… Первый день в Телларионе…
… 'Испытание' Магистра… от слова 'пытка', не иначе…
… Приключение в Антариесе… за эту выходку Эджаю как никогда сильно хотелось оттаскать сына за уши. А потом просто молча уткнуться мальчишке во взъерошенную макушку и впредь не выпускать из поля зрения…
… Тягостный для сына Обряд…
… Призвание 'Духа огня'…
Много их было, таких непростых, переломных моментов, когда Эджай с готовностью подставлял сыну плечо. Но сейчас Демиан медленно и мучительно погибал, отравленный ядом проклятия, уничтожающего не тело, саму душу. И мёртвый для всех, отверженный авалларский князь оказался бессилен хоть чем-нибудь облегчить участь сына, хоть как-то повлиять на его дальнейшую судьбу. Сейчас будущее Демиана всецело в руках юной иномирянки, которую в Пределе знают под именем герцогини Ариаты Кармаллорской.
- Догоняй! - задорно прокричал Кими, вонзая босые пятки в бока своему жеребцу. Ловкий лурни сидел на коне, как влитой, пренебрегая седлом и стременами, используя одну лишь уздечку, и с бесшабашной лихостью выделывал при этом головокружительные трюки, заставляющие Марину в страхе зажмуриваться, а ведьмаков - одобрительно-восхищенно цокать языком. Марина, которая только училась более-менее сносно держаться в седле, вовсе не горела желанием сломя голову нестись за неугомонным мальчишкой, однако её молоденькая резвая кобылка решила по-свеому. Обычно смирная и послушная лошадь вознамерилась показать всю прыть, на какую была способна. То ли ей надоело плестись шагом, то ли вдохновил пример буланого жеребчика Кими, но Кокетка увидела возможность продемонстрировать свои впечатляющие скоростные показатели. Наездница взвизгнула от неожиданности, мёртвой хваткой вцепившись в поводья и прижимаясь всем телом к конской холке. Кокетка, не сдерживаемая уверенной рукой всадника, наслаждалась свободой, оставив за крупом растерявшегося Кими. Уже далеко позади раздался жуткий мат Трея. Цензурная составляющая, в коей и заключался, собственно, весь смысл его экспрессивного монолога, была весьма неутешительной:
- Тёмные боги, там же овраг!
На расстоянии несколько сотен ярдов такая надёжная земля резко уходила под откос, а опьянённая быстрой скачкой лошадка не чувствовала приближающейся опасности. Глубокий лог порос высоким густым кустарником, и Кокетка смогла бы понять, что дело неладно, только когда потерявшие опору копыта неуклюже заскользят в пропасть, увлекая вниз мелкие камешки. А дистанция до беды стремительно сокращалась. Девушка изо всех сил натягивала поводья, стараясь осадить словно обезумевшее животное, пыталась успокоить Кокетку, но все её усилия были тщетны. В кобылу будто бес вселился. Марина поняла, что никаким образом уже не успеет остановить разогнавшуюся Кокетку на краю обрыва. Оставалось лишь выпрыгивать из седла на полном скаку, но левую ногу обмотало длинным подолом, и она запуталась в стремени. Поневоле пришлось отказаться от рискованной затеи. Марина предпочла бы сразу, не мучаясь, слететь в буерак, чем быть до этого затоптанной конскими копытами и протащенной по траве.
За спиной фонтанчиками взвивалась земля под звонкими подковами, сразу несколько всадников безжалостно погоняли коней, стремясь успеть прежде, чем случится страшное. Девушка увидела, как прямо в воздухе, потрескивающем от предгрозового аромата магии, натягивается призрачная сеть. Марина очень надеялась на то, что она удержит её и лошадь от падения. Девушка крепко зажмурилась, и тут ощутила мощный рывок. Но почему-то не вперёд, а назад.
- Леди, как вы себя чувствуете? Вы в порядке? - Из-за оглушительного грохота собственного пульса она не сразу узнала этот напряжённый мужской голос. Медленно и осторожно открыла глаза. Сознание всё еще не желало поверить в то, что недолгий, но запоминающийся на всю очень короткую оставшуюся жизнь полёт с обрыва отменяется. Поймавшая поводья Кокетки и сжавшая их с нечеловеческой силой рука, затянутая в плотную перчатку для верховой езды. С трудом разлепив непослушные пересохшие губы, Марина едва слышно прошелестела:
- Всё хорошо, Ильнарель. Благодарю вас. - Бледность, залившую его лицо, она предпочла списать не на страх за неё, а за то чисто физическое усилие, которого ему стоило удержать взбесившееся животное.
Ведьмак помог ей спешиться, аккуратно высвободив её ногу из коварной западни. Когда мужчина поставил её на землю, вынув из седла испуганно храпящей, тяжело вздымающей взмыленные бока Кокетки, Марина по его остановившемуся взгляду поняла, что что-то не так. И слишком поздно одёрнула длинный и узкий рукав платья.
- Ах, вот оно даже как… - каким-то не своим, неестественным голосом пробормотал ведьмак. - Что ж, стоило бы мне уже обо всём догадаться… Однако я предпочитал не замечать очевидного. - Ведьмак смолк, лихорадочно блестя глазами. Склонился в церемонном поклоне подоспевшему Магистру, прижав правый кулак к сердцу. Буквально с рук на руки передал Марину Демиану. Она растерянно проследила взглядом, как Ильнарель отходит от них, уводя в поводу своего коня. Устало ссутулил плечи, всегда такой прямой, с энергичными порывистыми движениями… Демиан, очертя голову кинувшийся к жене, не замечал никого и ничего вокруг. Плевать он хотел на то, что за ними сейчас все наблюдают, пускай он, даже не стараясь скрыть своих чувств, сжимает хранительницу в объятиях у всех на виду. Он напрочь позабыл даже сказать 'спасибо' опередившему его почти у самого обрыва другу, который лишь по счастливой случайности оказался к попавшей в беду ведьме гораздо ближе, чем прочие ведьмаки. Потом, всё потом… Сейчас единственно важным было убедиться, что Марина стоит на надёжной земле в тесном кольце его рук, а не лежит изломанной окровавленной куклой на дне обрыва, как то уже успело нарисовать ему живое воображение.
- Дем… Дем! - робко пыталась дозваться до мужа девушка, под прицелом нескольких десятков внимательных изучающих взглядов едва удерживаясь от искушения уткнуться пылающим лицом в черный камзол. - Всё ведь обошлось… Ну отпусти же меня, на нас все смотрят!
- Пускай смотрят, какое им дело, - шептал Магистр, целуя её растепанные бешеной скачкой волосы. - Милая моя, хорошая…
А потом вдруг повернулся к неловко переминающемуся неподалёку Кими. Красивое лицо, в котором еще секунду назад отражалась нежность и тревога, приобрело холодное замкнутое выражение. Испуганной Марине почудилось, что тёмная радужка начинает растекаться за чёрный ободок, придавая его глазам жутковатый вид. Именно такие, наверное, глаза у демонов… Резко шагнул к мальчишке, коротко замахнулся. У Марины невольно вырвался вскрик потрясения, неужели Демиан ударит паренька? За что??! Разве он виновен в том, что лошадь понесла? Если даже и виноват, то лишь косвенно, не больше остальных! Подскочивший Трей в последний момент успел перехватить руку друга, отведённую для крепкой оплеухи. Судя по тому, с каким видимым напряжением молодому мужчине, которого никто бы не назвал слабаком, удавалось удерживать в захвате запястье Магистра, последний явно не утруждал себя задачей поумерить свою силу. Если бы герцог не заступился за сильно побледневшего лурни, тот бы отлетел от затрещины черноволосого мага на несколько ярдов. И эмоции, яркими красками написанные на лице друга, заставили Марину в страхе заламывать пальцы. Трея ни мало не удивил вопиющий поступок Демиана. Словно так и надо. Словно чего-то подобного он постоянно от него ожидает… Не такую выходку, так другую, столь же неприглядную и ранее не свойственную молодому Магистру. А сейчас Трей пребывал в отчаянии, унынии и бессильном бешенстве.
