Капитан хотел дать новаторам по шее, но его убедили, что это эксперимент с целью разработки полезного приспособления, и на следующий день презентовали пневматический линемет, который был способен зашвырнуть «кошку» метров на триста. Теперь решено было вернуться к шарикам. Установив его в пулеметной установке, Амяз принял у Кары снаряд, вложив в ствол, прицелился и открыл клапан. Сто пятьдесят атмосфер пневмостартера выплюнули его с оглушительным хлопком, и один из стрелков, выцеливающий Багира с Михаем закидывающих на направляющие новые баллоны, взмахнув руками сложился пополам. Остальные отпрянули от амбразур.
Зенитка снова начала разворачиваться. Установки молотили по броне барбета, Кассий бесновался, но Михай, уже внесший коррективы в расчеты, выставил угол возвышения и кивнул. Багир срубил топором вентиль и стокилограммовая стальная торпеда снесла переднюю установку вместе с расчетом.
- Вах хароашо пашла! Кармавую давай!
- Нет, - остановил его Ур сидевший там же и выбиравший момент для атаки, - Давай задних прореди..
Корабли были уже практически вплотную, так что промахнуться было сложно, но Михай все равно педантично проверил наводку.
- Пли!
Балон, перелетев надстройку которую затянуло густым углекислотным туманом, рухнул на корму, устроив там такую же мясорубку как и на носу. Командовавший группой рыцарь, чудом сумевший увернуться от рухнувшего на их головы импровизированного снаряда, поднялся и огляделся. Жертв было относительно немного — человек пять, а вот покалеченных... Скрипнув зубами, он отшвырнул дубинку и вынул из ножен меч.
- Господин — приказ! - напомнил ему паж.
- А что? - схватив его за грудки поинтересовался рыцарь, - Похоже, что они даются живьем?
- Но магистр...
- Магистра тут нет… Тут только мы и нас убивают…
Подняв меч рыцарь рявкнул пытающимся восстановить строй подчиненным:
- КЛИНКИ К БОЮ И ЧТОБЫ НИ ОДИН ЖИВЫМ НЕ УШЕЛ! ПУСКАЙТЕ ГАЗ!!! ВПЕРЕД!!! И ДА ХРАНИТ ВАС…
Договорить он не успел. В момент, когда корабли были готовы сойтись бортами, неизвестно откуда взявшаяся волна набежала и, подняв «Интернационал», бросила его на «Эвокат». Боцман, успев её заметить, заорал: «Держитесь»!!!, и все вцепились, во что попало. С чудовищным скрежетом сторожевик навалился на противника чуть не перевернув его. Не дожидаясь, пока сбитые с ног стрелки придут в себя, Ур с Калибром сиганули на надстройку и рванули к установке.
Один из стрелков успел выхватить кинжал и пырнуть обрушившегося сверху Ура, но сталь лишь беззубо скользнула по странной блестящей ткани его жилета. Калибр добил второго, спихнув труп развернул установку и принялся выкашивать верхнюю палубу. Давление быстро отключили, но вместе с пулеметом отключились и пневматические мушкеты стрелков, которые теперь могли рассчитывать только на медленно перезаряжающиеся арбалеты.
Пошедший в рукопашную Ур, в прыжке поймал пролетавшую мимо стрелу, отчего его развернуло, и с этого разворота вогнал её в горло ближайшему противнику. Отскочив словно мяч он вцепился в следующего, мощным ударом когтей на ногах вспоров защитный гамбезон вместе с животом. Калибр же задержался, чтобы еще немного напакостить — схватив один из мушкетов, он засунул его в установку и включил все ещё работающий привод поворота. Намотав присоединенный к мушкету шланг, установка выдрала его, повредив при этом пневмомагистраль. Убедившись, что гадость удалась и быстро починить это не выйдет, Калибр удовлетворенно хмыкнул и побежал на подмогу приятелю.
…
Бьенсон, опираясь на чудовищный молот сделанный из насаженной на лом кувалды, увидев гостей приглашающе раскинул руки. Доктор выдал ему какой-то порошок, который он сжевал вместе с бумажкой и, почувствовав как тело наполняется жаром, взмахом молота сбил острия алебард и врубился в пытающихся перейти к ним на борт противников. Бывалые орденцы знали как останавливать берсерка — передние ряды принимают его на копья, а задние рубят в труху.
