И мы тупо уставились друг на друга.
Первой наше молчание нарушила соседка.
— Ты Рома? — догадалась она. Я кивнул. — Лизавета много о тебе рассказывала. Только я думала, ты младше, а ты вон какой дурень вымахал, а бабку совсем забыл. А она-то ждала, как ждала, до последнего на крыльце сидела, а ты… — старуха махнула на меня рукой, как на последний отброс рода человеческого.
Ладно, дремучий случай, пусть думает, что хочет, в конце концов, она права, и я та еще свинья, но с этим мы будем с бабушкой разбираться, а не с посторонними, главное для меня сейчас — выяснить, что случилось.
— Вы бабушку не видели? — как можно спокойнее спросил я.
— Видела, — бросила старуха с непонятной мне ненавистью. — Вон там, на сопке, — она указала в сторону сельского кладбища. — Деревянный крест, памятник-то некому ставить.
Она, что, сумасшедшая?!
Тааак… Я попытался успокоиться и взять себя в руки. Нас здесь двое, и кто-то из нас не в своем уме.
— В смысле там? — спросил я как можно спокойнее. — Зачем?
Ничего более глупого в данной ситуации спросить было нельзя, но я настолько растерялся, что хорошо еще, что родную речь не забыл.
Соседка же в ответ только головой покачала:
— Полгода прошло, как бабка умерла, а он только сейчас приехал, внучок называется.
Она пошла по своим делам и скоро скрылась за углом своего дома, а я так и остался стоять посреди огорода, думая, умереть мне на месте или просто упасть в обморок. Полгода? Полгода, как умерла? Как это? Я же только что с ней разговаривал. Только что! Дремучий случай, десять минут назад!
'Ты и с женщиной в белом разговаривал', - мрачно напомнил мне внутренний голос, и сердце мое упало. Так вот почему бабушка не дала мне себя обнять, вот почему так странно себя вела…
Нет-нет-нет, быть такого не может.
Или все-таки…
— Вадим знал, — раздался бабушкин голос у меня за спиной, — только тебе не сказал, а сюда соседям письмо прислал, мол, хотите — хороните, хотите — бросьте.
Я резко обернулся. Бабушка стояла передо мной, прямо как раньше, только теперь в тени она казалась немного прозрачной.
— Бабуль, как?.. — мой голос сорвался, я протянул к ней руку, но ладонь нашла лишь пустоту, и вот в этот миг я окончательно понял: передо мной стояла не моя бабушка, передо мной было приведение. — Как… — заторможено повторил я и больше ничего не смог произнести.
Дремучий случай, да что же это?! Вадим… Какая же сволочь Вадим! Как он мог мне не сказать? Как мог утаить такое?..
Все не то, не то! Не о том я думаю, не те слова говорю своему последнему дорогому человеку, который умер, а я даже не знал. Мне не было страшно, как тогда на кладбище, да, я вижу призраков, ну и что? Для меня это не приведение, это моя бабушка, которую я бросил, про которую бессовестно забыл, занятый разбоем и грабежом, к которой не успел…
На глаза навернулись слезы, не помню даже, когда я последний раз так ревел. Но я не сдержался, потому что понимание того, что я не успел, резало острее ножа. Не успел. На целых полгода.
— Бабушка, прости…
Я рухнул на колени прямо на землю, обхватил голову руками и зарыдал. Отчаянно, по-детски, неутешно. Я чувствовал себя таким маленьким, никому не нужным и в то же время уже взрослым ослом, который заставил страдать своего самого родного человека, единственного на всей земле, для кого я что-то значил.
Не знаю, сколько длилась эта сцена. Постепенно дрожь ушла, а слезы высохли.
— Ром, не кори себя, — ласково сказала бабушка над моей головой, готов поклясться, будь ее руки материальными, она погладила бы меня по волосам, — ты ведь все-таки приехал.
Ну да, как же, когда моя жизнь пошла набекрень, я вспомнил о тех, кто меня любит. Какой же я эгоист…
Я молчал. В горле стоял ком. Я просто не мог поверить в происходящее, будто сплю и вот-вот проснусь. Но я не спал и, следовательно, проснуться не мог.
— Рома, я ни в чем тебя не виню, снова заговорила бабушка, — правда.
Мне хотелось биться головой о что-нибудь твердое, но я все же заставил себя подняться с земли.
— Как это случилось? — тихо спросил я.
— Сердечный приступ, — спокойно сказала бабушка, — инфаркт. Соседи вызвали скорую, но те приехали слишком поздно… На похороны собирали всей деревней. Так и похоронили.
— Прости, — снова беспомощно прошептал я, слезы снова подступили к горлу.
— Рома, ты ведь не знал, — по-прежнему ласково сказала бабушка, — не время корить себя.
Я, не понимая, уставился на нее.
— А для чего сейчас время?
— Для очень важного дела. Я ведь не просто так здесь. Меня просили с тобой поговорить, подготовить тебя. Нам очень нужна твоя помощь.
— Кому это — нам? — я сделал над собой усилие и сморгнул слезы. — Кому?
— Умершим. Тебе все объяснят, ты только выслушай, пожалуйста. Я знаю твой вспыльчивый характер, но не отказывайся раньше времени. Тебе все расскажут: и что происходит, и что от тебя требуется.
Кажется, я начал что-то понимать, но от этого стало еще более жутко.
— Кто объяснит?
В ответ бабушка посмотрела куда-то поверх моего плеча:
— Твой ангел-хранитель.
У меня мурашки по спине пробежали от неожиданности, но я все же нашел в себе силы обернуться.
И, как вы думаете, кого я там увидел? Я увидел ее, ту самую женщину в белом, которая пугала меня на кладбище.
— Здравствуй, — улыбнулась она мне. — Поговорим?
Бабушкино лицо приняло просительное выражение. И я сдался.
— Поговорим…э-э… ангел.
— Жанна, — представилась она и поманила меня за собой.
Итак, моего ангела-хранителя звали Жанна, и, как оказалось, она следила за мной всю мою жизнь. Правда, я не особо понял, какая мне от нее польза, но Жанна уверяла, что ангел необходим каждому, они ни во что не вмешиваются, но в трудную минуту именно они заряжают людей положительной энергией и силой духа. По мне, так эта польза была весьма сомнительна, но спорить с Жанной было бесполезно, тем более, признаюсь, я все еще ее побаивался.
— Слушай меня внимательно и не перебивай, — наконец-то Жанна перешла к самому важному, тому делу, из-за которого мне не давали покоя. Лицо ангела сделалось серьезным-пресерьезным. — Если возникнут вопросы, а они наверняка возникнут, задашь их, когда я закончу, иначе я могу отвлечься и пропустить какую-нибудь важную деталь.
Я пожал плечами:
— Ладно.
Призрак моей бабушки тактично поинтересовался:
— Мне уйти, чтобы не мешать?
Жанна посмотрела на меня: я напрягся, — потом на бабушку, опять на меня, но все же не сжалилась.
— Да-да, идите, Лизавета. Я позову вас.
