Он и сам немного расслабился, поняв, что угрозы в текущий момент нет. А я слегка расстроился, что ритуал лишь первый этап и сразу со ступеней храма магичить не выйдет. Хоть и собирался избежать такой чести.
Когда перед закатом выносили третьего, узнал я и ещё одну теорию по поводу смертности. Так как Карл смог объяснить такой отбор исключительно волей богов. Но вот наши соседи, на ближайшей скамейке, обсуждали иную версию.
И, если мы переговаривались очень тихо, шепотом, то благородные особо не таились. У храма их услышать не могли, а на нас они обращали внимания не больше, чем на клумбу с цветами.
— Правду, получаются, говорят. Род Алексеевых угасает, — со странной смесью тревоги и ехидства сообщил один из адептов. — Слабая искра у Степана оказалась, а разговоров то было. Чуть ли не в оракулы его записывали, сразу в императорские. Теперь у его сиятельства одни дочери остались. Но после того, что случилось, уже вряд ли найдут себе выгодную пассию. Кому нужна слабая кровь…
— Ты, Олег, сам сначала выйди оттуда, — последовал прохладный ответ его соседа. — Хотя бы искателем. Князь, думаю, и без твоего мнения справится. У него есть признанные сыновья, рано на их наследие заглядываться.
— Искателем? — громко возмутился первый и опомнился, снизив голос. — В моем роду никогда такой слабой искры не было. Да хранят нас всеблагие. А близнецы Алексеевы в защитниках уже год и, говорят, либо там и останутся, либо окажутся в крипте.
— Видят боги, ты бы слушал хоть что-нибудь, кроме сплетен, — раздраженно перебил его собеседник. — Год в защитниках означает как раз то, что они очень сильны. Пережить год в столице…
Их язвительный, но полезный для меня разговор, прервался появлением очередного пробужденного. Та же картина — бледный, шатающийся, но довольный. Думаю, радовались они именно тому, что выжили.
Что там происходит внутри, выяснить не удалось. Карл считал, что это священное таинство, а прочие наблюдатели в основном сплетничали. Но из слухов удалось вычленить ещё кое что.
После заката часть адептов стала расходиться. И компания, проходящая мимо, обратила на нас внимание. Белобрысый и невозможно кучерявый, как херувим, парень, сморщил нос и лениво бросил своим спутникам:
— Насмешка богов, эти оборванцы почти никогда не подыхают. Пока истинных благородных выносят вперед ногами, эти тут хари нажирают на дармовых харчах.
Карл, как обычно, даже не шелохнулся, а я запомнил ещё одну наглую харю. И поспешно отвел взгляд, сделав виноватый вид. Долго я так не выдержу, терпения не хватит на такое количество наглецов.
Пусть обида этого кучерявого и давала надежду на большую выживаемость, но это тоже могло быть вымыслом. Среди законных и признанных, нас было процентов двадцать. Простая арифметика давала статистику в нашу пользу.
Смущало в этих вычислениях одно. Нагулянных детей не может быть меньше законных. Если даже в таком пограничном селе с русалками, откуда приехал Карл, нашёлся бастард. Ещё и сильный, судя по всему. Значит, погулять местная аристократия любит. Где тогда остальные?
Единственный вывод — в императорскую обитель просто так не попасть. Как тогда сюда попал я? Ох, надо было потрясти этого брата Еврипия.
Мы ушли через час после заката. Ночь принесла долгожданную прохладу, на территории зажглись фонари и стало совсем тихо. Звуков города я всё так же не слышал.
Но хоть тут понял, что нас, помимо обширного парка, защищает барьер, наподобие защитного на полигоне. Только звуковой. Потому что за воротами так и маячили небоскребы, постоянно притягивая взгляд.
А когда наступила темнота, махины засияли яркими огнями. В небе мелькали лучи прожекторов, вверху мигали сигнальные огни, что-то ярко вспыхивало. Я насчитал с десяток вертолетов, прилетающих и улетающих с крыш.
Там, так далеко и близко одновременно, бурлила ночная жизнь. А здесь стояла звенящая тишина, изредка нарушаемая то ли кузнечиками, то ли цикадами, стрекочущими в траве.
— Эх, ужин пропустили, — огорошил меня Карл, пока мы шли обратно.
— Ну, может найдем что, — не расстроился я, найдя повод пошататься тут ночью.
Надо было осмотреться и отыскать выход. Охрану я заметил только у главных ворот, да и та была скорее для красоты. Понаблюдав за ними, к такому выводу я и пришел. Во-первых их было всего двое, во-вторых они то и дело оставляли пост без присмотра.
Учитывая барьер звуковой, должен был быть и охранный. Но в каждой крепости есть слабое место. Особенно когда обитателей полно и город под боком. Не поверю, что тут нет калитки, а то и нескольких, через которые в самоволку ходят.
— Я яблони тут видал, — сообщил мне амбал и принялся потирать поясницу. — Но воровать яблоки не стану. Грешно это.
Я незаметно усмехнулся. Понятно, уже попадался и получил порку за свой здоровый аппетит. Грешно, не спорю, но прикрытие хорошее. Повезет, так и яблоками поужинаю, и выход найду.
Благодаря Карлу нашлись и так называемые спальни. По сути казарма, но очень просторная. Для адептов было выделено необъятное помещение. Метров десять высотой и длиной с футбольное поле.
А перед входом в жильё будущих братьев располагались душевые. Этот корпус обители явно предназначался для самых невзыскательных постояльцев. Старая побелка, местами колотый кафель и несмываемые разводы от воды.
Но из дребезжащих леек лилась горячая вода. А у выхода стояли стеллажи с чистыми полотенцами. Смыть с себя грязь жаркого дня было самым приятным, что сегодня произошло. На втором месте после обеда, конечно.
Так мы со здоровяком и вышли оттуда, босиком и с полотенцами на бедрах. Надевать свою пропотевшую и пыльную одежду совершенно не хотелось.
Пространство спален было разделено условными стенами, в пару метров высотой и дверными проемами. В каждом таком отсеке было по шесть кроватей с таким расстоянием между ними, что влезло бы ещё десяток.
Света, источника которого я опять не увидел, было достаточно лишь для того, чтобы рассмотреть силуэты мебели и белеющие пятна матрасов.
— Я там, — махнул Карл куда-то вглубь.
Где моя койка и как её найти, я понятия не имел. Никаких табличек с именами или хотя бы номерами тут не было. Но незанятые кровати можно было опознать по стопкам белья, лежащим строго по центру матраса. Чем я и воспользовался.
— Ну а я тут, — указал на ближайшую заправленную.
В первом отсеке занята была только одна. А мне нужно было расположиться поближе к выходу. Я рисковал, но пронесло. Здоровяк кивнул, широко зевнул и улыбнулся:
— Ну тогда бывай. До завтра, значит. И да хранят нас всеблагие.
— Да хранят… — покивал я в ответ, провожая взглядом Карла.
Хороший парень, простой и добрый. Даже немного жаль, что больше не увидимся. Заклюют его тут. Хотя, возможно и попадется нормальный наставник, вроде Глеба. Я выбросил из головы лишние мысли и занялся постелью.
Придется пару-тройку часов переждать, пока большинство крепко уснет.
Обитель погрузилась в мирный сон, даже храпунов в спальнях не оказалось. Слышно было только сопение и редкие шорохи и скрипы, когда кто-нибудь ворочался.
Я и сам чуть было не вырубился под эти усыпляющие звуки. Кровать, как назло, оказалась удобной. В меру жесткий матрас, свежее и пахнущее луговыми травами белье. Даже подушка, набитая, по-деревенски, сеном, была большая и мягкая.
Но наступил самый темный и тихий час, и я выбрался из плена дремоты. Постоянно прислушиваясь к чужому дыханию, тихо оделся и прокрался наружу.
Запомнить все повороты и помещения оказалось не так и сложно. Мы, по сути, весь день ходили по однообразным корпусам, соединёнными переходами. Обитель была огромной, но простой по планировке.
А тот лес, в котором я очнулся, находился позади и был частью большого парка, окруженного стеной. Не такой ухоженный, в отличии от «парадной» части, где находился храм.
Изучение местности заняло много времени. Я передвигался очень осторожно, при этом стараясь делать вид, что просто брожу, страдая бессонницей. Камер наблюдения найти я не смог. Но это не значит, что их не было. И существуй они, крадущийся в тенях человек точно вызвал бы подозрения.
