Таким образом, уже к вечеру они прибыли в поместье богатого землевладельца и купца Сириуса Фан – Хорда. Это оказался весьма добродушный толстячок небольшого роста с неизменно радушной улыбкой на пухлом лице. Отчего вокруг его маленьких глазок разбегалась сеть тоненьких морщинок. Гостей он встретил очень приветливо: крепко обнял графа, расцеловал и развеселил шутками Астор. И весьма комфортно разместил всю охрану. Только вот с телохранителями вышел небольшой казус. Маркус с Борном безапелляционно заявили, что должны неотлучно находится рядом со своими подопечными. Иначе за последствия они не ручаются. И вообще если его превосходительству не дорога жизнь, то он может немедленно рассчитать охрану и не тратить время попусту.
– Вы можете чувствовать себя здесь в полной безопасности. – Пытался возражать удивленный такой странностью Фан – Хорд. – Мое поместье великолепно охраняется.
– Ты, несомненно, прав дорогой Сириус, – с виноватой улыбкой согласился граф – но ты уж прости, я все же последую совету знающих людей. Чуть позже я тебе все непременно расскажу.
– Как скажешь дорогой друг, как скажешь. – Согласился Фан-Хорд. И немедленно распорядился, чтобы четверых телохранителей поселили в непосредственной близости от графских покоев. Притом надо заметить, что поместье ничем не уступало маленькому укрепленному замку и действительно неплохо охранялось. А разбитые вокруг поместья великолепные сады охраняли хорошо обученные собаки.
Де Энакер решил задержаться здесь на три дня, дабы не обидеть гостеприимного хозяина. Которого и так едва не оскорбил недоверием. Да и местечко это, что ни говори, выглядело подкупающе безмятежным и надежным. Может так оно и есть в какой-то степени…
Маркус сидел на небольшой гранитной скамеечке как раз у входа в сад и издалека наблюдал как Астор вместе со старшей дочерью Фан-Хорда собирает цветы. Собственно наблюдал он в пол глаза. А чтоб занять руки, по старой привычке возился со своим огромным, двуручным мечем. Так поступали почти все его спутники, когда выдавалась свободная минутка. Хорошее оружие требует постоянного ухода. А старые воинские привычки практически неистребимы, особенно хорошие привычки.
Маркус любил свой меч, как надежного друга и товарища, как память и частичку себя. Клинок был тяжелый, такой не каждому под силу. Да к тому же старинной работы, еще тех мастеров, что умели заговаривать сталь на века, что значительно прибавляло ему ценности. Когда-то, очень давно отец Маркуса заказал этот меч у лучшего оружейника своего государства, заплатив за него огромное количество золота. То был подарок на совершеннолетие. Рукоять клинка вместо традиционного шишака венчала фигурка барса из яшмы. А точнее, его голова, с яростно оскаленной пастью. Уже в те юношеские годы Маркус с легкостью орудовал тяжелым клинком. И заговоренная почти от всех коррозий и повреждений сталь по сей день служила ему верой и правдой. Вообще людям свойственно привязываться к вещам, а если ты живешь долго некоторые вещи со временем становятся своего рода символами прошлого.
Борн и Ортон подошли тихо, почти не слышно. Но приблизиться к Маркусу, с его чутким слухом, незамеченным практически нереально. Он вложил оружие в ножны и вопросительно взглянул на товарищей. Те сели рядом на скамью.
– Ты чего такой мрачный Барс? – Поинтересовался, как всегда чересчур жизнерадостный, Ортон. – Пока ведь все спокойно.
Борн просто молчал.
Маркус, чуть прищурившись, разглядывал сад. Юная графиня выглядела такой радостной, среди этих пестрых благоуханных цветов…Солнце светит, теплый ветерок развивает ее смоляно-черные кудри…идиллия. Бездна! Он тряхнул головой.
– Я не мрачный, я всегда такой. А спокойствие, это ненадолго. Они ждут, пока мы расслабимся, а потом ударят в самый неожиданный момент. Но меня не это беспокоит.
– Что в таком случае? – Подал голос Борн.
– Я тут думал. Скоро Посланцы поймут, что мы пока что успешно избегаем расставленные на нас ловушки. Из этого нетрудно сделать вывод, что мы, хотя бы в некоторой степени, знакомы с их тактикой. Они ее непременно изменят, попробуют нечто противоположное…
– Полагаешь, Посланцы пойдут на открытое нападение?
– Не думаю, по крайней мере, пока. Но сомнительно, чтоб это было для них большой проблемой.
– Тебе не кажется, что ты слегка сгущаешь краски? – Спросил Тайвер.
– Я всего лишь пытаюсь предугадать дальнейшее развитие событий. Это вовсе не означает, что я прав. И вообще лучше уж так, чем перерезанная глотка.
– И то правда. – Согласился Ортон.
Борн хмыкнул. Конечно, Барс ничего не усложняет, он перестраховывается. И в данной ситуации он, несомненно, прав. Опыт подсказывал Орлиному Глазу, что всегда надо готовиться к худшему, даже если внешне все спокойно. Охрану редко нанимают просто от хорошей жизни. Впрочем, не стоит загадывать, там будет видно. Что-что, а уж предусмотрительность еще никому не вредила. В этом – Борн был уверен – они очень схожи с Барсом. И оказалось, что беспокоились они тоже не зря. Очередное нападение произошло действительно, когда его уже почти перестали ждать. На третью, последнюю ночь их пребывания в поместье Сириуса Фан-Хорда. Хозяин выделил своему другу десяток лучших воинов из охраны поместья. Все было готово к отъезду. Вечером Фан-Хорд устроил нечто вроде прощального банкета, выразив при этом сожаление по поводу редких и кратковременных встреч. Он не поскупился на дорогие вина и изысканные блюда, и вечер удался на славу.
Спать легли пораньше, завтра на рассвете снова в дальний путь. Телохранители – к немалому удивлению хозяина поместья – каждую ночь дежурили у графских покоев. Этой ночью тоже. Дежурили по двое, как было решено еще раньше. Сначала Борн и Ортон, а вторую половину ночи Маркус с Димераном.
Прошла почти вся ночь, до рассвета оставалось чуть более двух часов. Казалось что все спокойно, слишком спокойно. Тихо…
Димеран постепенно начинал клевать носом. Предрассветные часы самые тяжелые для часового. Маркус же просто таращился в темноту пустого коридора. Впрочем, для него темнота не являлась особенным препятствием, кошачьим глазам хватало и далекого блеска звезд, что проникал в маленькое окно. Однако когда долго чего-то ждешь – особенно ночью – внимание неизбежно постепенно притупляется. Маркусу об этом было хорошо известно. Но, помимо всего прочего, у него были инстинкты хищника, звериное чувство опасности. Оно-то, как раз никогда не подводило, а потому в очередной раз спасло ему жизнь, и заодно всем остальным.
Нечто. Тень в тени. Смутное движение в темноте уловимое чем-то иным, более чутким, нежели слух или зрение. Маркус успел увернуться, прежде чем матовый клинок (чтобы ненароком не блеснул, отражая свет) коснулся его горла. И крикнул, предупреждая напарника. Димеран резко дернулся, реагируя скорее машинально, чем осознанно. Вбитая годами выучка не подвела, тревога была поднята, оставалось вступить в схватку с противником и ждать подмоги. Тут Димирану было куда сложней, чем напарнику, он не видел в темноте. А Посланцы Тьмы считали себя детьми ночи, они жили в темноте. И это отнюдь не преувеличение, специальные техники обучения позволяли им в схватке обходится вообще без какого либо освещения.
