Наргх довольно быстро приноровился к новому образу жизни. Привык ко всему, что его окружало. И почти смирился с одиночеством.
Его возраст составлял чуть больше трех месяцев, но развивался он быстрее своих сверстников, что, не ведая об участи собрата, обитали в Бездне, и выглядел уже почти взрослым. То ли сказался непривычный для демона образ жизни, то ли он сам по себе был таким — не ясно, но Наргх сильно отличался от трехмесячных порождений тьмы как умом, так и телом.
Внешность Наргха сильно изменилась. Он вырос — стал чуть больше полутора метра в высоту. Когти на его лапоподобных руках и ногах (особенно на руках) удлинились и заострились на столько, что теперь Наргх мог буквально одним легким прикосновением нанести тяжелые увечья противнику, будь тот хоть человеком, хоть толстокожим зверем. Он научился втягивать когти под кожу пальцев, что было весьма удобно, ведь смертоносные ножи ему пригождались не всегда, а иногда даже мешали. Рога заметно вытянулись и уплотнились, что придало облику демона еще больше сходства с порождением глубин Бездны.
Кожа огрубела и стала жесткой, как древесная кора, да и цвет ее теперь был не красный, а багровый. Зрачки потускнели — стали темно-красными, что придало взгляду Наргха еще больше хищности и какой-то звериной таинственности. Они напоминали отражение окровавленных клинков — вертикальные, узкие и прямо-таки пылающие враждебностью. Зубы тоже отросли, заострились и теперь походили на мизерные кинжалы…
В общем, все его тело стало крепким и мускулистым, хотя и на редкость легким. И, конечно, демон стал намного сильнее, выносливее и развил нешуточную реакцию.
Часто по вечерам после охоты и питания, Наргх сидел в пещере и представлял долгожданную встречу с людьми. Предвкушал, как он будет общаться с ними, рассказывать о себе и о своем мире, объяснять, что он вовсе не такой, как его собратья.
И он грустил, хотя от природы ему не свойственно испытывать подобные чувства.
Близился закат. Наргх неторопливо шел по лесу, без особого интереса посматривая по сторонам. Сухие листья — их с приближением осени стало еще больше — шуршали под ногами-лапами, создавая привычные для демонического уха звуки.
На плече Наргха покачивалась в такт его шагам окровавленная туша небольшого оленя — сегодня демону посчастливилось завалить аж двух жертв. Первого оленя он съел на месте, а второго решил отнести в обиталище.
Окружающая местность Наргху была знакома и стала уже почти родной. За эти два с лишним месяца он успел выучить каждое дерево, каждый кустик. Поэтому он шел уверенно и спокойно, подобно лошади, в тысячный раз бредущей к своему стойлу.
Демон чувствовал жизнь где-то неподалеку, но внимания не обращал. А зачем? Он был сыт и доволен, да еще и на завтра обед приберег.
Но тут он заметил, что запах жизни, настойчиво бьющий в нос, ему совсем незнаком. Он был нов и даже странен. Это озадачило Наргха, потому что за все то время, что ему удалось прожить в мире людей, он научился различать запахи всех животных, обитающих в этом лесу.
Запах понемногу усиливался, чудилось, что существо, источающее его, медленно приближалось. Постепенно демон начал ощущать раздвоенный запах жизни. Создавалось впечатление, что существо разделилось на две части.
Внезапно Наргх что-то услышал — какой-то слабый звук. Он остановился и принюхался. Уже поднадоевшее ощущение присутствия чьей-то жизни усилилось. Демон внимательно оглядел окружающую местность — вокруг все также прибывало в молчаливом спокойствии…
Вдруг неподалеку что-то шевельнулось. Что-то едва различимое… Мелькнула тень, потом другая. И теперь демон узрел среди стволов деревьев два силуэта. Они приближались к нему.
Звук донесся снова, но уже громче, и теперь стало ясно, что это за звук… Это был голос… чей-то негромкий голос.
Что-то тревожное забурлило внутри Наргха, и он, сбросив с плеча тушу, быстро зашагал к неизвестным гостям.
Пройдя шагов десять, он внезапно замер, наконец сообразив кого встретил. Его взору предстали два человека: один коренастый, рослый; другой худощавый, низенький. Демон почему-то сразу вспомнил того изуродованного грешника, что Храхи-Агам притащил ему на съедение в первые дни жизни.
Люди медленно брели по лесу и еще не замечали наблюдающего за ними демона. На обоих были надеты куртки и штаны, нелепо скроенные из грубой дубленой кожи, и уже успевшие покрыться грязью высокие сапоги. Тот, что был повыше и покрепче, держал в руке длинный тугой лук. Ремень перепоясывал его тело от левого плеча до правого бедра. Из-за спины виднелся колчан со стрелами. Второй человек, внешне отдаленно напоминающий первого, тоже стискивал в маленьких ручонках лук, но выглядел сей инструмент охотничьего промысла безобидно и даже смешно — слишком уж мал.
Охотники, отец и сын, уныло брели по лесу, озираясь по сторонам в поисках дичи. Взрослый папаша устроил для мальца испытание, чтобы тот познал первую кровь и не боялся диких животных. Он показывал ему, как нужно следить за зверем, учил его быть бесшумным и незаметным.
Они уже пять дней бродили по лесу и добывали пропитание только охотой, спали под открытым небом. В общем, вели первобытный образ жизни, закаляющий дух и тело. Но сегодня удача отвернулась от них — за весь день им так и не удалось подстрелить ни одного зверя.
— Батя, я есть хочу, — пожаловался мальчишка.
— Ничего страшного. Потерпишь, — рявкнул отец. Он тоже чувствовал голод, но сыну этого старался не показывать. Пускай закаляется! Правда, последний раз они ели еще утром и сейчас перекусить бы уж точно не помешало, но… по непонятным причинам, чем дальше они углублялись в лес, тем меньше им встречалось дичи.
— Раньше здесь все, прямо таки, кишело разным зверьем, — с досадой произнес отец. — Что такое случилось?! Весь день бродим, и все бесполезно.
— Может неподалеку какой-нибудь сильный хищник поселился? — предположил сын.
— Не знаю! Возможно и такое. Раньше здесь хищников не было… ну, если не считать волков. Эти-то всегда были. А вот… — оборвался на полуслове мужчина. Он изумленно уставился на приближающееся к ним чудовище и… не мог больше произнести ни слова.
Наргх шел быстро и уверенно, с каждой долей секунды сокращая расстояние между собой и людьми. Наконец-то он встретил тех, кого так давно искал. Наконец-то!..
— К-кто эт-то? — задрожал голос паренька.
— Не знаю, — едва зашевелились губы отца. Его глаза становились все шире, а лицо — бледнее. Через мгновение он наконец сообразил, кого они встретили. Яркие образы из давно минувших дней возродили в нем воспоминания о том самом ужасном, что только может существовать в мире — образе демона.
