— Да ты издеваешься? — Пробормотал Орландо, оглядываясь на окно хозяйки поместья. — Опять этот цирк?
— Умоляю! Если я вас не приведу, меня высекут на конюшне!
— Эх, ладно, веди.
Служанка идёт рядом, активно строя глазки и изображая влюблённую дурочку. Встречающиеся по пути стражники и слуги ехидно улыбаются. Мужчины тайком показывает Орландо большие пальцы. За воротами девушка прибавила шагу, приподняв полы платья и направилась к винограднику.
На подошву налипает вязкая грязь, девушка оскальзывается, вскрикивает. Орландо придерживает за плечи, оглядываясь по сторонам. Так они дошли до покосившегося домишки с просевшей соломенной крышей. Рядом к столбикам привязаны три коня. Животные фыркают, обмахиваются хвостами и потряхивают гривами, жалуясь друг дружке на плохую погоду.
Служанка остановилась, кивнула на вход и попятилась. Орландо проводил взглядом, пока не растворилась среди лоз и красно-жёлтых листьев. Положил ладонь на эфес и пригнувшись вошёл в дом.
— Это он! Смотри!
У выбитого окна стоят трое мужчин, статный старик и двое помолодей, и баронесса в сером плаще. Старый обнимает её за плечи и смотрит на Орландо из-под кустистых бровей. Остальные стоят с боков, держась за пояса у рукоятей мечей.
— Как тебя зовут, парень? — Спросил старик, голос у него густой, с мужественной хрипотцой.
— Орландо, и я вообще не понимаю, что здесь происходит.
— Ничего хорошего… — Сказал старик, поглаживая баронессу по волосам. — Похоже, что ты мой внук… бастард непутёвой дочери. Глаза, скулы… даже нос, в точности как моей матери. А вот волосы от Сантьяго. Что скажете, ребята? Какого это, встретить кузена?
Мужчины пробурчали нечто невнятное, но не выражающие радости. Орландо склонил голову к плечу, сказала, отводя правую руку и стараясь забороть сорвавшееся в галоп сердце:
— Это, конечно, замечательно… но зачем меня сюда звать?
Семья? У него есть семья, кроме Серкано! Он… он действительно не один в мире! Есть мать, есть дед и возможно братья! У него теперь будет тёплый дом, куда можно вернуться!
Сердце грохочет, расшатывая рёбра и наполняя грудь мягким теплом, растекающимся по телу. Уголки губ дрогнули приподнимаясь…
— Зачем? Зачем… Ты, позор на нашу семью! — Зарычал старик. — Грязный выродок, дурная кровь наёмника и моей дочери, пятно в родословной! Ты не имеешь права жить!
Баронесса потупила взгляд, сгорбилась, старательно глядя на разломанную кровать. Мужчины потянули мечи, широко улыбаясь и глядя на обретённого родственника, как псы на кусок мяса.
В груди у сердца натянулась толстая струна и с коротким звоном порвалась. Орландо отступил на шаг, и чувствуя, как уголки глаз заливает расплавленный свинец. Вот-вот хлипкая запруда прорвётся и по щекам побегут слёзы. Плечи опустились, а позвоночник превратился в мокрую верёвку.
Выходит и правда, единственный кто любил и заботился, был Серкано. А родные по крови, презирают его и хотят забить, как непослушного пса.
Скьявона выскользнула из ножен с характерным звуком.
— Лучше уходите. — Просипел Орландо, глядя под ноги и едва сдерживая слёзы в голосе. — Иначе, я убью вас, всех.
Мужчины начали обходить с боков, готовые броситься вдогонку и хищно улыбающиеся. Дед засмеялся, отодвигая дочь в сторону, потянул меч из ножен.
— Ты нас? Жалкое отродье неровня чистокровным дворянам, рождённым для войны! Моих мальчиков обучали лучшие фехтовальщики королевства! И ты всерьёз думаешь, что у тебя есть шанс? Просто умри!
Заходящий слева бросился с воплем, нанося идеально выверенный удар в грудь. Скьявона смазалась, пересекая руку выше локтя и шею. Кузен поперхнулся, и мешком помоев рухнул под ноги Орландо. Пол заплескало багряной, дымящейся кровью. Голова и предплечье по инерции отделились и застыли на полу.
В лачуге повисла тягучая тишина.
— Я предупреждал. — Сказал Орландо с ужасающим спокойствием, поднял взгляд на обретённого дедушку и кузена.
