— Ну что скажете? — спросил он, инстинктивно перейдя на «вы».
Что-то глубоко внутри Князя противилось, чтобы обращаться к этому магу на «ты».
— Странно. Любопытно. Что-то противодействует лечению, поглощая медленно, но непрерывно его жизненную энергию, как пиявка. Что-то смутно знакомое. Не отвлекайте меня, я стараюсь вспомнить, где такое видел. Говорите, он мечется во сне, словно снятся кошмары?
И не дожидаясь ответа, маг снова склонился над телом. Откинул одеяло и беспардонно принялся вертеть его в постели, тщательно осматривая каждый участок тела.
— Учитель, что вы пытаетесь найти? — вступила в разговор девушка.
— У меня появилась теория. Осталось только найти хоть что-нибудь её подтверждающее. Ага! — довольно воскликнул Крувин, удерживая левую руку юноши за указательный палец. — Сколько, говорите, он уже так «отдыхает»?
— Сегодня седьмой день, — ответил Родан, пропустив мимо ушей своеобразный юмор мага, вглядываясь в небольшую царапину на пальце сына, — хм, и вправду, такая ерундовая царапина уже давно бы затянулась. А она, напротив, выглядит свежей, словно Грей получил её пару минут назад. То есть всё же проклятие. Никогда бы не решил обратить внимание на такую мелочь.
— На это и расчёт. Я считаю, что мы имеем дело с призванным духом. Подпитывается он жизненной силой твоего сына, а влияет через сон, ломая волю, навязывая свою. Таких зверушек немного.
— Маур полуночный гость! — поражённо воскликнул Князь. — Я знаю детские страшилки про него. Но я считал, что он приходит во сне, где появляется, насылает кошмары, подпитывается от своей жертвы и на утро уходит.
— Кто-то его привязал к сыну Князя, связав приказом. — смущаясь, предположила Айрил.
— Верно, ученица! Я выражаю восхищение силе воли молодого Доуф. Маур — это злобная, голодная, жестокая тварь, что бы о нём не говорили. Просто без посредника он не способен закрепиться к жертве. — похвалил её Крувин. — А теперь небольшая лекция для тебя, Ри. Духи обитают на своём отдельном плане бытия. Помимо добрых и нейтрально настроенных духов есть и враждебные обитателям нашего мира. Маур — один из них. Его особенность, что он во время взаимодействия с жертвой остаётся на своём плане бытия, не переходя на наш, что обеспечивает ему защиту от вмешательств в его «трапезу». В данном случае привязка паразита была осуществлена через кровь.
Князь грузно опустился на стул, повесив голову.
— Что можно сделать? — спросил он у мага, ожидая приговора.
— Правильный вопрос. Найти хорошего шамана уровня магистра. Шучу, где ж мы его найдём. Ладно, всё равно уже поздно, мне надо подготовиться, комната для нас уже готова?
Отправив Князя отдыхать, они в сопровождении служанки отправились в выделенные покои. Прежде чем лечь спать, маг поделился своим планом с Ариел. Он собирался отправиться в созданный Мауром кошмар лично, перетянув проклятье на себя через порез на пальце юноши.
— И что дальше вы собираетесь делать, когда окажетесь на территории духа?
— А дальше уже я — его кошмар! — жёстко ухмыльнулся маг.
С утра, проигнорировав завтрак, маг в сопровождении Ри и хозяина поместья вновь был в комнате наследника. Заставив освободить комнату от любой мебели, Крувин чертил на полу сложную печать, занявшую весь свободный пол. Следом встал в центр печати, давая последние наставления.
— Сразу как я перетяну проклятье на себя, хватайте мальчишку и вон из комнаты. Неважно, что будет здесь происходить, ни в коем случае не открывать дверь и не заходить. Ну, погнали.
Крувин в требовательном жесте вытянул руку в сторону Грея. С указательного пальца левой руки юноши вытекла крупная капля крови вся чёрного с редкими красными прожилками. Вытекла и сорвалась в сторону мага, впитываясь в ладонь. Князь с эльфийкой сразу же метнулись к кровати, вытаскивая наследника из комнаты. Оставив внутри только фигуру мага, застывшую словно гранитный монумент, они накрепко закрыли дверь и там же опустились на пол, привалившись спинами к стене.
— Надеюсь у него всё получится, — с надеждой в голосе молвил Родан.
Эльфийка в ответ лишь кивнула, не хотя выдать, что переживает намного больше Князя. Прикрыв глаза, она мысленно вознесла молитву Форесте, богине светлых эльфов. И пусть та не отвечала своим детям уже две сотни лет, Айрил надеялась, что её молитва дойдёт до адресата.
