– А Деймон?
– У него были свои способы справляться с его действием. – Люцивар содрогнулся. – Его прозвали Садистом не просто так.
Сэйтан потянулся к графину с вином. Его рука по-прежнему дрожала, но уже не так сильно.
– И что ты предлагаешь делать с Джанелль? Чем мы можем помочь?
– Она не должна переносить эту пытку в одиночестве, а на секс Джанелль никогда не согласится, даже ради кратковременного облегчения. Значит, остается только жестокость. – Люцивар осушил свой бокал. – Я заберу ее в Аскави. Буду держаться подальше от деревень. Тогда, если что-то пойдет не так, не пострадают другие люди.
Сэйтан опустил бокал.
– А как же ты?
– Я обещал себе, что позабочусь о ней. Именно этим я и собираюсь заняться.
Не давая себе времени на раздумья, Люцивар поставил стакан на стол и направился к двери на другом конце комнаты. Он помедлил, не зная, с какими словами подойти к ведьме достаточно сильной, чтобы выжечь его разум одной мыслью. Затем пожал плечами и открыл дверь, доверившись инстинкту.
В спальне было трудно дышать от нарастающего ментального шторма. Люцивар шагнул в комнату и собрался с духом.
Джанелль яростно мерила спальню шагами, сжимая ладони под мышками с такой силой, что на коже вполне могли остаться синяки. Она взглянула на вошедшего и оскалилась. В ее глазах горело отвращение – и ни тени узнавания.
– Убирайся!
Люцивара затопило облегчение. С каждой секундой, на протяжении которой Джанелль сопротивлялась действию наркотика, возрастали его шансы остаться в живых по истечении следующих нескольких дней.
– Собирай вещи, – велел он. – Добротная одежда. Теплая куртка. Удобные ботинки.
– Я никуда не пойду! – огрызнулась Джанелль.
– Мы отправляемся на охоту.
– Нет. Убирайся!
Люцивар упер руки в бока:
– Соберешь ты сумку или нет, но мы идем охотиться. Сейчас же.
– Я с тобой никуда не пойду.
В ее голосе отчетливо прозвучали отчаяние и страх. Отчаяние – потому что она не хотела покидать безопасное убежище, предоставляемое этой комнатой. Страх – потому что он пытался заставить ее. Загнанная в угол, Джанелль могла ударить и причинить ему боль.
Это подарило Люцивару новую надежду.
– Можешь уйти из этой комнаты сама, или я вынесу тебя, перекинув через плечо. Решать тебе, Кошка.
Она схватила подушку и разорвала ее на лоскутки, яростно выругавшись на нескольких языках. Люцивар не стал отвечать, только сделал шаг вперед. Джанелль поспешила убраться подальше, отгородившись от него кроватью.
Эйрианец невольно задумался, заметила ли она иронию их положения.
– Твое время истекает, Кошка, – тихо произнес он.
Джанелль схватила другую подушку и швырнула ее в него:
– Ублюдок!
– Заноза, – поправил он и начал обходить кровать.
Джанелль помчалась к двери в гардеробную.
Люцивар оказался там первым, расправив крылья и приняв угрожающий вид.
Девушка попятилась.
Сэйтан вошел в комнату:
– Поезжай с ним, ведьмочка.
Пойманная в ловушку между отцом и братом, Джанелль стояла на месте, дрожа всем телом.
– Мы просто побудем на природе вдали от всех, – принялся коварно уговаривать Люцивар. – Только вдвоем, больше никого. Свежий воздух и лесные просторы.
В ее глазах мелькали мысли, которые можно было с легкостью прочитать по лицу. Открытое пространство. Можно увернуться. Можно убежать. Открытое пространство, где не будет ловушки, созданной этой комнатой, где не будет этой мужественности, давящей на нее и душащей одним своим запахом.
– Ты не прикоснешься ко мне.
Не вопрос и не приказ. Мольба.
– Я не прикоснусь к тебе, – пообещал Люцивар.
Джанелль понурилась:
– Хорошо. Я соберу вещи.
Люцивар сложил крылья и шагнул в сторону, чтобы Джанелль могла войти в гардеробную. Горечь поражения, отчетливо прозвучавшая в ее голосе, едва не вызвала слезы на его глазах.
Сэйтан подошел к сыну.
– Будь очень осторожен, Люцивар, – тихо предупредил он.
Тот кивнул. Он уже начал ощущать усталость.
– Будет гораздо лучше, если она окажется на свежем воздухе, на земле.
– Знаешь по опыту?
– Да. Сначала мы остановимся в хижине, чтобы забрать спальные мешки и еще кое-какую мелочь. Попроси Дыма присоединиться к нам. Думаю, Джанелль будет в состоянии вынести его присутствие. И если что-то пойдет не так, он передаст сообщение.
Сэйтан не стал даже спрашивать, что именно, по мнению Люцивара, могло пойти не так. Они оба прекрасно знали, что может сделать с мужчиной Королева и Черная Вдова, носящая Черные Камни.
Сэйтан погладил плечи Люцивара и поцеловал сына в щеку.
– Пусть Тьма благословит тебя, – произнес он хрипло, поспешно отвернувшись. Люцивар крепко обнял отца. – Будь осторожен, Люцивар. Я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось теперь, когда ты, наконец, рядом. И ты не нужен мне в Аду.
Люцивар отстранился и одарил Сэйтана своей надменной, ленивой ухмылкой.
– Обещаю не попадать в беду, отец.
Сэйтан фыркнул.
– Ты вкладываешь в эти слова столько же искренности, сколько и в детстве, – сухо заметил он.
– Возможно, даже меньше.
Оставшись в одиночестве и ожидая, когда Джанелль закончит собираться, Люцивар невольно задумался, правильно ли поступает. Он уже заранее оплакивал пострадавших в жестокой игре, которую они вот-вот затеют, животных, которых ждет страшная смерть. Если же пролитой крови четвероногих ей будет мало, она обратит свою силу против него. Люцивар даже ожидал, что это случится. И когда она это сделает, Сэйтан не обнаружит своего сына у порога Зала Са-Дьябло в Темном Королевстве. От него попросту ничего не останется.
– Темный Совет весьма обеспокоен этим происшествием. – Лорд Мегстром беспокойно поерзал в кресле.
Сэйтан сдерживал свой гнев лишь усилием могучей воли. Мужчина, сидевший по другую сторону его стола из черного дерева, не сделал ничего, чтобы вызвать такую ярость.
– Обеспокоен этим не только Совет.
– Да, разумеется. Но со стороны Леди Анжеллин это… – Мегстром запнулся и замолчал.
– Среди людей Крови изнасилование наказывается казнью. По крайней мере, в остальной части Кэйлеера, – с обманчивой мягкостью напомнил Сэйтан.
– В Малом Террилле законы такие же, – чопорно сообщил ему лорд Мегстром.
– В таком случае малолетний ублюдок получил по заслугам.
– Но… они же только что поженились! – запротестовал посетитель.
