– У нас нет имен, – серьезно сказал тот, что пришел вторым. – Но, если тебе так хочется, можешь называть нас именами тех, кто наложил наши проклятия. Его, – он кивнул на обиженного коллегу, – Адалия. А меня – Морис.
– А вашего третьего товарища, который еще не пришел? – поинтересовался Шеллар.
– С ним тебе общаться не придется, – пожал плечами Морис. – Но, если тебе интересно – Алиса.
– Вот стерва! – не удержался король. – Так я и знал, что она не успокоится!
– Да тебе-то что? – засмеялся Морис. – Тем более, проклятие было неправильное, неполное, и просто странно, что оно сработало. Видимо, уж очень от души было сказано. Или случайно пересеклось с моим. Проклятия, знаешь ли, часто пересекаются и либо помогают друг другу, либо мешают. Вот наши с Адалией как-то раз пересеклись… Но это не столь важно.
– А кто такая Адалия? – поинтересовался король. – Я что-то не припоминаю дамы с таким именем… И чем я ее так обидел?
– Ты ее и не знал, она умерла прежде, чем ты родился, и ты ничем перед ней не виноват. Эту даму очень обидел твой великий дедушка, Кендар Завоеватель. Дамы, знаешь ли, очень не любят, когда их бросают любовники, и всегда на такие вещи обижаются. Вот и прелестная Адалия обиделась, и прокляла твоего дедушку от всей души. Посулила ему, что родится у него бездушный бесчувственный выродок, и займет он его трон, и будет править этой страной. И династия подобных ему выродков будет продолжаться, пока один из них не полюбит больше жизни и не станет человеком. Это, если ты не знаешь, ограничивающее условие. У проклятия обязательно должно быть ограничивающее условие, и оно должно быть теоретически выполнимо, а то проклятие не сбудется. Вот и в данном случае, условие было теоретически выполнимо, а практически… сам понимаешь, с какой это стати бездушный выродок вдруг полюбит кого-то так сильно. Мы с Адалией спорим об этом проклятии уже почти пятнадцать лет. Я считаю, что оно не действительно еще с тех пор, как покончил с собой твой отец, чтобы оградить от проклятия брата и его семью. Сам же понимаешь, для того, чтобы он смог занять трон, сначала они должны были куда-то деться. Адалия же доказывает, что любовь тут ни при чем, а бедняга просто рехнулся. Даже теперь, когда все уже предельно ясно и двух толкований быть не может, он все равно продолжает настаивать.
– Глупо, – пожал плечами Шеллар. – Адалия, как ты полагаешь, от чего я умираю?
Страж, которому совершенно не шло его женское имя, мрачно промолчал.
– И сказать нечего, – позлорадствовал Морис. – Не стыдно обманывать? Ведь покойного Шеллара-старшего ты обманул. Уж слишком он был исполнительный, сказали ему «пошли», он и пошел. А этого просто так не надуешь. Вот ты и остался с носом. А теперь вали отсюда, бездельник, отрапортуй, кому следует, что твое проклятие снято, и пусть тебе новое поручат. А то я сам отрапортую, хуже будет.
– Стукач, – проворчал Адалия и исчез.
– Так я и предполагал, – вздохнул король, перебираясь в свое кресло, которое так кстати освободилось. – Не зря все столь упорно поговаривали, что я проклят. Только почему это так и не всплыло? Мне кажется, если мой придворный маг и не мог разглядеть проклятия сам, он мог бы попросить свою коллегу, мэтрессу Морриган. Хотя она и скрывает свою осведомленность в тайных искусствах, для такого случая сделала бы исключение.
– Видишь ли, любопытный мой подопечный, проклятия бывают разные. Бывают профессиональные, которые налагают путем соответствующих ритуалов, и такое проклятие специалист по темным искусствам непременно распознал бы. В том и состоит их недостаток – всегда можно обнаружить и снять. Твои же проклятия были иными. Любой человек, желающий зла другому, может проклясть таким образом. Вспомни, сколько раз ты сам в сердцах бросал что-нибудь вроде «чтоб ты сдох», или тому подобное.
– Даже сбывалось, – согласился король, вспомнив печальную участь Алоиза Браско. – Но, помнится, никаких ограничивающих условий я не ставил.
– Разумеется, ты об этом и не знал. У тебя получилось случайно, как и у твоей Алисы. По всей видимости, пересеклось с другим, ибо тот неприятный господин, которому ты столь успешно пожелал сдохнуть, наверняка успел за свою жизнь заработать и других проклятий. Но вот некоторые люди, более сведущие, чем ты, знают, что ограничивающее условие необходимо для верности. К примеру, Адалия была ведьмой, и, несомненно, об этом знала, а Морису, должно быть, кто-то посоветовал. Для того чтобы наложить такое проклятие, не обязательно обладать Силой.
– А как же они сбываются? Почему?
– Обычно их произносят в стрессовой ситуации, и чувства произносящего, если они достаточно сильны, резонируют с потоками астрала… Впрочем, узкоспециальные подробности тебе не нужны, все равно не поймешь. Итак, о чем я говорил? Ах, да. Проклятия такого рода не имеют отношения к некромантии, поэтому специалист в области темных искусств не может их разглядеть. В этом их коварство.
– А кто может? Кто-то же сказал моему отцу о проклятии? Или как он узнал?
– Сказал, – кивнул Морис. – Нашелся один неклассический маг, которому было доступно иное видение… Но это не столь важно.
– Может и не важно, но мне интересно. Почему я не умер? Как это вышло?
– Если тебе так интересно… Этот самый маг, который просветил твоего отца касательно проклятия, вовремя вас нашел и спас тебя каким-то образом. То ли у него было противоядие, то ли еще что. Любопытный ты, Шеллар, просто на удивление. Не все ли тебе равно? Все равно ведь скоро умрешь, что ты будешь делать со своими новыми познаниями?
– А о своем проклятии ты мне расскажешь? – продолжал расспрашивать король. – Или оно тоже не действительно, и придется третьего дождаться?
– Почему? Действительно. Если тебе уж так любопытно, это проклятие наложили опять-таки на твоего знаменитого дедушку. Его побежденный враг перед смертью. И заключалось оно в том, что ваша династия будет вымирать, пока не вымрет, или пока кто-то из семьи трижды не обманет смерть. Пока что и ты, и твой кузен успели обмануть смерть по два раза. Он – после той битвы с драконом и после золотой паутины. Ты – когда тебя отравил твой отец и когда ты не пошел на церемонию пять лет назад.
– А на банкете, когда меня чуть не убили?
– Нет, тогда ты и не должен был умереть. Вот разве что на этот раз выживешь, это и будет третий. Только это у тебя не получится. Так что, полетай пока, посмотри в последний раз на всех, а к завтрашнему вечеру как раз умрешь, да и пойдем.
– А если я и с тобой не пойду?
– А куда ты денешься? Не пойдешь завтра, пойдешь послезавтра, когда тебя похоронят. Это Адалия тебя уговаривал, чтобы ты сам согласился с ним пойти, а мне твое согласие не требуется, ты и так мой по праву.