Открыв глаза, маг обнаружил себя падающим в абсолютной темноте. Приняв вертикальное положение, он спокойно заложил руки за голову, насвистывая тихонько какую-то мелодию. Где-то через пять минут по внутреннему времяощущению падение замедлилось, а вскоре и вовсе прекратилось. В ноги толкнулась твёрдая поверхность, давая возможность осмотреться. Перед взором возвышалась стена из чёрного камня, отполированная до блеска, с одним проёмом, под ногами плескалась вода, заливая пол на сантиметров десять, из всего освящения только тусклый свет факелов, закреплённых на стене. Пройдя вперёд, неторопливо оглядываясь, он оказался в лабиринте, выполненном так же, как и внешняя сторона.
— Мда, уютненько. Маур, к тебе гости, встречай!
— Много хочешь, смертный, попробуй найди меня, ахахахах.
Хриплый, гортанный, полуголос-полурык раздался со всех сторон. Ну что же, маг поздоровался, пришло время и постучаться. Неторопливо он двинулся вглубь лабиринта, продолжив насвистывать под нос мелодию.
— Чёрт, как же не хватает моей трубки. Тогда эта прогулка стала бы ещё чудеснее, — сожалеюще покачав головой пробормотал Крувин.
Только сказал, как в левой руке прямо из воздуха сформировалась его новенькая трубка. Невозмутимо похлопал по карманам на плаще, выудил непонятно как там оказавшуюся зажигалку, маг с удовольствием раскурил трубку.
— Благодарю. А всё же есть в тебе задатки хорошего тона, — поблагодарил в никуда.
Вскоре за очередным поворотом показалась обычная деревянная дверь в стене. Смотрелось она в окружающем интерьере очень странно, как наковальня в лавке сапожника, либо как душ в хибаре крестьянина. Настолько дверь выбивалась из окружения, что маг потратил минуту на её разглядывание, даже потыкал в неё пальцем. Убедившись, что дверь не собирается пропадать никуда, он вошёл внутрь. Стоило переступить порог, как Крувин словно перенёсся в другой мир. Под ногами раскинулась свежая, зелёная трава, пригревало солнце в зените, даже можно было заметить пару пташек, кружащихся в каком-то своём танце.
— Давно не виделись, «друг» мой.
Резко переведя взгляд, маг обнаружил в трёх шагах от него человека, давно оставшемся в его прошлом. Это был эльф на голову ниже Крувина, с правильными чертами лица, которые портил длинный шрам, начинающийся от лба, пересекающий переносицу, и уходящий на левую щёку. Светлые волосы собраны в хвост, а карие глаза, потерявшие свой блеск, с яростью взирали на гостя. Ещё одна примечательная деталь — вся правая рука до самого плеча была покрыта страшным ожогом. За спиной эльфа в полусотне метров горела какая-то деревня, запах гари явственно витал в воздухе, а столбы дыма устремились в небо.
— Ух ты, смотрите-ка, кто зашёл на огонёк. Если мне не изменяет память, я отправил твоё тело погулять отдельно от головы, а потом приготовил жаркое, — весело и открыто улыбнувшись Крувин поприветствовал старого друга.
— Не изменяет! И где были десятилетия дружбы в тот момент? Где были наши обещания прикрывать друг другу спину? Ты растоптал всё, что нас связывало! Обратил в прах меня, мою жизнь, мои мечты! Кто дал тебе право меня судить, предав нашу дружбу? ОТВЕТЬ МНЕ!
Разумный из прошлого обвиняюще указывал обгоревшей рукой на обидчика, изрыгая всю свою ярость и боль, обрушив их на стоящего мага крови. Перестали летать птицы, солнце опустилось до самого горизонта, теперь отливая багрянцем, утих ветер, оставив только две фигуры и зарево пожара. Картины прошлого навалились на мага, проносясь перед глазами. Эльфа перед ним звали Элиот Пролот, отличный маг огня, друг, побратим и первый настоящий друг Крувина. Вот они ещё детьми обещают никогда не предать дружбу, вот они, уже повзрослев, отправились на свою первую войну, первую, но не последнюю, оттачивая свои навыки, вместе росли как маги, оттачивали теории, экспериментировали, не раз и не два прикрывали друг друга. А потом он убил Элиота собственной рукой. Чувство печали, вины, сожаления навалились на мага, стараясь погрести под собою, раздавить, растоптать. Но в глазах лишь на краткий миг, не длящийся и секунды, мелькнуло сожаление, чтобы скрыться прочь в то же мгновение.
