— Зря я за вас голосовал, — уже спокойней сказал Богуслав. — Вы нас погубите своей тупостью. Учтите, что русские не в восторге от вашего правления и не будут его долго терпеть!
— Странно такое слышать от поляка, — раздраженно, сказал Марк. — Насчет русских можете не беспокоиться. Их недовольство было ожидаемо, но у нас все находится под контролем. Их всего двадцать процентов, арсенал охраняют мои люди, а среди недовольных есть информаторы.
— Я люблю русских не больше, чем вы, — опять вспылил Богуслав, — но если они отсюда уйдут, я постараюсь уйти вместе с ними! Русских мало, но половина инженеров и ученых у них, да и наше оружие больше делали они, а не те, кто за вас голосовал! И оружия у них достаточно, чтобы разогнать вашу охрану, хотя я думаю, что они не будут драться, а найдут какой-нибудь другой выход.
— Не понимаю, из-за чего вы так завелись! — тоже рассердился Марк. — Мы захватили большую территорию, разбили войско соседей и сейчас наращиваем силы. Делается новое оружие, а через границу каждый день прибывают полсотни людей. Сейчас почистим храмы…
— Зря я сюда пришел, — поднявшись со стула, сказал поляк. — Нас всего двадцать тысяч, включая женщин и детей, а в герцогстве больше миллиона земмов. А за границами наших земель их десятки миллионов. Вы уничтожаете жрецов и запугиваете крестьян, вместо того чтобы попробовать с ними договориться! То оружие, которое мы делаем, поможет выиграть одну или две битвы. Нефти здесь нет, поэтому скоро не будет огнеметов, а для пороха у нас слишком мало селитры. И что потом? Вы знаете, что крестьяне уже начали разбегаться? Нас слишком мало, чтобы править силой, а вы сделали ставку на нее! У вас, Марк, нет здесь ни авиации, ни танков! Жизнь изменилась, а вы остались теми же. Собрали вокруг себя всякий сброд и рассчитываете держать за горло не только местных, но и нас. Вы не разговаривали с Лавровым?
— Слышал я его теорию, — пренебрежительно ответил Марк. — Если ему верить, мы все — только шило в заднице у аборигенов. Вас это устраивает?
— Меня в этом мире не устраивает ничего, — идя к дверям, ответил Богуслав, — только мое мнение не интересует ни вас, ни пришельцев. Шилом в заднице будете вы, а не я. Я здесь не задержусь. От шила земмы рано или поздно избавятся.
Он вышел из кабинета, и в него тут же зашел секретарь.
— Вы все слышали, Юджин? — спросил Марк. — Значит, знаете, что нужно делать. Я по горло сыт русскими, нельзя допустить, чтобы к ним присоединились поляки!
— Надо уходить сейчас! — стукнув кулаком по столу, сказал Марков. — Я не хочу отвечать за то, что здесь творят! Скажите, что мы выгадаем, если задержимся? Этот мерзавец еще больше укрепится, и все кончится тем, что нас вообще не отпустят или уйдем с пустыми руками!
— Иван дело говорит, — поддержал Маркова Волохов. — Никого мы ни в чем не убедим. Если массово побегут крестьяне, в Дерме опять соберут армию. Тихо уже не уйдем.
— Не кипятитесь, — сказал им Лавров. — Все я понимаю, но придется немного подождать. Нас меньше четырех тысяч, и из них могут сражаться не больше тысячи мужчин и подростков. Нужно объяснять, что почти все они проигрывают воинам земмов? И как с таким составом пройти тысячу километров до Диких земель? Если не захватим свои сюрпризы, это будет провальная затея. Тогда уж лучше остаться здесь.
— Я не верю в то, что получится почистить арсенал, — возразил Марков. — У нас готовы станковые арбалеты, и в нашем лагере хранится весь запас нефти. Порох и оставшуюся селитру тоже не сдали в арсенал, поэтому можем собрать полсотни бомб. Телеги с лошадьми есть, а без огнеметов обойдемся. Нужно не драться, а идти по ночам, а днем прятаться в лесах. Небольшие отряды нам не страшны, а если нагонит армия, пожертвуем обозом и уйдем в лес. Опыт уже есть, поэтому главное — сохранить людей, а все остальное со временем сделаем.
— Игорь Николаевич, к вам пришел Ковальчик, — приоткрыв дверь, доложил адъютант Лаврова. — Пустить?
— Пусть зайдет, — ответил за Лаврова Марков. — Послушаем, с чем к нам пришел пан Богуслав.
— Здравствуйте, господа! — поздоровался вошедший в комнату поляк. — Обсуждаете последние новости?
— Обсуждаем свои дела, — ответил Лавров. — А вы к нам с чем пришли?
— Мы хотим уйти с вами, — сказал Богуслав. — Я только что ходил к Марку, но с ним бесполезно разговаривать. Могу обещать, что будем вас во всем поддерживать. Нас слишком мало, чтобы показывать гонор. Куда вы собрались? Лично я бы пошел в Дикие земли.
— Мы пойдем туда же, — сказал Марков. — Возле разрушенной столицы, есть несколько городков, в которых почти не осталось жителей, поэтому обойдемся без строительства, сделаем только ремонт. На этих землях живут люди, которые умеют обращаться с оружием, а если удастся договориться с земмами, можно неплохо укрепиться. Рядом только Таркшир, а король Лей не уведет армию из столицы. По слухам, у него большие проблемы с герцогами. Можно даже попробовать с ним договориться.
— Можно было и здесь действовать точно так же! — зло сказал Богуслав. — Мы бы не договорились с Хошем, но могли договориться с местным дворянством. Многие были недовольны герцогом, а пострадали от нас только на юге. А теперь придется идти тысячи километров и все начинать сначала!
— А как реагируют американцы? — поинтересовался Лавров. — Вы с ними больше общаетесь, должны знать.
— Те, кто поглупее, одобряют, — ответил поляк, — а умным приходится подчиняться. Я думаю, что после вашего ухода Марка пустят под нож. Вояки им недовольны, не было только повода проявить недовольство. Вы своим уходом такой повод дадите. Да, он мне сказал, что среди вас есть его люди. Я бы на вашем месте не тянул с выходом. Когда я уходил из дворца, видел, как усиливали охрану арсенала. Если вы на него нацелились, то зря. Теперь его без боя не взять. Вас и так будут обвинять в том, что всех бросили и сбежали, а если еще затеете свару…
— Не будем мы ничего затевать, — сказал Лавров. — Обвинять русских во всех грехах — это уже традиция, так что обвинения мы какие-нибудь переживем. Сколько вам нужно времени на сборы?
— Нисколько, — ответил Ковальчик. — У нас нет обоза, поэтому можем выступить хоть сейчас.
— Сейчас и выступайте. До тракта на Дерм пойдем порознь, а там соединимся.
Местный Колизей походил на стадион средних размеров, только с круглой ареной. Амфитеатр был не очень высоким, а над входом, из которого выпускали гладиаторов, устроили ложу для самых знатных жителей столицы. Все места были заняты радостно шумящими земмами, которые обменивались мнениями о бойцах и делали на них ставки. Первыми вышли гладиаторы Ардаса, а после них на арене появились десять их противников. Все гладиаторы повернулись к ложе, в которой сидел глава Сената, и взмахнули мечами в знак приветствия. По сигналу вышедшего на арену господина Граха начался бой.
