– Нет, Игорь. Успокойся. Так бывает. Природа на детях гениев отдыхает.
– Гениев! – сказал Келдыш, как плюнул.
– Ну, на внуках, – покладисто согласился Ник.
– Она услышала Котел!
– Значит, у девочки хороший слух.
– Но это невозможно! – сказал Келдыш с яростью.
– Извини, друг. – Ник начал сматывать провода. – У нас лучшая аппаратура в стране. Другой пока еще не изобрели. Если не доверяешь, попробуй сводить ее к Слухачам.
Агата смотрела на важно входящего в приоткрытую дверь рыжего роскошного кота. Задрав хвост, он прошествовал до ее кресла, сел и уставился на Агату желтыми немигающими глазами.
– Кис-кис! – тихонько позвала она.
Кот презрительно дернул ухом.
Да ладно тебе, – сказала Агата. – Иди ко мне, рыженький. Иди. Я тебя поглажу, шейку почешу…
Кот прижмурил глаза, словно раздумывая над ее предложением.
Иди, красавчик, иди.
Кот коротко мякнул и прыгнул к Агате на колени. Поставил круглые лапы на ее плечи, принюхиваясь к лицу. Агата осторожно почесала его за ухом, провела пальцами по шее: котяра вытянул подбородок, прислушиваясь к ощущениям, негромко забурчал и рухнул теплым тяжелым комом ей на колени.
– Тигр! – ахнул волшебник. – Вот это да! Первый раз дал себя приласкать! У вас, наверное, дома кошки?
– Нет, – грустно сказала Агата. – У бабушки аллергия.
Мужчины переглянулись.
– Аллергия? – спросил Келдыш.
Ник пожал плечам.
– Старость, друг мой… Ты еще не нанес ей визита?
Келдыш сморщился, как будто у него заныли зубы.
– Думаешь, надо?
– Хорошо, что это твоя головная боль, не моя. Рад был увидеть вас, маленькая Мортимер. Надеюсь, у вас все будет хорошо.
У них и так все было хорошо. Агата поняла это как предложение убраться. Осторожно встала и переложила Тигра на кресло.
Спи, рыженький.
Кот перевернулся на спину, открыв белое брюхо, и замурлыкал еще громче. Его полуприкрытые глаза следили за Агатой.
Прощай, мальчик, – сказала она грустно.
Келдыш простился с волшебником и вышел вслед за ней. Он молчал и смотрел перед собой. Агата поглядывала украдкой. Почему он вдруг разозлился? У бабушки тоже была странная реакция на результаты тестов МС – разочарование, а следом – облегчение. «Ну, вот и славно, – говорила она. – Хочешь оладушков?»
У ее привычной бабушки. «Гения». Преподавателя Академии магии…
* * *
– Давайте сходим в какую-нибудь кафешку, – предложила Таня.
Фейхман оживился.
– А учитель?
– У него здесь какие-то родственники, – с досадой сообщила Дьячко. – Так что сегодня вечером он вряд ли появится. Вуд, ты идешь?
– Иду. Ирма?
Продолжая медленно расчесывать свои длинные белокурые волосы, Ирма кивнула. Вот и идите, подумала Агата. Я хоть высплюсь.
– Мортимер, идешь? – неожиданно спросил Вуд. Агата подавилась зевком.
– Я? Не-ет. Пойду спать.
– Конесно, Мортимер, – засюсюкала Дьячко. – Детоске давно пора в постельку!
Дура, подумала Агата и, демонстративно взяв книжку, пошла к себе.
– Спокойной ночи, детка!
– Пусть клопики тебя не кусают!
Закрывая дверь, Агата перехватила задумчивый взгляд Вуда.
А сна, как назло, ни в одном глазу. Сначала Агата думала прочитать страницу-другую, уронить книжку и уснуть, но половина книжки уже преодолена, а сон все никак не желал приходить. Да и вообще – про что она читала? Агата раздвинула дверь и вышла на балкон. Внизу – и во все стороны, куда глаза глядят – светился и шумел город. Когда же они спят? Чад и нагретый запах асфальта поднимался аж до ее седьмого этажа. Может, все же пойти прогуляться?
В дверь номера постучали. Агата прошлепала босыми ногами до двери и, не спрашивая, открыла. Пожмурилась на яркий после полумрака комнаты коридорный свет.
– Вуд?
– Не спишь? Я так и думал. Принес тебе колу и пиццу. Будешь?
– Ну… да.
Вуд вошел боком, прижимая к груди пакет – то ли от пакета, то ли от него самого резко пахнуло спиртным. Оглянулся и потащил пакет прямиком на балкон. Выставил содержимое на стол. Там была не только пицца – пиво, пирожные… Агата растерянно смотрела. Вуд плюхнулся в кресло, по-хозяйски скомандовал:
– Угощайся!
– Спасибо, – пробормотала Агата, взяла пирожное и опять прислонилась к перилам.
– А где остальные?
– Эти придурки? – Вуд ловко открыл пиво о край стола. – А, надоели! Вот решил тебя угостить. Не знаю, что ты любишь, поэтому принес всего понемногу.
– Спасибо, – вновь стесненно сказала Агата.
– Да что ты заладила – «спасибо, спасибо»! – притворно возмутился Вуд. Агата затолкала в рот пирожное, чтобы не спросить: «А что я еще должна сказать?» Вуд заговорил с ней чуть ли не первый раз после большого школьного бала. Правда, он перестал принимать участие в привычных подколках «Мортимер-зануды»…
Сейчас Агату смущал его ползущий по ней взгляд. Агата запоздало вспомнила, что на ней майка, не прикрывающая колен, волосы растрепаны, на лице – ни миллиграмма косметики.
– Слушай, – серьезно сказал Вуд, ставя бутылку. – А я ведь не сказал тебе еще спасибо за бал!
– За то, что я разрешила твоей сестре раскрасить меня, как индейца?
– За то, что все спрашивали, кто такая эта красотка?
Агата открыла рот.
– Врешь, – сказала неуверенно.
– Я?! Нет! – Вуд поднялся, слегка качнувшись, подошел к перилам. К ней. Зацепил пальцем прядь ее волос и шутливо дернул. – А потом эта красотка опять спряталась за Мортимер. Очкарик Мортимер. Зануда Мортимер. Принцесса, ау-у, где ты?
– Зануда Мортимер – это тоже я, – тихо сказала Агата. – И замухрышка. И очкарик.
– Не-ет, Мортимер, я тебя потерял. Может, поищем вместе?
Он придвинулся, заглядывая в глаза Агаты сияющим взглядом.
– А? – спросил шепотом. Агата вновь пожала плечами, хотя сердце ее заколотилось. Вуд притянул ее к себе.
– Алекс… – пробормотала Агата ему в губы.
– М-м-м?
Опять этот странный, мокрый, тягостный поцелуй. Агата попыталась отвернуться, но Вуд прижал ее к перилам. Тело его было твердым, горячим и вздрагивающим, перила больно впивались в поясницу.
– Ну… не надо… – пробормотала она, когда его руки заскользили по ней.
– Не надо? – выдохнул Вуд. – Тебе же приятно? Расслабься.
Приятно? Да это точь-в-точь как тебя щупают в набитом автобусе – противно, стыдно и некуда ускользнуть…
– Алекс! Перестань!
Он притворился, что не слышит. Не слушал. Агата, свирепея, представила себя взбешенной макакой – сейчас она начнет визжать, царапаться, кусаться… и кидаться банановой кожурой.
Она уже набрала побольше воздуха и вдруг сдулась, как проколотый мяч – совсем рядом прозвучал мягкий голос:
