— Сатия! Лисанда! — крикнула она. Голос её был полон надежды и затаенной боли.
В ответ лишь мерно шелестели листья в кронах, а ветер перебирал растрепавшиеся черные волосы. На миг я залюбовался этим ведением, но тут же отогнал от себя замысловатые образы.
— О нет! — ахнула леди и рухнула на колени. Я не знал, что надо делать, и, боясь все испортить, просто продолжал наблюдать. — Мы… мы… мы должны спасти их. Ты должен спасти их!
Я лишь покачал головой. Она даже не помнит, что Лисанда погибла, вероятнее всего защищая свою госпожу. Я промолчал, а девушку снова захлестнули воспоминания. В глазах сперва появился отблеск отчаяния, но потом они загорелись решительным блеском.
— Мы идем спасать Сатию! — крикнула она и снова вскочила на ноги, видимо вспомнила.
Я позволил леди натянуть на себя платье, а потом тоже встал. Девушка с благодарностью посмотрела на меня, но заметив мой чуть извиняющийся взгляд, сменила одобрение на подозрение.
— Что-то не так? — спросила она.
— Да, — кивнул я. — Мы никуда не идем.
— Что?! — вскричала девушка. — Но ведь они погибнут. Мы должны, просто обязаны…
— Успокойтесь, леди, — вздохнул я. — Река унесла нас далеко вниз по течению. И до лагеря идти дня три, а то и все четыре…
— Значит — будем идти! — перебила меня не сдающаяся вельможа.
Снова вздохнув, я продолжил.
— И когда мы дойдем, то увидим лишь пепел от костров, и горку трупов. И, увы, рисковать вашей и своей жизнью, ради похоронного обряда, мне не с руки.
— Трупов?
— Да, — просто ответил я. — И Сатия, и все пленники еще этим вечером встретились со жнецом.
Девушка снова рухнула на колени, сел и я. Не знаю что там за мысли кружатся в её голове, но я был готов к любым неприятностям, связанным с её не желанием принять реальность такой, каковой она и была.
— Нет, нет, — шептала она. — Я видела загон. Они еще живы! Мы не можем уйти без Сатии!
Наверное, смуглянка снова бы вскочила на ноги, но вместо неё поднялся я. Подойдя к леди, я положил руки на хрупкие плечи и заглянул в зеленые омуты.
— Они мертвы, — отчетливо проговорил я. — Смиритесь, миледи. А если хотите кого-то в этом винить — вините меня.
Она некоторое время молчала, а потом произнесла.
— П-почему?
Я сел напротив, спиной к огню, его жар приободрял и давал силы.
— Вы знаете о религии Имперцев?
— Вы знаете о Кровавой Харте?
Вельможа кивнула, но слегка неуверенно.
— Что ж, видимо вы знаете не очень много, — сделал я самый просто вывод. — Раз так, то слушайте внимательно. Харту называют Кровавой, не потому что она покровительствует разбойникам, убийцам, наемникам, ворам и пиратам. А потому что это последняя из богов, кто еще принимает жертвы от своих верующих.
В зеленых глазах теперь плескался страх и недоверия. Я продолжил.
— Когда умирает один вожак, немедленно должен быть выбран другой. Это будет самый сильный, хитрый и подлый, если вопрос касается разбойников. Но мало будет выбора смертных, нового вожака должна признать Харта. И тогда, в ход вступает старый ритуал. Он так и называется, Ритуал Крови. Когда я убил прошлого вожака, то запустил этот механизм. Когда мы ушли от погони, разбойники вернулись в лагерь и тут же выбрали нового предводителя.
— Но ритуал…
— Для ритуала уже все было готово. Вы видели то загон? Хорошо. Пленных, скорее всего, собирались продать в рабство, но разбойникам нужна была кровь… Да, вы правильно все поняли. Всем "лишним" в лагере перерезали горло, а кровь их спустили в бочку. Сперва, в этой крови выкупался будущий вожак, а потом каждый из членов банды взял кубок и выпил полную чарку. И пили они до тех пор пока столитровая бочка не опустела. Вернемся в лагерь и найдем лишь мумии, в том числе и мумию Сатии.
Теперь в глазах миледи плескался ужас и отвращение. Я её понимаю, мне об этом ритуале как-то давно рассказал Добряк, помню, я ему тогда не сразу поверил. Но тем не мене, это была чистая правда. Вглядевшись в красивое лицо, я испугался, что девушка заплачет, но вскоре смятение сменилось еще большим отвращением и даже гневом.
— Почему ты спас меня? Меня, а не Сатию! Ведь вы были близки!
Помните, я собирался ответить на этот вопрос вам? Когда еще только подобрался к лагерю. Что ж, расскажу леди, а вы слушайте внимательно, второй раз повторять не стану.
— Вы правы, — кивнул я. — Вас я не знал, а с ней был близок настолько, насколько могут быть близки незнакомые друг другу люди. И когда я пробрался в лагерь, у меня был выбор — прийти за вами, так как я уже знал, где вы находитесь, либо попытаться отыскать Сатию. Что ж, это попытка могла стоить мне жизни и была обречена на провал. В вашем же случае у меня были весьма большие шансы выжить. Не буду распинаться насчет спасения вашей жизни, признаться, мне было, да и сейчас — несколько наплевать на вас. И тем не менее я заключил договор, по которому должен доставить вас в Алиат. А договор, для людей моей профессии, это даже больше чем "святое". Все что вам нужно знать — я собираюсь его выполнить. Если же вас интересуют мои моральные устои — то я решил спасти две жизни, включаю свою, а не рисковать одной — опять же моей. Так или иначе, Сатия была обречена на смерть, среди такого количества шатров я бы её не нашел, а в рабстве столь красивая девушка долго бы не прожила. Замучили бы её. Так что, смерть прошлой ночью стала для неё избавлением…
Договорить я не успел, щеку сильно обожгло — рука у девушки хоть и была легкой, но пощечина вышла хлесткой.
— Трус! — выплюнула она и отодвинулась подальше, одновременно сбрасывая мой плащ, будто какую-то грязь. И это оскорбление "трус", ударило меня хлеще чем пощечина, да и, пожалуй, — те порки кнутом в графстве Гайнессов, где я провел целый год, тоже были куда как мягче всего одного слова. — Жалкий трус! Можешь и дальше сидеть здесь. Я не верю ни единому твоему слову! Сама спасу её!
Я не был готов к такому повороту, и поэтому девушке удалось добежать до входа в рощу. Но, очнувшись от замешательства, я догнал её и аккуратно ударил в висок. Подхватив падающее тело, вернулся к костру. Быстро его затушив, закутал леди в плащ и, положив буйную на плечо, отправился дальше в лес. Карту так же пришлось затоптать. Погони я не опасался. До дня Харты, праздника когда сама богиня запрещает разбой, осталось не так много и новый вожак, вероятно, наплюет на беглецов и попытается сорвать куш покрупнее. Да и тем более нас с ними разделяет три дня пешего перехода, и часов семь конного. Нет, погони не будет. Что же до Алиата — как говорит любой бывалый путешественник "иди на восток, и придешь в Алиат". Так что я так и поступил, перехватил поудобнее леди, потер ушибленную щеку, и потопал на этот самый восток. По дороге улыбнулся — картина маслом — Шварц и бревно. Разве что леди на плече не совсем бревно, хотя кто её знает, но это уже что-то совсем пошлые шуточки пошли…