Мать всхлипнула, упала на колени и поползла в угол к кровати, не спуская с сына взгляда, круглых от ужаса и безумия глаз. Мужчины коротко переглянулись и бросились на бастарда. Засверкала сталь, брызнули блёклые искры. Орландо двинулся вперёд, отбивая каждый удар и тесня родственников.
В глазах деда расцвело удивление, перетекающие в звериный ужас. Скьявона разрубила подставленный меч и прошла через лицо последнего кузена. Орландо с омерзением отряхнул клинок в лицо старика и зарычал надвигаясь:
— Лучшие фехтовальщики? Прирождённые воины? Чистая кровь? Да вы просто мусор!
Дед выронил меч, закрылся руками и закричал в страхе, как заяц:
— Пощади!
— Ты меня щадить не собирался.
Голова старика слетела с плеч, крик оборвался на высокой ноте, и рухнула под ноги баронессе. Та завизжала, вырывая волосы, завыла, глядя на приближающегося сына и на тело отца, валящиеся на пол. Орландо встал над ней, занося меч, фыркнул и спрятал в ножны. Взглянул в безумные глаза и прорычал:
— Однажды, ты дала мне жизнь. Сейчас я даю жизнь тебе. Исчезни.
Глава 18
Идёт дождь, капли шуршат по листьям, выбивают едва слышимые трели из луж. Орландо обнаружил себя на каменистом берегу лесного ручья, яростно оттирающим кровь с рук и лица. Плащ мокрой тряпкой облепил плечи и вытягивает тепло из тела, грудь сжимают холодные пальцы.
Хибару посреди виноградников он покинул под звериные вопли матери. Держащей на коленях голову деда. Вышел к дороге и… память смазывается, выбрасывая к внутреннему взору отдельные картины.
Орландо опустился на корточки и зачерпнул полную пригоршню воды. Выплеснул в лицо и поднял взгляд к дымчатому небу, проглядывающему среди лысеющих ветвей. В груди вместо сердца прогоревший уголёк и боль. В далёком детстве, бродя с Серкано, мечтал о семье. О добрых родителях, которые их найдут и осыплют заботой. Бывало, перед сном гадал, какие они, люди, подарившие ему жизнь.
Вот тебе и ответ.
Парень со злобой отряхнул кисти, поднялся оглядывая красно-жёлтый ковёр и гадая, где оказался. Сомнительно, что ему удалось убрести далеко от поместья, так что лучше поторопиться. В комнате остался мешок с вещами и кошельком, но это неважно. Скьявона при нём, а в кармане найдётся пара серебряных кружков. Сейчас главное — уйти от возможной погони и согреться. Простуда плохое подспорье мечнику.
Накинув сырой капюшон, двинулся вдоль ручья, прислушиваясь к шорохам мокрых листьев, осыпающихся под ноги. Свет плавно тускнеет, в голове пусто, лишь на грани сознания бьётся привычная мысль, давно ставшая частью натуры. Найти и убить Гаспара.
В глаза бросился огонёк меж деревьев, дальше по течению.
***
Рябой мужчина, с косым шрамом от уголка губ к уху, схватил девочку за горло. Поднял и встряхнул, вызвав взрыв хохота за спиной и женский вопль. Ребёнок остался безучастен, ручки и ножки, как мокрые тряпки. Дышит прерывисто, и от тельца идёт нездоровый жар.
— Да… так себе добыча сегодня. — Протянул рябой, вглядываясь в измученное лицо девочки.
— Так ведь дождь, купцы в такую погоду и носа не кажут. — Отозвались за спиной.
Женщина закричала снова, раздался треск разрезаемой ткани и гогот десятка мужчин. Они обступили несчастную, жадно наблюдая тело через порванную одежду. Двое держат за ноги, один за руки, а четвёртый облизываясь орудует кинжалом. Под навесом потрескивает костёр, над огнём исходит паром чугунный котелок с похлёбкой.
— Саг, ты первый будешь, аль с девчонкой решил? — Крикнул держащий за руки.
Рябой бросил ребёнка в сырую солому, повернулся растягивая губы в широкой улыбке и глядя в лицо женщины, полное ужаса. Не молодая, с явными морщинками, но сохранившая красоту. Да, такая явно лучше продажных девок из таверн. Да и формы аппетитные.
Крики женщины вязнут в пелене дождя и растворяются в густом сумраке леса. Саг потянулся к завязкам штанов и замер, глядя меж деревьев. К лагерю вдоль ручья приближается одинокая фигура, в отблесках костра мерцает полоса стали в правой руке. Разбойник оскалился, гаркнул, указывая пальцем:
