— Патер Лейдер, мое почтение…
— Благословен будь, дитя Света…
Покончив с обязательными формальностями, мужчины перешли к делу. Патер указал барону на стул, тот уселся и поставил перед собой небольшую шкатулку.
— Чем я могу служить вам, достопочтенный Торий?
— Речь не об услуге, патер. Я пришел к вам с маленьким подарком, — Торий коварно улыбался.
— Вот как?
— Да. От одной известной вам и мне особы…
— Какой же?
— Ее сиятельства Лилиан Иртон.
— Лилиан Иртон?
— да, она перед отъездом очень сокрушалась, что не могла вас навестить лично…
Из отвешенной бароном лапши становилось ясно — графиня очень высоко оценила участие милого патера в своей судьбе и просила передать ему скромный подарок. Скромненький такой…
Золотое перо и такая же чернильница, щедро инкрустированные малахитом. Хельке лично постарался. Самые интересные вещи, те, которые пойдут высокородным он делал лично. А что попроще… сейчас на него уже работало шестеро подмастерьев. И он не собирался останавливаться.
— Какая прелесть!
— Графиня очень просила передать вам, что сохранит о вас самые лучшие воспоминания. И будет искренне надеяться, что Альдонай пошлет вам новую встречу.
— Я тоже буду ждать этого момента.
Патер чуть расслабился. Вот это уже было правильно. Подарки, надежды… Боится супруга, но его обаяние‑таки подействовало…
Зря он, наверное, написал графу. Но не говорить же теперь об этом…
— Вы будете писать графине?
— Непременно. И писать, и она сюда должна приехать…
— я тоже напишу ей.
— Я с радостью переправлю ваше письмо.
На том и сошлись.
***
Хельке Лейтц просто зашивался. И другого слова тут было не подобрать. Жена и дети теперь видели его минут на десять в день. Вставал он до рассвета, ложился как бы не после полуночи. И радовался, что пожилым нужно меньше сна. Хотя вот уж сейчас его бессонница не мучила.
Отключиться бы. А утром — опять дела.
Дела, работа, забота…
Хотя и приятная.
Новинки Лилиан Иртон не просто пользовались спросом — их готовы были раскупать мешками. Но ты поди, наладь производство!
Сделать пять непроливаек?
Не так сложно.
А пятьдесят?
Пятьсот?
Да пока только производство наладишь — с тебя семь потов сойдет.
А договориться с партнерами в других городах? А наладить сбыт?
Хельке с ума сходил.
Хорошо еще, что есть эввирские общины во всех крупных городах. И между ними есть связь.
Голубиная почта — вещь хорошая.
Да, про эввиров можно сказать многое. Она коварные, еретики, легко обманывают людей… но только не тех, кто с ними одной веры.
Даже поговорка ходила 'Эввир эввира не обманет'.
И это была чистая правда.
Но Хельке не собирался обманывать и Лилиан Иртон. Сначала — мог бы. А потом…
Иногда выгоднее вести дела честно. Да и Торий Авермаль рядом, тот еще жук… такой свою прибыль никому не отдаст. У медведя мясо вырвет.
В ближайшее время Хельке собирался отправить к Лилиан своего племянника. А там посмотрим, что нового придет от графини.
Пока имеющееся бы освоить…
***
Убийца разглядывал Лилиан Иртон. Исподтишка.
Странно.
Эта женщина не похожа на бесчувственную колоду, как ее описали. Хотя… какая ему разница?
Сделать свое дело — и уехать. Нечего тянуть. Ночью графиня Иртон должна быть мертва.
***
Лиля и не подозревала, что ее жизнь уже взвесили, оценили и назначили ее срок.
Она просто занималась домом, Мирандой…
Завтра должны были прийти женщины из деревни. И мужчины тоже. Ров так и не был восстановлен. А надо. И ремонт надо довести до конца. Стены подмазать… знают ли тут, что такое цемент?
Бетон?
Нет, кто бы спорил, раньше строили лучше. Но на куриных яйцах раствор мешать… Дорого, долго, неудобно… не хочу!
Лиля вздохнула.
И отправилась на кухню. Ей повезло. С одной стороны — ужинать с графиней учителям и посланным было не по чину. С другой — все ж не слуги. Поэтому подносы с едой им относили в комнаты. И Лиля не пожалела 'приправ' для Ширви Линдта. Во все подсыпала — кто его знает, сколько и чего он съест?
Ужин — на этот раз они ужинали вдвоем с Мирандой, а всем остальным накрыли отдельно, тоже удался. Мелкая искренне пыталась подражать Лиле, женщина поправляла ее, шутила, смеялась… сложно ли приручить ребенка?
Сложно.
Но Лиля уверенно шла к этому моменту. Беду была в том, что Мирандой никто не занимался по — настоящему.
Отец просто не умел ладить с девочками. С кузенами у нее тоже отношения не сложились. Кормилица, конечно, ее любит, но любить и курица умеет. А вот чтобы было интересно…
А с Лилей было интересно.
Рассказы Киплинга закончились — и женщина пересказывала теперь про Маугли. Мири слушала, как зачарованная.
— А откуда ты столько знаешь?
— а я много училась.
— А я буду столько знать?
— а мы завтра сходим на уроки — и посмотрим, чему тебя учат.
— они про такое не рассказывают…
— а я — буду. Но и учиться тоже надо.
Судя по мордашке Миранды — она бы предпочла замену учебы интересными рассказами.
И Лиля собиралась их рассказывать. Вот ведь готовая помощница. Только расскажи ей про медицину. Ничего, мы еще вырастим из виконтессы — медика.
Лишь бы ей никто не помешал!
Женщина поиграла с ребенком в 'ладушки' и 'камень, ножницы, бумага' — и сдала с рук на руки няне, утомленную и довольную.
— Найди ей что попроще, — приказала Лиля. — у нас завтра генеральная уборка, вот, чтобы ребенок портил дешевые платья.
Кальма надулась.
— Миранда — дочь графа! У нее всякой дешевой пакости нету!
Лиля закатила глаза. Это что — опять?!
— Любезнейшая, ты у меня за ворота вылетишь с волчьим билетом. Или на конюшне выпорю — что тебе больше нравится. Ты что — решила, что можешь мне дерзить? Жить надоело?
Служанка резко побледнела. Этому способствовали и вирмане, которые тихонько так лязгнув железом, появились рядом с графиней.
— п — простите, ваше сиятельство….
— Альдонай простит. Еще раз рот откроешь не по делу — и вякать на дороге будешь. Поняла?
Кальма закивала.
Лиля прищурилась. Да ясно же. Ее просто ревнуют. То есть не ее, а Миранду — к ней. Раньше‑то все было в руках кормилицы. А сейчас появилась Лиля — и мелкая полностью переключилась на нее. Вот Кальма и пытается хоть что‑то отстоять для себя. Хотя бы призрак былой власти…
Перебьется.
Лиля не была злой. Но делить ребенка ни с кем не собиралась. И как инструмент влияния на графа, и как будущую помощницу, и…
