Элронд сам умел многое видеть и читать в сердцах. И вот однажды в том же году, перед наступлением осени, он призвал к себе Арагорна и сказал:
— Слушай мое слово, Арагорн сын Араторна, вождь дунаданов! Перед тобой большая судьба. Либо ты вознесешься над всеми своими предками, жившими после Элендила, либо упадешь и погибнешь во тьме вместе со всеми, кто еще остался на земле из твоего рода. Тебя ждут долгие годы тяжких испытаний. У тебя нет сейчас права брать жену, нельзя тебе связывать словом ни одну женщину, пока не пробьет час и пока тебя не сочтут достойным славы и счастья.
Арагорн смутился и сказал:
— Неужели моя мать говорила об этом?
— Нет. Тебя выдают глаза, — ответил Элронд. — Но я говорю не только о своей дочери. Сейчас ты не можешь ничего обещать ни одной девушке. А род красавицы Арвен, дочери Властителей Имладриса и Лориэна, Звезды Вечерней своего племени, намного выше твоего, и она уже давно живет на земле, так что ты по сравнению с ней сейчас — все равно что годовалый побег рядом со стройной березой, которая цвела не одну весну. Арвен не для тебя. Может быть, и она думает так же. Ну, а если ее сердце склонилось к тебе, для меня это было бы большим горем, ибо над нами тяготеет свой рок.
— Какой? — спросил Арагорн.
— Арвен будет наслаждаться юностью эльдаров все долгое время, пока я живу здесь, — сказал Элронд. — А когда я покину Средиземье, она уйдет со мной, если выберет нашу судьбу.
— Я понимаю, что поднял глаза на сокровище не менее ценное, чем то, на которое некогда покусился Берен, — сказал Арагорн. — Такова, видно, моя судьба. — И вдруг, в проблеске ясновидения, присущего его роду, добавил: — Но все же, государь Элронд, недолго осталось ждать часа, когда твои дети будут выбирать между разлукой с тобой и разлукой со Средиземьем!
— Это правда, — ответил Элронд, — если мерить нашей мерой, времени осталось совсем мало; но по человеческому счету пройдет много лет. Любимой дочери моей Арвен, придется выбирать лишь в том случае, если ты встанешь между нами, и этот выбор принесет одному из нас — тебе или мне — горечь вечной разлуки. Ты сам не знаешь, чего хочешь от меня! — он вздохнул, печально и внимательно посмотрел на юношу и закончил: — Время решит. Не будем об этом говорить в ближайшие годы. Небо темнеет, впереди много бед.
И вот Арагорн сердечно простился с Элрондом, а на следующий день — с Домом Элронда, с матерью и с Арвен, и ушел в Глухоманье. Почти тридцать лет он трудился и боролся с Сауроном ради победы добра. Он стал другом мудрого мага Гэндальфа и многому у него научился. Они вместе ходили по опасным дорогам, но чем дальше, тем чаще Арагорн путешествовал один.
Долгими и трудными были его походы. Арагорн посуровел и стал казаться старше, чем был, только улыбался по-прежнему светло. Те, перед кем он не таил обличья, уважали в нем силу и мудрость, чувствуя, что это один из великих в изгнании. Ибо он менял одежду и имена, сражался в войске рохирримов и на гондорских кораблях, а после одной из побед, одержанных им для Повелителя Гондора, скрылся и бродил одиноко по южным и восточным землям, испытывая людские сердца и борясь с кознями Саурона и его слуг.
Он закалился в битвах и походах, никто из смертных не мог бы теперь с ним сравниться; он изучил людские обычаи, ремесла и историю и превзошел других, ибо ему была дана эльфийская мудрость, а когда глаза его разгорались внутренним огнем, мало кто мог выдержать его взгляд. Лицо его было чаще всего сурово и печально, ибо сурово обходилась с ним судьба, только в глубине сердца он хранил надежду, и иногда она пробивалась в улыбке, словно источник в скале.
Однажды, когда Арагорну было сорок и девять лет, возвращался он из опасного похода с темных мордорских границ, где снова творил козни Саурон. Арагорн устал и направлялся в Райвендел отдохнуть перед следующим дальним походом. Путь его шел мимо Лориэна, и госпожа Галадриэль пригласила его в сокровенное убежище эльфов.
Не ведал Арагорн, что в то время там гостила у матери Арвен Ундомиэль. Она мало изменилась, ибо годы, безжалостные к смертным, ее щадили; только стала серьезнее и смеялась реже.
Арагорн же из юноши превратился в зрелого мужа. Галадриэль велела ему сбросить износившееся дорожное платье, одела его в серебряные и белые одежды, дала серый эльфийский плащ и украсила его чело сверкающим камнем. В таком убранстве он выглядел красивее любого короля людского племени, почти как эльфийский князь с далеких западных островов. Таким и увидела его Арвен, впервые после долгих лет разлуки, под золотоцветными деревьями Карс Галадона. В эту минуту она сделала свой выбор, и ее судьба была определена.
Всю весну гуляли они вместе по полянам Лотлориэна, до того дня, когда Арагорн должен был снова уходить. Вечером в канун Середины Лета, перед самой короткой ночью в году Арагорн сын Араторна и Арвен дочь Элронда пошли к холму Керин Эмрос в середине эльфийской земли и прошли босыми по неувядающей траве, где цвели эланоры и нифредилы. С прекрасного кургана они вместе посмотрели на окутанный Тьмой восток и на Закатный запад. Здесь, дав друг другу клятву верности, они были счастливы.
И сказала Арвен:
— Мрак черен и густ, но мое сердце радуется, ибо ты, Эстел, будешь среди храбрейших, которые его уничтожат.
Но ответил Арагорн:
— Увы! Я еще не вижу перед собой этого дня и не знаю, как все свершится. Я буду жить твоей надеждой. Но Вечновечерний край — не мой удел. Я ведь смертен, и если ты останешься со мной, Звезда Вечерняя, тебе придется отречься от Страны Заката.
Арвен стояла рядом с ним, словно замершее серебристое деревце, и долго вглядывалась в закатное небо. Потом проговорила:
— Я останусь с тобой, дунадан, я отрекусь от Страны Заката. Но там земля моего племени, вечный дом народа моего.
Она очень любила своего отца, Элронда.
Когда Элронд узнал о выборе дочери, то смолчал, но его сердце сжалось от боли, и хотя он давно предвидел такую судьбу, от этого легче не стало. Вернувшегося в Райвендел Арагона он призвал к себе и сказал:
— Сын мой, близится время угасания надежд, и я не могу сказать, что будет потом. Тень залегла между нами. Может быть, так суждено, что я должен утратить свое королевство, чтобы люди обрели свое. Я полюбил тебя, но вот мое слово: Арвен Ундомиэль может отречься от Дара и сократить себе жизнь только ради высокого дела. Королем Гондора и Арнора должен стать ее избранник, не ниже. Мне твоя победа принесет лишь горечь разлуки, а тебе — надежду на кратковременное счастье. Кратковременное, знай! Боюсь, сын мой, что слишком суровой покажется Арвен ее людская судьба.
