Уже недалека была поляна в ельнике, когда Огнеяр почуял неладное. От поляны исходил запах смерти. Его тонкое дуновение разом прогнало все любовные помыслы, уши Огнеяра чутко насторожились, шерсть на загривке вздыбилась. Легкий лесной ветерок нес запах давнего, шестидневного угля, множества людей, запах крови. Крови Сильного Зверя. Впервые отличив его, Огнеяр невольно припал к земле, словно готовясь к прыжку. Но все вокруг было спокойно, и он двинулся дальше.
Посреди знакомой поляны возвышался свежий холм, обложенный мхом. Под этим холмом было большое погребальное кострище. Огнеяр чуял его так ясно, как будто видел сквозь землю. А в избушке Еловы были люди. Огнеяр чуял живой запах мужчины, и с ним еще один, запах человеческого существа, пожалуй, молодой женщины, но он был каким-то странным. Этот дух, хотя и не был неприятным, вызывал у Огнеяра смутное раздражение. В земном мире полным-полно существ, с которыми он никогда еще не встречался. И сейчас ему, видно, предстояла именно такая встреча.
Рубаха Огнеяра по-прежнему белела на ветке возле крыльца. Неслышно кувыркнувшись на мху, Огнеяр подошел к крыльцу и надел ее. За прошедшие дни она не раз мокла под дождем и высыхала на солнце, ее насквозь пропитал тонкий, влажный, островатый лесной запах. Облачение в нее мало помогало возвращению в человеческий мир — человеческий дух совсем из нее выветрился. Но Огнеяр старательно расправил ее на себе, погладил вышитые рукава. В мире людей все же полагается быть одетым.
Он ступил на крыльцо, и в тот же миг дверь со скрипом отодвинулась назад. Скрип ее показался Огнеяру не сварливым, как прежде, а жалобным, и уже по этому скрипу он с внезапной остротой понял — здесь произошли большие перемены.
Но подумать об этом он не успел. Из темной дверной щели на него смотрело лицо молодого парня, и оно было разом непривычно и знакомо до боли. Сходство с Милавой бросилось в глаза Огнеяру и заставило его вздрогнуть. И тут же он догадался, кто перед ним.
На лице Брезя тоже было изумление. Горлинка уже давно беспокоилась, говорила, что к ним приближается Сильный Зверь. Они ждали нового Князя Кабанов и приготовились к встрече с ним, а вместо этого перед Брезем очутился чуроборский оборотень, которого он не видел так давно, что почти забыл его лицо — но сразу узнал. Его было невозможно не узнать. Лицо его хранило звериные жесткие черты, в черных волосах появилась длинная седая прядь, которой не было раньше. Но что ему нужно, откуда он взялся?
— Ты! — изумленно воскликнул Брезь. По первому побуждению он распахнул дверь во всю ширину и шагнул за порог, но тут же опомнился и настороженно спросил: — Ты откуда взялся?
— С Откудовой горы! — грубовато ответил Огнеяр. — А ты-то чего тут делаешь? Где хозяйка?
— Хозяйка в доме, — со странным выражением ответил Брезь, и Огнеяр понял, что они имеют в виду совсем разное.
В руке Брезя он почти сразу увидел Оборотневу Смерть и негромко, протяжно свистнул.
— Что так неласково встречаете? Зачем Почтенную тревожите?
— Сильного Зверя ждали, — сдержанно ответил Брезь.
— Я и есть Сильный Зверь, — спокойно сказал Огнеяр. — У меня к хозяйке разговор.
— Заходи. — Брезь наконец решился и шагнул назад в избу, придерживая дверь и пропуская за собой Огнеяра.
Темная избушка освещалась только открытой дверью, но Огнеяр сразу увидел возле очага стройную женскую фигуру в белой рубахе. Девушка с двумя косами подняла к нему лицо, и Огнеяр замер на пороге. Черты мимолетно виденной Горлинки давно стерлись из его памяти, он не обратил внимания на облик этой девушки, занявшей место хозяйки, но сразу учуял ее внутреннюю суть, ее дух, отличающий детей Надвечного Мира. Дух берегини.
— Войди, — пригласила она его. — Садись. Будь нашим гостем.
— В гости зовешь? — спросил Огнеяр и шагнул от порога к очагу, не отводя глаз от девушки. — Или теперь ты здесь хозяйка?
— Теперь я хозяйка, — подтвердила девушка. — Прежняя ушла.
— Ее могила на поляне?
— Да. Ее и прежнего Сильного Зверя.
— Кто его?..
— Я, — напряженно и твердо ответил Брезь.
Он старался быть спокойным, но его била неудержимая внутренняя дрожь. К ним пришел Сильный Зверь, один из тех, кого они ждали. Встреча с ним решит, войдут ли они снова в род или всю жизнь проживут на этой поляне.
Огнеяр снова присвистнул, посмотрел сначала на Брезя, потом на Оборотневу Смерть, которую парень все еще держал в руке. Огнеяру почему-то не хотелось поворачиваться к ним спиной, на миг в нем ожило беспокойство, напомнившее ему ночь перед чуроборским поединком. Он так и не знал, в чем тайна Оборотневой Смерти, но обостренное чутье Сильного Зверя подсказывало ему, что именно теперь, в руках Брезя, рогатина стала очень опасна для него.
Скользнув внимательным взглядом по длинному черному клинку, Огнеяр заметил, что рогатина сыта и довольна. А чем еще ее можно было так ублаготворить, как не Сильным Зверем?
Больше Огнеяр не стал спрашивать о произошедшем. Гораздо больше его занимало другое.
— А ты кто? — спросил он, глядя прямо в голубые глаза девушки.
— Это невеста моя, — сурово ответил Брезь, и в голосе его была скрытая угроза: попробуй тронь!
— Что же ты с невестой не в роду живешь, как люди, а в глушь лесную забрался? — Огнеяр обернулся к нему.
— Род не принимает нас, — ровным голосом ответила сама девушка.
— Почему? — требовательно спросил Огнеяр. Берегиня на миг опустила глаза. Она чуяла суть Огнеяра не хуже, чем он ее, и они были друг другу неприятны. Ее сердило, что лесной оборотень с волчьей шерстью на спине так строго спрашивает ее, рожденную от самого Отца Света, но теперь Дажьбог был далеко, законы земного мира получили над ней власть. Это тоже была ее плата за горячее человеческое сердце. А этот красноглазый оборотень имел здесь больше силы, чем она.
Неохотно и отрывисто Горлинка начала рассказывать. Огнеяр слушал, не отводя настойчивого взгляда от ее глаз, иногда перебивал короткими быстрыми вопросами. Когда девушка впервые упомянула о Милаве, в душе его вдруг вспыхнуло беспокойство, и он едва удержался от вопроса: где она сейчас?
— И она… она отдала мне свою рубаху, она дала мне имя Горлинки, и я осталась на земле, — окончила дочь Дажьбога, отводя глаза от горящего взгляда Огнеяра. Она вдруг задрожала, почуяв приближение чего-то страшного.
— А сама она? Где она? — не сдерживаясь больше, воскликнул Огнеяр и подался ближе к берегине.
Ему хотелось схватить ее за плечи и трясти. Он уже предчувствовал какое-то ужасное известие. Гораздо лучше Еловы, лучше любого премудрого чародея он знал, что Надвечный Мир ничего не дает даром.
— Она… — с трудом выговаривала Горлинка. Ей не хотелось отвечать, но горящий взгляд оборотня жег ее и заставлял подчиняться. — Она ушла… Ушла за меня…