Но обычно бересерки не носили доспехов, спеша попасть на пир к своим богам. Бьернсон же был с богами в так себе отношениях и торопится ему было особо некуда. Поэтому в сталь он был упакован по уши, благо механики никогда ничего не выбрасывали и оставшихся после экспериментов с капитанской броней элементов хватило и на него, и на Тролля.
Тролль, несмотря на внешность, оказался неожиданно сообразителен и вместо того, чтобы лезть под руку беснующемуся берсерку, поймал две алебарды, выдернул их и принялся мешать бить Бьерна, подставляя их под вражеские удары. Когда они сломались, он без труда вырвал новые продолжая осложнять и без того трудную задачу убийства берсерка.
Поняв что в лоб не прорваться, орденцы принялись обходить их с флангов. Первый, прыгнувший с борта на борт, нарвался на выставленный багор. Выдернув оружие, прятавшийся за планширом Федор отступил, вытягивая противников в линию и им в спину ударил Старпом. Первоначально вооруженный ножом, он всадил его в шею замыкающему, отобрал у него тесак, зарубил следующего, подхватил его щит…
Двое передних, азартно преследующие отступавшего вверх по сходням Федора, не заметили как остались в гордом одиночестве зажатые с двух сторон. Старпом кивнул на левого, сделал ложный выпад, катнул по палубе щит и, прыгнув на него как на санки, в эффектном подкате срубил противника. Федор выкинул вперед багор, делая вид, что хочет зацепить пехотинца крюком и, когда тот рубанул по древку отбрасывая багор, прыгнул с сходней сбивая с ног, сорвал с себя каску и бил ей, пока тот не перестал трепыхаться. Тем временем Старпом оттащил одно из тел в сторону и принялся переодеваться в окровавленную одежу. Закончив, он подозвал Федора поближе.
- Проверяй! - он жестом показал высечение огня, - Загорится — бегом к пулемету! Понял!?
Федор покивал и потряс коробком спичек. Старпом показал ему большой палец и, перепрыгнув на «Эвокат», принялся, изображая раненого, пробираться внутрь.
...
Обмылок, наблюдавший с высоты мостика, как за считанные секунды «кончилось» десять вооруженных бойцов, нервно икнул. Он-то занимался тем, что «охранял» Чуму которая с мостика расстреливала наступающих из пращи. Праща на Доминисе считалась оружием бедняков, которые охотились с нею на крыс и кроликов, поэтому ею она владела в совершенстве. Каждый второй выстрел находил брешь в щитах и доспехах. И это Обмылка пугало. Он понимал, почему надо бояться Старпома. Понимал даже, почему надо бояться Федора — парня способного забить человека насмерть каской злить не стоит. Но бояться девчонку, которую ты видел голой?
А Чума пугала. Пугала её радость после каждого попадания, когда враг падал обливаясь кровью. Пугало-то хладнокровие, с которым она расстреливала живые мишени. Сглотнув, он подал ей снаряд и украдкой посмотрев на лицо чуть не заорал. В обычное время Чуму, с определенной натяжкой, можно было назвать симпатичной. Особенно, когда она избавилась от болезненной худобы и стала похожа на человека, а не ожившую мумию. Но сейчас её лицо несло отпечаток безумия. Кровожадной ярости хищника вцепившегося в добычу.
...
Ярость. Это была не клокочущая и бьющая через край ярость берсерка, и не безбашенная удаль рыцарской сшибки. От Капитана веяло холодом зимней тайги, в которой голодный медведь идет по следу охотников, пришедших в его лес. Есть вещи которые прощать нельзя. И тот, кто ступил на залесскую землю с оружием, назад живым уйти не должен. И не уйдет. Кистень просвистел как ядро, круша щиты и шлемы. Орденцы навалились толпой, но уперевшись в палубу, которая сейчас была его землей, Капитан сдержал натиск и отшвырнув их, ударом щита расчистил перед собой добрых три квадратных метра.
