— То есть я теперь такой крутой, что сам с собой не могу справиться? — уныло переспросил я. — И чем крепче я буду держать себя в руках наяву, тем больше бед натворю во сне?
— Ты все очень правильно понимаешь, — обрадовался шеф. — Хорошо все же, что ты такой сообразительный. А то и вовсе рехнуться с тобой можно было бы.
— Ничего себе расклад… А ведь я эти грешные дыхательные упражнения чуть ли не с утра до ночи делал! И все, значит, без толку.
— Ну не то чтобы совсем без толку. Ты молодец. Ты правда большой молодец, Макс. Беда в том, что сэр Шурф ни капельки не преувеличивал, когда говорил тебе, что занятия принесут настоящий результат не раньше чем через пару дюжин лет. Научиться брать себя в руки и поступать сообразно обстоятельствам можно довольно быстро, особенно при твоих-то способностях. Что ты, собственно, и сделал. Но чтобы изменить свою природу, нужны годы. Десятки лет. Ты беспокоен и раздражителен; хуже того, ты полон страха и уже успел понять, что самое простое и доступное средство от него — гнев. Это не трагедия, когда речь идет о простом обывателе, все люди в той или иной степени таковы. Но при твоем нынешнем могуществе это настоящая катастрофа.
— И что мы будем со мной делать? — спросил я. — В Холоми сажать, так, что ли?
— Я не уверен, что это выход. Если бы ты был нормальным злодеем, злоупотребляющим Очевидной магией, тогда конечно. А так… Даже я не берусь предположить, во что выльются для нас дурацкие сны, которые ты будешь видеть на тюремной койке. Так что не будет тебе приятного отпуска и казенных харчей, мой бедный сэр Макс.
Нельзя сказать, что я очень огорчился. Но прикинулся разочарованным, чтобы порадовать шефа.
— Ладно, — решил Джуффин. — Не будем паниковать раньше времени. Может быть, это случилось с тобой в первый и последний раз в жизни. Есть такой шанс. Попробуем обойтись полумерами.
— Это как? — насторожился я.
— Постарайся спать как можно меньше, — объяснил он.
— Сдохну я от таких ваших полумер, вот что.
— Ничего, выживешь как-нибудь. Пей побольше бальзама Кахара, а спать ложись, только когда это зелье вовсе перестанет действовать. Возможно, от усталости и нервного истощения твои сновидения утратят разрушительную силу. Возможно, нет. Но проверить мою гипотезу можно только на практике.
— От усталости и нервного истощения я сам утрачу силу. И разрушительную, и созидательную, вообще какую угодно.
— Но это все же лучше, чем ссылка на неопределенный срок куда-нибудь подальше от столицы и Сердца Мира заодно, согласись, — меланхолично заметил Джуффин.
От такого поворота дела я на некоторое время утратил дар речи. А когда снова обрел, так и не нашелся что сказать.
— Ты пойми, сэр Макс, я не ради собственного удовольствия над тобой издеваюсь, — мягко сказал шеф. — Просто ситуация действительно очень серьезная. Хуже некуда ситуация, по правде говоря. Одно утешение: в Королевском замке тебе, вроде бы, понравилось, так что Его Величеству опасность не грозит.
— Надеюсь, что нет, — вздохнул я. — Правда, мне очень не понравилась дворцовая камра. Передайте Королю, пусть они там приглядывают за кухней. А то мало ли…
— Вот видишь! — совершенно серьезно подхватил Джуффин. — Даже тут ты не можешь дать мне никаких гарантий. И это очень скверно, Макс. Обстоятельства сложились так, что я обязан охранять столицу Соединенного Королевства от всех возможных бед. А ты теперь — потенциальный источник этих самых бед. И что прикажешь с тобой делать? Не убивать же, действительно… Ладно, давай так: для начала ты постараешься выполнить мои инструкции насчет сна, поглядим, к чему это приведет. Если не поможет, будем думать дальше. Что-нибудь придумаем, головы у нас с тобой светлые. Так что не отчаивайся раньше времени. И заодно вообрази, как много досуга у тебя теперь будет. Нет худа без добра.
У меня по поводу худа и так называемого добра имелись свои соображения, но я не стал их высказывать. Вместо этого задал вопрос, от самой формулировки которого у меня в глазах темнело.
— А куда вы меня отправите, если бессонница не поможет? Домой?
— Домой? Что ты имеешь в виду? — удивился Джуффин. — А, ту причудливую реальность, которой ты когда-то принадлежал? Не дури, никто не заставит тебя туда возвращаться. Хвала Магистрам, во Вселенной столько разных обитаемых Миров! Есть где разгуляться.
Не могу сказать, что он меня действительно утешил. Но хоть так.
— Погоди-ка, — шеф остановил меня на пороге. — Еще кое-что. Думаю, ты должен возместить хозяину «Джубатыкского фонтана» причиненный ущерб. Формально ты, конечно, не обязан этого делать. Никто не докажет, что трактир сгорел именно по твоей вине. Но мы-то знаем…
— Мы-то знаем, — эхом повторил я. — Ладно, вы правы. Моего недельного жалованья хватит, как думаете?
— На твое недельное жалованье можно открыть полдюжины новых паскудных забегаловок вроде этой, — утешил меня Джуффин. — И имей в виду, тебе следует сделать анонимное пожертвование. Нам с тобой ни к чему лишние слухи, верно?
— Верно, — с облегчением согласился я.
Меньше всего на свете мне хотелось объясняться с хозяином загубленного притона, да еще и благодарности его выслушивать. Ну хоть от этой беды избавился.
Когда я брел по коридору Управления Полного Порядка, мне казалось, моя жизнь теперь превратится в ад. Я буду все время хотеть спать и при этом постоянно помнить, что всякое прикосновение головы к подушке может стать роковым и закончиться ссылкой. Бессонница и страх — дивное сочетание. Зная себя, я подозревал, что все это сведет меня с ума в кратчайшие сроки.
Но оказалось, что я здорово недооценил собственное легкомыслие. Вечером того же дня мы с Меламори взахлеб планировали путешествие в амобилере по окраинам Соединенного Королевства (я подозревал, что сейчас шефа будет очень легко раскрутить на внеочередной отпуск, и оказался совершенно прав). После ночи, проведенной на службе, я хлебнул бальзама Кахара и отправился с визитами, благо число друзей-приятелей, забывших уже, как я выгляжу, было к тому моменту хорошо если не трехзначным. Весь день я бешеной собакой носился по городу, не забывая время от времени прикладываться к бутылочке с чудодейственным тонизирующим зельем, вечером принимал самое что ни на есть активное участие в аресте бывшего младшего Магистра Ордена Стола на Пустоши, в полночь провожал домой леди Меламори, да так увлекся этими грешными проводами, что на службу вернулся чуть ли не на рассвете и мирно задремал в собственном кресле, часа на два. Неудивительно, что обошлось без сновидений — после такого карнавала сон мой был похож на глубокий, приятный обморок, и это было лучше, чем ничего. Много лучше.
