– Знаю, поэтому это будет такое неоценимое удовольствие. Хотя кое в чем ты не прав.
– Правда? – в сапфировых глазах мелькнул искренний интерес. – В чем же?
– Это личная беседа, – кивнул в сторону присутствующих мужчина.
Идеальная бровь чуть дернулась:
– Ты заботишься обо мне?
– Пикантная ситуация, верно? – Растин улыбнулся. – Кажется, тебе не нравятся, когда мужчины слишком настойчивы в отношении тебя, Твое Высочество? А что насчет оборотня? Говорят, что у вас неземная любовь?
– Он бы оценил шутку, – задумчиво кивает юноша, и жрец Роя внезапно понимает, насколько мальчик изменился с того момента, когда они виделись в последний раз. Он растет даже слишком быстро.
– Как бы ТЫ убил меня?
– Быстро. Так, чтобы ты не успел придумать, как вывернуться.
– Разумно, – кивает жрец Роя. – Очень разумно. Ты вырос, Принц, ты способен поступиться своими и её желаниями.
– Рад слышать, что мы понимаем друг друга, – темноволосая голова склоняется в надменном поклоне.
– Что ж, Лилиан Изгнанный и Прекрасный, пират и Принц, я с сожалением должен прервать нашу несомненно увлекательную беседу. Но мы еще пообщаемся. Путь предстоит долгий. Было интересно пообщаться.
– Взаимно, Любимец Мрака.
И Жрец Роя удалился в сопровождении недоумевающего Олега.
Лилиан смотрел ему вслед:
– Совершенство притягивает, – прошептал он. – А он совершенный жрец Роя. Сволочь и негодяй, садист и убийца… Да, совершенен, я понимаю почему боги находят его привлекательным.
– Интересное течение беседы, – тихо замечает рядом Лорд Дейн. – Лорд Лилиан, не могли бы вы немного рассказать о нем и вашем времени. Что случилось с культом Лейлы?
– Каково это – быть любовником бога? – я смотрел на то, как волны плещут за бортом. Это успокаивало.
Голубой глаз насмешливо косит в мою сторону.
– Какой забавный вопрос из твоих уст, мальчик. Это не описать – это можно только почувствовать. Поверь мне. На твой вопрос просто нет ответа.
Это была наша с ним игра. Вопрос – ответ. Предельно откровенно, предельно честно. Это было какое-то странное причиняющее боль, удовольствие. И сейчас я ждал его вопроса.
– Если бы не Лейла, а первым был Рой?
– Я бы служил ему так, как сейчас служу ей, – тихо ответил я. – Обожая всем сердцем.
Он кивает, словно я подтвердил чьи-то слова.
– Что ты имел в виду тогда? Насчет боли?
– Оо… ты все же решился задать этот вопрос… просто ты не только любишь причинять боль, тебе нравиться её испытывать, когда её причиняют тебе… Потому что когда ты призвал Божественный Огонь в день нашей первой встречи с тобой – ты ощущал наслаждение и радость, я прав?
Я медленно киваю.
– Так вот. На самом деле – это БОЛЬ. Пропустить сквозь себя божественную силу – это почти запредельное ощущение боли, жрец Лейлы.
Я смотрел на него, чувствуя, как пульсирует в висках кровь. Паскудно, но этот ублюдок говорил правду, потому что прекрасно знал, что нет страшнее оружия, чем правда, сказанная в нужный момент и нужному человеку. И он умел пользоваться этим видом оружия в совершенстве…
– Приятно видеть такое твое выражение лица, дорогой Лиани, – рассмеялся он.
Сокращенное имя, которым меня называл фактически только Кэртис, меня доконало.
– Тебе нравиться? – видя что-то на моем лице, что доставляло ему еще большее удовольствие, улыбался он, наслаждаясь. – Я буду звать тебя так. Лиани. Чувствуешь вкус и песню именно этого звучания, Лиани?
– Ненавижу тебя, – внезапно успокоившись, прошипел я. – Ненавижу.
Эту битву я проиграл.
Вечером Итул учил меня снова мысленному общению, но я никак не мог сосредоточится. Мысли все время скатывались в сторону состоявшейся беседы.
Наконец, некромант вздохнул:
– Бесполезно, Лилиан. Ты слишком напряжен. Ярость и жажда крови просто невыносимы, настолько, что я начиню поддаваться твоим эмоциям. А некромант жаждущий крови на таком узком пространстве – это не слишком хорошая идея. Ты не мог бы закрыться? Если я и мои коллеги сдержимся, то Рэд, боюсь, еще слишком молод и неопытен. А он в последнее время очень хорошо ощущает твои эмоции.
– Это еще почему? – удивился я.
– Потому что начал воспринимать тебя как своего соперника, – улыбнулся Итул. – Я же постоянно привожу тебя ему в пример. Вот он и начал думать, что ты можешь занять его место. Он же не знает, что ты жрец Лейлы… и не намерен связывать свою жизнь с другими направлениями служения.
Я резко вскидываю голову.
Некромант качает головой:
– Я заметил, потому что учу тебя и довольно часто соприкасаюсь с твоей аурой. Даже Таши не разгадал. Никто и подумать не может, что Жрец Лейлы может быть так молод, как ты.
Я медленно киваю. Пока этот предрассудок был мне на руку.
– Я не скрываю этого, но не распространяюсь… пока не придет время. Просьба богини в этом плане была довольно свободной.
– Ты действительно разговариваешь с богами, – кивает Итул. – Ты знаешь, что у мальчика с которым ты постоянно связываешься, очень странная аура?
– Знаю, – киваю я. – Ты что-нибудь понимаешь? Ни я, ни Верховный Жрец Доэра так и не смогли ничего понять.
– И не надо, – качает головой некромант. – Поверь мне, у твоего младшего брата очень необычная судьба. И он совсем не зря стал одним из Воинов. Знания того, что ему предстоит в его судьбе, может лечь слишком тяжелым грузом как на его плечи, так и на твои, Лилиан.
И мне не остается ничего другого, как согласиться с его мнением.
Кирилл мягко и бесшумно двигался по коридору. Что-то вело его, какое-то непреодолимое чувство.
Запретные Земли. Они ступили на землю этих островов поздно вечером и утром должны отправиться в лагерь Избранных. Этот перевалочный пункт организовали специально для принятия Воинов. И кроме воинов Мирейи сейчас в этом небольшом здании гостили еще четыре Воина. Они прибыли с далекого Севера. Могучие, огромные мужчины, закутанные в меха, несмотря на жару, сплошь покрытые шрамами. Они только плечами пожали, когда узнали, что Воин Мирейи – двенадцатилетний мальчик. Однако их мнение кардинально изменилось, когда они узнали, что этот мальчик убил осанну – легендарную радужную смерть.
Ночью Кирилл проснулся от того, что ему послышался слабый вскрик. Именно туда, где ему казалось, он его услышал, он и шел.
Тревожное чувство вело его дверям в комнаты северян. Он неуверенно коснулся двери рукой, не совсем понимая, что делает сейчас и здесь. Дверь от легкого прикосновения бесшумно распахнулась и юный принц замер, словно попал в свой ночной кошмар.
