— Послушай, Тея, — вкрадчиво начал преподаватель. — Уверен, ты, как и я, полночи думала над увиденным вчера.
Лантея усмехнулась себе под нос. Она все ждала, когда кто-нибудь из отряда захочет начать с ней этот непростой разговор. И первее всех, конечно, оказался ее верный спутник.
— Он так безжалостно расправился на арене с Тайшином, будто это был вовсе не простой работник, а его кровный враг, которого он полжизни преследовал! — продолжал Ашарх. — С чего такая неоправданная жестокость? Он мог его пощадить, когда обезоружил, но предпочел убить… Даже никакая угроза наказания, осуждения или всеобщего порицания его не остановила.
— Потому что никто не станет его наказывать. И он это знает, — ответила Лантея, смотря вдаль.
— С чего бы это такая неуязвимость перед законом? Может, кто-то и готов считать это лишь актом самозащиты, но не я. Он убил безоружного, прикрываясь какими-то своими принципами.
— Он носит титул Первого меча своего Бархана. Таким, как он, законы не писаны.
Ашарх замолчал, прикрыл рот, совершенно позабыв, что он хотел еще добавить, и лишь через десяток секунд все же решил уточнить:
— Ты это знала с самого начала?
— Не совсем. Манс сегодня перед отбытием сказал, что разглядел на мече Виека гравировку с титулом. Так что я тоже ни о чем не догадывалась до сегодняшнего дня.
— Я так понимаю, что этот титул дается не за красивые глаза. И именно поэтому Виек так хладнокровно убивает других?
— Он мастерски владеет клинком, тут не поспоришь. И мастерски лишает жизни, пользуясь своими преференциями в качестве Первого меча. Главное, чтобы это не повредило отряду, остальное не суть важно.
— Похоже, Иамес не мелочилась, отправляя с тобой своих подчиненных.
— Лучший воин Первого Бархана оказался в моем отряде — тут даже не на что жаловаться, — усмехнулась девушка, ниже натягивая свой капюшон.
— А ты не боишься, что он отправлен сюда вовсе не для твоей защиты, а?
Предположение профессора на миг сбило Лантею с толку. Но она почти сразу же искривила губы в улыбке и окинула собеседника насмешливым взглядом.
— Ты теперь всюду будешь искать возможные заговоры?
— Моя теория вполне жизнеспособна! — не сдавался Аш. — Иамес всегда вела свои собственные игры. Вдруг этот союз с альвами кажется ей не таким уж и выгодным, и она просто собирается от тебя тихо избавиться в дороге руками Первого меча, а? Он явно годится для такой работы!
— Тогда ей достаточно было бы еще на Совете подделать против меня улики и выдвинуть какие-нибудь нелепые обвинения, лишив права голоса до конца жизни. К чему такие сложности с подготовкой посольства, караваном, сопровождением? Нет, Аш. Если тут и присутствует какой-то умысел, то он не так прост. Но я больше склоняюсь к тому, что его и вовсе нет.
— Воля, конечно, твоя. Но я бы постарался тихонько сбагрить этого Виека где-нибудь по пути, например, в Четвертом Бархане. Как говорят у меня на родине, от греха подальше…
Слова Ашарха лишь заставили Лантею еще шире улыбнуться, будто искреннее беспокойство спутника ее откровенно забавляло, хоть сам профессор ничего смешного во всей этой ситуации не видел. Более того, он сразу же после беседы с девушкой еще и поделился своими опасениями с Мансом, но тот отреагировал довольно спокойно:
— Если сестра не видит в нем угрозы для себя и для всего отряда, то и нам волноваться не стоит. Убийство противника на арене — не причина для подозрений. Может быть, будь я там, я поступил бы точно так же.
Чуть успокоившись от слов друга, профессор стал реже поглядывать в сторону молчаливого Виека, спокойно ехавшего бок о бок со своей супругой. А уже после полудня, когда от невыносимого солнечного жара весь отряд спрятался на время под крышей возведенного из песка укрытия, Оцарио первым попытался ослабить напряжение, царившее в умах его спутников.
— Вот и хорошо, что Добрая Земля осталась позади. Мне, знаете, как-то не по себе от всех этих осуждающих взглядов было, — протянул он, жадно припадая к своей фляге с водой и делая несколько глотков. Практически сразу же он закашлялся и стал неистово плеваться. — О!.. Какая дрянь!.. Отвратительно!
