Гастон ушел на ту сторону где-то через четверть часа после отъезда — меня накрыло мутной волной, магия промчалась огненным шквалом по венам. Перед глазами замелькали картинки серой изнанки мира, судя по всему, там моего некроманта никто пакостный не ждал, что только радовало. Долго он задерживаться в той реальности не стал, на подходе к Лувру гадкие ощущения покинули, оставив меня, обессиленную и опустошенную, на кровати. Слегка оглушенная и слабая, как котенок, я полежала некоторое время, невидящим взглядом уставившись в потолок и хватая ртом ставший густым и царапающим воздух. По сравнению с первым разом сейчас, конечно, откат был не таким жестким, может, потому, что между нами уже все по-другому, нежели тогда. Когда голова перестала кружиться и я более-менее смогла подняться, то вернулась тревога.
Обхватив себя руками, послонялась по спальне, выглянула осторожно в окно, высматривая, нет ли каких наблюдателей. На улице было пусто и тихо, как всегда после захода солнца. И, конечно, я никого не заметила. Даже если слежка и была, я ее не видела и не могла почувствовать, охранный контур блокировал проявления темной силы, как говорил Гастон. Нежить может сколько угодно бродить вокруг, если Анжуйский впустил ее сюда, в охраняемый квартал, но до меня не доберется. Я поспешно отошла от окна, прогнав нехорошее предчувствие, по спине скатилась волна холодных мурашек.
— Все хорошо, дорогая, все хорошо, — пробормотала я, проверила связь с Гастоном: яркая точка в сознании подсказала, что мой некромант уже удаляется от Лувра.
Так быстро решил вопрос? Значит, скоро мне можно ждать подкрепления от его величества? И вообще, захотел ли король помочь, может, у него другие планы на эту ночь? Или собрался ловить Анжуйского на живца, то есть на меня? Тревога вернулась, я прикусила губу и, нервно ломая пальцы, пробежалась несколько кругов по спальне. Успокоиться не получалось, я вышла из комнаты и спустилась вниз, не включая свет, побродила по кухне, рассеянно заглядывая в шкафчики. Нашла немного ветчины и хлеба, нарезала их, соорудила бутерброд и вышла обратно в гостиную. Взгляд метнулся к часам — стрелки приближались к полуночи, и моя нервозность возросла. Анжуйский ждет меня у кладбища Невинноубиенных и наверняка придет сюда, когда обнаружит, что я не выполнила требования в записке. И что тогда будет?..
Ноги сами понесли к окну. Притаившись за шторой и медленно жуя ставшее безвкусным мясо с хлебом, снова окинула пустую и темную улицу пристальным взглядом. Никого… Прерывисто вздохнув, уже почти отвернулась, когда тень от дома на другой стороне шевельнулась, и мои ноги словно примерзли к полу. Его светлость не таясь выступил на тротуар, глядя прямо на меня, хотя я стояла чуть в глубине и за прозрачным тюлем. Но каким-то образом Анжуйский чуял меня, и мое сердце подскочило к горлу, намертво застряв там и создав проблемы с дыханием. Он улыбался… Ленивая, предвкушающая усмешка вгоняла в дрожь, рождала волны ледяных мурашек, но с места я по-прежнему не могла двинуться, завороженная его пристальным взглядом. Я разглядывала герцога со смесью нездорового любопытства и страха, отмечая изменения, произошедшие с ним со времени нашей последней встречи в Нотр-Даме, и понимала, что тьма почти полностью его поглотила. С кончиков пальцев сочилась темная магия, волосы колебались в воздухе, будто дул ветер, глаза светились мертвенным голубым светом, а лицо было похоже на обтянутый кожей череп. Моя сила откликнулась даже на потенциальную опасность за окном, омыла изнутри теплой волной, прогоняя стылый страх, придавая уверенности. И тут герцог склонил голову к плечу и поманил меня к себе, все так же хищно скалясь. Подходить ближе к дому он не стал, естественно, но я инстинктивно отпрянула, подавившись вздохом, и вихрем выскочила из гостиной на первом этаже, бросившись к лестнице.
Показалось, что со стороны кухни раздался какой-то звук, это напугало еще больше, и я, метнув на темный проем косой взгляд, вспомнила, что мой кинжал остался в спальне. Но ведь Гастон сказал, что сюда никто посторонний не проберется, магия не пустит. Кое-как угомонив суматошно колотящееся сердце, я подхватила юбки и бегом начала подниматься по лестнице, однако краем глаза заметила в кухне вроде как смазанное движение… Невольный вскрик застрял в горле, я рванулась вперед и очень неудачно споткнулась на ступеньке, оступилась и схватиться за перила не успела. Вихрем пронеслась мысль, что у Анжуйского в союзниках оказался кто-то посильнее обычного воришки, да еще и с магическим даром, если сумел преодолеть защиту, и на этом мои размышления закончились. Я больно ударилась о край ступеньки, так, что перед глазами засверкали искры, все-таки глухо вскрикнула, а дальше чьи-то холодные пальцы резко нажали какую-то точку на шее, и я отключилась.
Незадолго до полуночи, улицы Парижа, по пути к острову Сите
Как ни хотелось Гастону пустить лошадь в галоп, он с непроницаемым лицом отъехал от дома, направившись к острову Сите, — некромант собирался уходить той стороной именно с него, там ближе всего по набережной до дворца. По обострившимся ощущениям, за ним никто не следил, но ручаться Гастон не мог — на кону жизнь друга. Поэтому он спокойно доехал до Нового моста, прислушиваясь и незаметно приглядываясь, сжал поводья и, вроде как наклонившись к шее лошади, украдкой достал посох. Что ж, в его распоряжении еще чуть больше получаса, и придется рискнуть — отправляться за Сином, не поставив в известность короля и оставив Полин одну, без поддержки и охраны, он не мог.
— Прости, друг мой, — едва слышно прошептал Гастон, надеясь все же, что никто за ним не следит, и прогнал противный, липкий страх, оставивший вдоль позвоночника дорожку из колких мурашек.
Очень тяжело, когда от твоих действий зависят жизни аж двух близких людей и невольно приходится рисковать одним из них, но по-другому сейчас никак нельзя. И Гастон решительно выпрямился, резко крутанув в пальцах посох. Мир выцвел, звуки и запахи пропали, артефакт на пальце оставался холодным — и Лоран, ударив коня пятками, галопом понесся по набережной, за которой глянцевито поблескивали дегтярно-черные, неподвижные воды здешней Сены. Расстояние на той стороне, зачастую играло странные шутки, сокращая километры между объектами, чем Гастон сейчас и воспользовался, добравшись до периметра Лувра в считаные минуты. Охранный контур дворца ярко горел ослепительно-золотым, и Лоран, решив не тревожить охрану, да и не доставлять Полин неприятных ощущений, вернулся в реальный мир. Огляделся на всякий случай, но и тут его никто не преследовал, улицы оставались тихими и пустынными. Интуиция молчала.
