— Парни! Глядите, к ней спаситель пожаловал! Поприветствуйте идиота!
Пятеро разбойников пошли навстречу гостю, посмеиваясь и картинно поигрывая мечами. Женщина вывернула шею с отчаянной надеждой вглядываясь в полумрак. Вожак глухо хохотнул, глядя как парни расходятся полукругом, а идиот продолжает идти… Фигура рванула вперёд, разбойник не успел среагировать, только отшатнулся и рухнул на спину. Зажимая горло и хрипя. Остальные с воплями бросились скопом и… начали падать. Орландо ускользает от неумелых ударов, не утруждаясь блоками и фехтовальными уловками. В схватку ввязываются новые разбойники, мешаются друг другу и беспорядочно машут клинками, рискуя порубить союзников.
Особо хитрый забежал за спину, замахнулся дубиной, метя по хребту. Орландо развернулся всем корпусом усиливая рубящий удар и разбойник с визгом осел на землю. Переломившись пополам и заливая товарищей фонтаном крови. Прежде чем они опомнились, трое рухнули в грязь, извиваясь, как черви и хрипя…
Вожака Орландо заколол как свинью, трижды вогнав клинок в живот по гарду. Схватил за волосы и смотрел в гаснущие глаза на собственное отражение в расширенных зрачках. Откинув труп, повернулся к пленнице, та сжалась на соломе, закрывая собой девочку и глядя на Орландо с суеверным ужасом.
Парень махнул ей и указал на костёр. Встал под навес, с трудом стянул плащ, мокрый насквозь и подвесил у огня. Со вздохом облегчения сел на сухую землю и протянул ладони к огню. Сухой жар впитался в тонкие пальцы, побежал по телу, пожирая сковывающий холод.
Женщина с великой осторожностью села по другую сторону, прижимая девочку к груди, как младенца. Пламя отражается в тёмных глазах, рассыпается искрами по мокрым волосам, заляпанным грязью.
— С-спасибо, сеньор… если бы не вы…
Она всхлипнула и зарыдала, согнувшись над ребёнком. Орландо потянулся к котелку, взял ложку, торчащую из него. Подув, осторожно пригубил и хмыкнул.
Похлёбка на вкус отвратна, но горячая еда посреди дождливого леса, поздним вечером. Что может быть лучше?
— Что с ней? — Спросил Орландо, указывая ложкой на девочку.
— Болеет, сеньор…
— И ты потащила больного ребёнка ночью в лес?
— Мы шли к ведьме… — сквозь всхлипы ответила женщина. — Девочке совсем плохо… боюсь до утра не…
Она вновь зашлась рыданиями, Орландо вздохнул, поглядел на костёр, на лес. Дождь усиливается, вдали ворчит гром, надвигается осенняя гроза.
— Далеко до неё?
— Час пути… сеньор, может, больше…
Орландо встал, снял плащ и, обойдя костёр, накинул на плечи женщины.
— Он мокрый, но это лучше, чем ничего. А теперь, давай ребёнка и веди.
Глава 19
Дождь превратился в проливень, с раскатами грома и вспышками молний, паутиной разбегающихся по тучам. Ребёнок мелко дрожит, открывает глаза, мутные, как старое стекло и смотрит на Орландо. Женщина, идущая впереди, оглядывается, шепчет молитвы, вознося хвалу небесам за помощь. Ночь поглощает лес кусок за куском, окутывает густым мраком. Женщине приходится замедлиться и идти, выставив руки. Часто спотыкается и Орландо придерживает за плечо.
Лес не обжит и мрачен, струи ливня прибивают к земле умирающие папоротники, собираются в бурлящие ручьи. Потоки уносят ворохи листьев, мелкие веточки и прочий лесной мусор. Бёдра начинает сводить холодом, девочка сжалась в комок, спрятала лицо в груди Орландо. От неё идёт дурной жар и тревожный запах болезни.
Впереди меж деревьев мелькнул тусклый огонёк, женщина вскрикнула и побежала. Споткнулась о притаившийся под палой листвой корень, покатилась, измазываясь в грязи. Вскочила на четвереньки и посеменила к свету. Вскоре лес нехотя расступился, открывая поляну с домиком в центре. Единственное окно сочится желтоватым светом, стены из толстых, покрытых мхом, брёвен, крыльцо погрузилось в землю. Крыша покрыта черепицей, блестящей под вспышками молний, как змеиная чешуя.