Торговец отфыркивался еще пару секунд, а после демонстративно отбросил свою флягу подальше. Манс настороженно принюхался к своей баклажке, которую последний раз пополнял в оазисе, и тоже весь сморщился, как сушеная слива. Стойкий запах тины резко ударил в нос.
— Сырой ее пить не стоит, — вынес юноша вердикт. — Хотя я не уверен, что и горячей она сгодится к питью. Кажется, этот их пруд в оазисе уже скоро превратится в болото.
— У нас есть старые запасы, еще из Первого Бархана. Их должно как раз хватить на пару дней, — сказала Лантея и указала на один из бурдюков, лежавших в стороне.
— Похоже, оазис Добрая Земля оказался не таким уж и добрым местом по отношению к нам. Даже их вода для нас непригодна, — попытался пошутить Оцарио, нервно поправляя свой тюрбан. На удивление, его неловкое замечание вызвало на губах Эрмины слабую улыбку.
— А мне там понравилось, — произнесла она. — Бои были жаркими. Противники стойкими. Угощение сладким. Что еще нужно?.. Я хорошо отдохнула, отвела душу на арене. Быть может, все закончилось не очень радостно, но что поделать. Такова жизнь. Чтобы один мог забрать себе венец победителя, кто-то другой должен его лишиться.
— Но ведь Тайшин лишился не просто победы. Он утратил жизнь, — едва слышно сказал Оцарио, не сводя взгляд с Эрмины. Все вокруг сразу же как-то притихли, и отчего-то в воздухе повисла мучительная неловкость.
— Он сам сделал этот выбор, когда обнажил оружие. Он был готов убить ради того, чтобы устранить противника и занять его место. Потому и получил в ответ лишь то, чего добивался.
— Это досада проигравшего. Его пыл остыл бы так же быстро, как и разгорелся, — не согласился Оцарио. — На такого рода дружеской арене, где участники лишь пробуют свои силы, нет места жестокому кровопролитию. Здесь не война, а мирное соревнование.
Со стороны Манса раздалось тихое одобрительное мычание.
— Вы можете думать, что хотите. — Эрмина резко подняла подбородок, окидывая сидевших перед ней спутников огорченным взглядом. — Но я не считаю, что мой муж в чем-то виноват.
Ее супруг мгновенно оказался рядом и приобнял женщину за плечи, будто укрывая от всего мира своими объятьями. Его суровое лицо, исчерченное глубокими морщинами, не выражало ничего, кроме холодности и спокойствия.
— Пожалуйста, не донимайте ее этими обвинениями. Это я убил Тайшина. Если вам хочется высказать кому-то претензии, то пусть это буду я, — угрюмо произнес Виек, исподлобья оглядывая отряд. Его темный взгляд особенно задержался на после, которая молча наблюдала за разыгрывавшейся сценой. Прищурившись, Лантея не отвела глаза и медленно подалась вперед.
— Что значат наши пустые претензии для Первого меча Бархана? — задала она риторический вопрос. — Ты волен убить, кого пожелаешь, и тебе никто слова не скажет, не так ли? Любому действию можно найти какое угодно оправдание, а у тебя на все случаи есть одно универсальное, и оно достаточно весомое — это титул, подчеркивающий уровень твоего мастерства, и степень доверия к тебе матриарха Иамес. С такой силой бороться бессмысленно.
— Я ни с кем не собираюсь здесь бороться, посол. — Виек слегка склонил голову, но выражение его лица не изменилось.
— Конечно. И с тобой никто не будет. Иначе рискует оказаться с грудью, насквозь пробитой мечом. — Лантея лениво двинула пальцами, будто подводя итог этому спору. — В любом случае я лишь желала, чтобы Эрмина поучаствовала в боях. У нее так горели глаза, что с моей стороны было бы кощунством не пустить ее на арену. Все затевалось не ради пролитой крови и самоутверждения за чужой счет, а ради хорошо проведенного времени.
— Я знаю это, посол! — сразу же воскликнула Эрмина, вытягиваясь, будто проглотила жердь. — Это действительно было важно для меня…
— Это главное, — сухо произнесла Лантея, приняв до крайности равнодушный вид и махнув кистью.
