Глава третья… чем больше удовольствия приносит работа, тем меньше за нее платят!
Глава третья… чем больше удовольствия приносит работа, тем меньше за нее платят!
Комната Анабель была очень скромной. Когда я говорила знакомым, что хочу уйти в монастырь, я имела в виду только шаолиньский, а не в традиционный. Там я собиралась обучиться единоборствам, а потом вернуться и каждому, кто меня хоть раз обидел, продемонстрировать бросок воинственного тушканчика, боевую стойку сурриката и технику разъяренной землеройки. Просто с моим ростом метр пятьдесят четыре даже стиль тигра будет выглядеть, как пантомима к мультфильму «Кто сказал «мяу»?
Кровать, задвинутая в угол, книжная полка с потертыми переплетами, небольшой столик, шкаф с одеждой и бельем, скрипучий стул – вот, собственно, и весь интерьер. Старые обои, которые слезали со стены, как кожа с отдыхающих на курорте, небольшое открытое настежь окно, и альбом на столе. Я открыла первую страницу и увидела очень красивый рисунок. Он и она. Девушка была прорисована детально. Мне показалось, что это - автопортрет. Ее возлюбленный тоже был очень детализирован. По возрасту он приятно застрял где-то между: «я люблю тебя, первая встречная богиня!» и «вчера был у доктора, доктор сказал, что седину на висках еще можно закрасить, а вот чтобы извлечь беса из ребра понадобится операция». Я листнула альбом и снова увидела знакомые черты лица. Надо отдать должное художнице, поскольку картинки были действительно очень реалистичными. Я нетерпеливо перелистнула страницу, но остальные листы были вырваны. Жаль.
От такого симпатичного «идеала», я бы и сама не отказалась. Что уж тут говорить! Чтобы отогнать приятное наваждение, я в таких случаях сразу представляю, как "идеал" шоркает тапками по полу и скрупулёзно вылавливает из борща капусту, терпеливо развешивая ее по ободку тарелки, как новогоднюю гирлянду. А все потому, что у него с детства «плоскостопия» для армии, а в журнале двадцатилетней давности «Не до жиру были бы живы!», который прорабатывала его мама, была огромная заметка о вреде белокочанной капусты для «плоскостопиков». А теперь представим, как он просвечивает большим пальцем сквозь дырку в любимых носках, любуясь тем, как круто и сексуально выглядит вся эта картина с учетом вьетнамок. Эти носки потом всю ночь стоят в почетном карауле вдоль стеночки возле кровати, источая аромат давненько почившего кота. Все попытки отобрать их и бросить в стирку заканчивались скандалом, ибо «любимые» и «я их почти ни разу не носил!».
А вот «идеал» забивает гвоздь с мучительными криками: «Ой, мля! Неси аптечку! Истекаю кровью!», а ты стоишь рядом с молотком, гвоздями всех размеров, с плоскогубцами, йодом и бинтами, которых хватит, чтобы спасти от кровопотери целый батальон. «Подержи гвоздь!», «Подай плоскогубцы!», «Подержи молоток!», «Подержи меня!», «Посмотри, ровно или нет?». Не попустило? Странно! А если попробовать так?
У меня рабочая температура - тридцать восемь. То есть я, закинувшись таблетками, вполне могу стирать, готовить, убирать, ходить на работу. Но стоит его потной подмышке нагреть термометр до тридцати семи, как во всех углах ему начинает мерещиться костлявая. И вот уже почившие родственники протягивают к нему свои окоченевшие руки. А если – тридцать восемь, то утка под кроватью, теплый чай с лимоном каждые пятнадцать минут, таблеточки и компресс на лбу. А я просто обязана стоять со скорбным взглядом у изголовья его ложа, готовая в любой момент вызвать санавиацию и реанимобиль. И чтобы во взгляде читалось: «На кого ты меня покидаешь, родимый!». А потом звонит его мама и начинает знакомить мои уши с итальянской кухней, рассказывая, что вязаные носки с горчицей – лучшее средство от поноса, красный перец лечит от геморроя за одно вкручивание, а все таблетки – химия одна и нечего травить ею «сыночку»! И если я последую ее советам, то завтра он будет «как огурчик»! Ага, зеленый, холодный, молчаливый, с пупырышками.
Все! Тьфу-тьфу-тьфу! Попустило.
Это на картинках они – красавцы-мужчины, а в жизни… Ладно, не будем высмеивать мечты тридцатилетней, незамужней, покойной, я так понимаю, еще девушки, незнакомой с волшебным словом «бытовуха». «Ты еще мужских носков не нюхала!» - с презрением скажет любая разведёнка наивной новобрачной, питающей иллюзии относительно предстоящей семейной жизни. «Носки любимого не пахнут!» - заметит счастливая невеста, с обожанием глядя на будущего мужа. И в чем-то будет права. Мужские носки – это детектор семейной жизни. Когда вонь от носков становится невыносимой – пора снимать обручальное кольцо!
На стене висела карта. Я сорвала листок и внимательно рассмотрела очертания местности. Весь город напоминал часы. Двенадцать делений, двенадцать районов, которые, здесь почему-то называют секторали. Где-то в самом центре, откуда берут начало стрелки, размещается какое-то внушительное здание, судя по всему правительственное.
Я молча залезла под одеяло, опустилась головой на чужую подушку и закрыла глаза.
- А ну быстро руки убрала из-под одеяла! Я кому сказала! – раздался суровый голос, выглянувшей из стены бабки. - Приличные девушки никогда не засовывают руки под одеяло!
- А приличные бабушки, - с тяжелым вздохом заметила я, - мечтают о правнуках.
- Приличные девушки выходят замуж не целованными! – проскрипела бабка, поправляя призрачную шаль на своих сгорбленных плечах, накинутую поверх старой ночной сорочки.
