— Да, проще заново, — честно кивнул Ррын. — Гномы живо базовый уровень отстроят для всех вас, особенно если мы с Рахтой найдем и укажем хорошую крупную подземную полость для работы. Вам еще так понравится, потом наверх вылезать не захотите, — улыбнулся Ррын. — Цветочки свои тут посадите, которые на всех картинках по стенам. А то, вы уж простите, помял я их маленько. Картинки то есть. Ну, пока то да се, разберемся, как дальше быть.
— Мы ведь не знаем, можно ли восстановить солнце, — пояснил Рахта. — Даже я не могу сказать, хотя чувствую светило как часть себя. Увы, оно фактически умерло. Энергия есть, что вдвойне странно. Она словно запасена в неких накопителях. Если сравнивать солнце с человеком, получается, что из вашего выкачали кровь, магию и жизненную силу. И оставили все указанное на хранение в емкостях.
— О природе нашей беды мы знаем немало, — кивнул Вазэо. — И теперь я отчетливо понимаю, что следует брать с собой для визита к королеве и о чем пойдет разговор. Я предложил бы вам воспользоваться нашим гостеприимством, чтобы лучше подготовиться к встрече, но, полагаю, оно окажется мучительно тесным…
Ррын согласно и решительно кивнул. С надеждой глянул вверх, на близкий потолок отсека. Провести здесь сутки? Не вставая и не перемещаясь по коридорам? Эльф порылся в карманах, задевая локтями мебель и смущенно пожимая плечами. Достал ленточку, показал старейшине и объяснил, что это древнее, но безотказное средство перемещения. Достаточно настроить на точку выхода и развязать узел. Окажешься там, куда стремился. Максимальное число переносимых объектов — полдюжины, то есть шесть. В прежнем мире, родственном магии гномов, можно было бы переместить сразу дюжину. Подгорники любят считать на свой манер, а перенос — их магия, знахарская. Вазэо ненадолго задумался и довольно кивнул:
— Прекрасно. Отправляйтесь немедленно, все гости и семья Айа. Я приложу старания, чтобы и'наэ, чье присутствие необходимо для разговора с главами ваших городов или равными им важными лицами, собрались на верхней площадке завтра в полдень. Это удобно?
— Весьма! — обрадовался Ррын. — Мы успеем разбудить гномов. Они вам понравятся. Крыльев у них нет, зато домовитости на всех хватит. И цветы они любят. Вы не представляете, какие растения сейчас украшают подземные города древней страны Гхросс. По сути, гномы там больше не живут — превратили все тридцать пять уровней открытого доступа в ботанический сад. Лучший на всей Саймили! Есть ярусы тропических лесов, зоны степи, высокогорья. С исключительной точностью поддерживается температура, влажность, освещенность. Само собой, налажена смена дня и ночи, сезонность.
— Под землей? — поразился Вазэо. — Не поверю, пока не увижу.
— Пожалуй, могу показать, — отозвался Рахта. — Я планировал и создавал освещение для этого сада. И записи ношу с собой. Отличная была работа, интересная и необычная.
Эфрит снял с руки браслет и положил на стол центральным камнем вверх. Точно так же на той же столешнице недавно устраивала свой шарик его дочь. Некоторое время Рахта шевелил пальцами, перебирая смутные образы. Менялись они столь стремительно, что никто ничего не успевал уловить. Изоэ сразу догадался: это аналог накопителей информации, обычных для народа и'наэ. Только более сложный и компактный.
Наконец Рахта довольно кивнул, и очередное смутное изображение распахнулось четкой объемной картиной. Эфрит улыбнулся:
— Пожалуй, я останусь здесь. И Алесию оставлю. Мы будем рассказывать старейшинам о саде гномов. Так вы проще примете нашу несхожесть.
В дверь бочком, зажмурив все веки от своей безмерной наглости, протиснулась Дали, до сих пор ожидавшая родных в коридоре. Точнее, успевшая сбегать домой и вернуться. Теперь девочка бережно обнимала и прижимала к груди шкатулку с сокровищем семьи.
— Что хотите со мной делайте, но я имею право подарить одно семечко! — выпалила она. Осторожно открыла глаза и добавила чуть спокойнее: — Они ведь спасли Изоэ! И всех наших из города.
Рыся покровительственно обняла маленькую и'наэ за плечи, двигая ее ближе к себе. С любопытством рассмотрела шкатулку и вздохнула — ей еще переводить тут, внизу.
— Я способен быть вашим переводчиком, — поклонился Изоэ отцу своей няни. — Я знаю язык мира Ами.
— И уже поддался капризам негодницы Алесии, — улыбнулся эфрит. — Хорошо. Я не возражаю. Пусть девочки уходят с Ррыном.
— Тогда и я пойду, раз есть такая возможность, — предложил наставник Итао. — Мой город мертв, а мои люди наверху. Я должен быть с ними.
— Упрямый мальчишка, — отметил Вазэо. — Хорошо. Сегодня день, когда исполняются капризы. Иди. Я бы и сам бегом побежал. Синее небо… Увы, пока нельзя. В нашем вертикальном соцветии двенадцать крупных живых городов, да еще и малые боковые поселения… Следует дождаться всех старейшин, представить вас друг другу. Повторить многократно про мир Ами, новые возможности и готовность помогать. А потом я увижу ваше небо. Наконец-то!
Старый и'наэ мечтательно прикрыл нижние веки. Вздохнул и обернулся к Рахте, готовясь слушать о саде гномов на далекой и незнакомой планете с именем Саймиль.
Рыся осторожно погладила пух на голове маленькой Дали. Золотой и мягкий, удивительный. По мнению эфрити, соединившей сейчас в своем сознании двойную способность видеть красивое (то, что принято считать таковым среди эльфов и в народе и'наэ), сестра спасенного летуна была безупречно и окончательно хороша собой. Прежде всего, потому, что некрасивых детей — если они здоровые, добрые и умные, — не бывает. А еще потому, что огромные глаза Дали, занимающие половину лица, как у любого жителя мира Дзоэ'та, имели переливчато-радужный цвет, эдакую поверхностную пленку, обычную для и'наэ. Это уже удивительно и интересно. Но по-настоящему восхищал фон — лиловая глубина глаз, наполненных живым и веселым огнем. Ни у кого из встреченных взрослых нет подобной красоты! Их взгляд устало-обыкновенный. Серый, почти черный, густо-карий тон проглядывает под радужным поверхностным слоем. А во взоре Дали играет и искрится прелесть позднего заката.
К тому же девочка сложена необычно для и'наэ. Ее руки и ноги чуть длиннее, чем у прочих. Талия восхитительно, просто недостоверно тонка. Красиво. Будь ты хоть эльф, хоть мотылек.
— У вас очаровательная дочь, — сообщила Рыся итог своих наблюдений отцу Изоэ.
Начала она говорить внизу, в тесной комнате подземного города, а завершила фразу, уже стоя на продуваемой ледяным ветром площадке у самого выхода в большой мир. Мужчина гордо кивнул, дрогнул волосками в бровях — принял комплимент. Он владел собой куда лучше, чем его сын. Справился и с удивительным способом транспортировки, и с видом открытого пространства, не выказывая признаков шока или хотя бы яркого изумления. Зато искреннюю гордость за свою Дали прятать не пытался. Весь так и расцвел. Брови шевельнулись, веки пару раз качнулись — внешние, с крупными ресницами. Рыся усвоила из памяти Изоэ: именно они в большинстве случаев используются и'наэ для выражения эмоций. Такое вот легкое полуморгание — признательность и согласие.