Женщина взбежала по ступеням и заколотила в дверь, захлёбываясь криком. Спустя вечность загремел засов и дверь отворилась, едва не скинув несчастную с крыльца. На пороге стоит черноволосая женщина неопределённого возраста, в чёрном наряде с коротким вырезом. Орландо видел похожие на древних фресках, когда с Серкано проходил через римские руины в лесах. Стола… да, ведьма одета в столу, чёрную, как кровь земли. Тяжёлые складки ткани ниспадают до пят, фигуру подчёркивает красный поясок.
Ведьма оглядела их, задержала взгляд на Орландо и девочке. Кивнула и отступила в дом, махнув рукой.
Внутри царит сухое тепло, в очаге пляшет пламя, вгрызается в поленья. Пахнет травами и сушёными грибами, стены укрыты звериными шкурами, на широких полках громоздятся древние книги с медными корешками. Ведьма повела женщину и ребёнка в отдельную комнату, оглянулась на Орландо и сказала:
— Растолчи в порошок вот этот пучок. — Указала на веник душистой травы с алым цветками, висящий у дальней стены. — Да залей водой, ступка и пестик вон на той полочке.
Парень подчинился без вопросов. Спустя полчаса, когда гроза, обезумев, решила оглушить парня чаровница забрала получившийся отвар. Спустя целую вечность она вернулась, притворив дверь за собой, сказала:
— Пусть спят, им нужен покой. А ты… хм…
Ведьма опустилась за стол напротив Орландо, подпёрла подбородок кулачком. Глаза у неё цвета переспелой вишни, а губы мягко розовые. Орландо так и не понял, сколько ей лет. Кожа чистая и белая, без морщинок, но во взгляде плещется вековая горечь.
— Парень, ты смердишь кровью. — Наконец сказала ведьма.
— Плохой день выдался. — Ответил Орландо, глядя в глаза и чувствуя, странное притяжение.
— Нет, не той кровью, её почти не осталось. От тебя несёт et sánguinis Domini.
— Кровью Бога? — Пробормотал Орландо.
— О, ты знаешь латынь? Дивно.
— Немного, мой… отец научил. Что это вообще такое?
— Как я и сказала, Кровь Бога. Что это ещё может быть? Редчайшее сокровище этого мира, большего я не знаю.
— Но ты узнала запах!
— Конечно, я узнала его… — Проворковала ведьма, наклоняясь через стол, так что кончик носа коснулся носа Орландо. — Рим пропитался им задолго до прихода Алариха.
Горячее дыхание и запах женского тела ударили в голову. Парень не заметил, как их губы соприкоснулись, а ведьма оказалась на коленях, обхватив плечи.
— Я… что ты делаешь… — Прошептал Орландо, чувствуя, как ладонь, скользит по бедру женщины.
Пальцы, впиваясь в тугую плоть, тянут на себя. Ведьма охнула, засмеялась, откидываясь назад, волосы чёрными волнами разметало по плечам. Положила ладони на лицо Орландо и двигая бёдрами горячо прошептала:
— Разве я могу упустить мужчину, ранившего посланца Бога? Ха! Нет… это было бы… глупостью… непростительной…
Договорить она не успела. Парень встал и грубо уложил на стол, навис над ней, теряя остатки самоконтроля под канонаду грома и смех ведьмы.
***
День застал в кровати, Орландо огляделся, обнаружив себя голышом на медвежьей шкуре у очага. Ведьма спит рядом, волосы влажно блестят и размётаны. Одну ногу закинула на него, а рукой обвила шею. Каждое движение отдаётся приятной болью в царапинах на спине. Ведьма заёрзала, причмокивая, положила голову на грудь. Совсем как молоденькие девушки, что зазывали его к себе на жарких улицах приморского городка.
— Это что вообще было… — Одними губами прошептал Орландо, замолк, вспомнив разговор перед безумием. — Кровь Бога?
Глава 20
Солнце припекает несмотря на дождливую ночь, регистратор расстегнул ворот рубахи. Воздух плотный и горячий, как в купальнях на горячих источниках. Небо чистое и томно голубое, только у горизонта копятся облачка. Редкие порывы прохладного ветра лишь усугубляют духоту, принося секундное облегчение.
На столе по левую руку высится стопка бумаг, по праву пузатая чернильница. Напротив, стоит дюжий парняга со скошенным носом и мучительно медленно придумывает псевдоним. На лбу, шириной в полтора пальца, собрались складки, а брови сшиблись на переносице. Регистратор почти слышит, как в черепушке претендента скрипят мельничные жернова. Наверняка те самые, что упали ему на голову в детстве.
