— На самом верху Пиктской башни.
В тот же день после уроков Гвидион отправился в Пиктскую башню. Он миновал кабинет для занятий медициной, лабораторию Мак Кехта, ярусы, где обитал доктор Итарнан, грустный миниатюрный пиктолог-фонетист, поднялся еще на несколько витков винтовой лестницы, выглядывая по дороге из бойниц, и остановился перед дверью, очевидно, ведущей в кабинет Змейка. Откуда-то доносился странный музыкальный звук, как будто медная бабочка билась о стекло. Гвидион еще раз мысленно проговорил все приличествующие случаю извинения и постучался. Никто не открыл. Змейка в кабинете не было. Тогда Гвидион решил дожидаться. Он сел на пол прямо перед дверью, сунул за спину сумку с книгами, стал клевать носом и незаметно для себя заснул. Проснувшись, он обнаружил, что сидит на том же самом месте, однако дверь переместилась и теперь находится слева от него. Следовательно, Змейк вернулся, не стал будить Гвидиона и предпочел сдвинуть дверь относительно Гвидиона, чтобы без помех войти в кабинет. Сделал ли он это из сострадания, смешанного с ехидством, или просто машинально, сказать было трудно; однако после этого Гвидион как-то не нашел в себе сил постучать в дверь во второй раз.
* * *
Ладить с застенчивой башенкой Бранвен мог только добрейший Морган-ап-Керриг, но и он не мог уговорить ее постоять на месте и никуда не прятаться. Как с возмущением сказал однажды Мерлин на педсовете, «давайте смотреть правде в глаза: эту башню можно встретить только случайно». Когда студентам нужно было к определенному часу подойти в Бранвен на искусство забвения, начиналась охота с озиранием окрестностей и одалживанием друг у друга биноклей. Наконец кто-нибудь замечал флюгер Бранвен, торчащий из-за какой-нибудь большой башни, указывая пальцем, говорил «О!» — и все, кому нужно было на семинар к Моргану-ап-Керригу, бросались туда.
Общие поиски Бранвен Гвидион уже пропустил, задержавшись, как всегда, для разговора с Мак Кехтом; он посмотрел, не нацарапал ли ему кто значка в холле на стене, не нашел, выбежал на верхнюю галерею и обвел вопросительным взглядом все видные ему башни Северной и Южной четверти, ища, не высунется ли откуда Бранвен. По противоположной галерее быстрым шагом прошел Тарквиний Змейк, окруженный какими-то пляшущими огнями — возможно, болотными или святого Эльма, с которыми он беседовал на ходу. Змейк вел на девятом курсе преображение стихий, и его семинар начинался через минуту. Трое старших студентов, отыскав хороший серый валун, катили его профессору Лютгарде на завтрак. Как всякая каменная великанша, профессор Лютгарда питалась камнями. Обмытый волнами Аска серый валун был для нее как булочка, и заметившие это студенты всегда рады были ей услужить. Лютгарда, со своей стороны, в холодные зимние ночи, особенно если не хватало дров для камина, одалживала студентам свои запасные шерстяные носки, в которых хорошо было спать как в спальном мешке. Студенты говорили при этом, укладываясь в носок: «А вообще-то наша Лютгарда очень изящная. И нога у нее маленькая. Вдвоем в ее носок никак не втиснешься».
…Когда молодые люди с валуном скрылись за поворотом, по коридору прошелся Мерлин, ища, кого бы ему усыновить, и наступила тишина. Гвидион привстал на цыпочки, и ему показалось, что где-то в Южной четверти мелькнул характерный балкончик. Да! На сей раз бедняжка Бранвен спряталась за башню Невенхир и смущенно топталась там.
…Он влетел, запыхавшись, в аудиторию, на ходу разматывая шарф, и плюхнулся рядом с Ллевелисом, изо всех сил ловя каждое слово Моргана-ап-Керрига. Профессор Морган с таким видом, словно его только что спустили сюда с луны, говорил:
— Я надеюсь, вы помните, о чем мы с вами говорили на прошлом занятии, — все, кто мало-мальски знал профессора, ни на минуту не усомнились бы, что за этим стоит «потому что я не помню». — Сейчас мы с вами в начале пути, но я от души верю, что хотя бы некоторые из вас сумеют с годами достичь таких же высот в искусстве забвения, как ваш учитель и наставник Мерлин, который без малейших усилий забывает собственное имя. Разумеется, такое дано не каждому, но не следует опускать рук и отказываться от постоянной практики оттого лишь, что вершина искусства кажется нам недосягаемой.
* * *
В башне Сновидений шло занятие по приметам времени. Мак Кархи достал плоские прозрачные коробочки и стал последовательно вынимать из них маленькие диски с круглыми отверстиями посередине, отливающие золотым и зеленым. Некоторые сверкали всеми цветами радуги. Почти все они были покрыты какими-то письменами.
— Что это? — хором ахнули девочки, особенно падкие на всякого рода красоту. — Что это такое?
— Эти диски служат носителями информации, — сказал Мак Кархи. — Можете записать это как определение.
После этого Мак Кархи сжато обрисовал функцию дисков в истории, в особенности остановившись на метательном диске — оружии бога Вишну, коснувшись и Фестского диска, и яшмовых дисков Ян Бо-Юна.
— Что до наших с вами дисков, — продолжил Мак Кархи, аккуратно нанизывая диски из коробочек на шнурок, — то на них также встречаются надписи. Часть их состоит из одних только согласных, отчего возникает предположение, что сам писавший часто уже не владеет искусством чтения букв, сохраняя в памяти только их начертания, причем надписи в целом придается сакральное значение. Однако вот здесь, — Мак Кархи поднял повыше один из дисков, — мы ясно можем разобрать… слово «защита». Опыт чтения галльских, а также древнегерманских рунических надписей, естественно, наводит нас на мысль, что содержание надписи в целом сводится к мольбе о защите от темных сил…, — тем временем Мак Кархи связал из поблескивающих дисков и шнурочков довольно сложную конструкцию, — и, таким образом, мы с высокой степенью достоверности можем установить, что интересующим нас артефактам приписывается в наше время типичная защитная функция.
К этому времени все уже изнывали от любопытства.
— Талисман подвешивается под потолком, — разрешил всеобщие сомнения Мак Кархи. — Диски, покачиваясь, издают звон, отгоняя тем самым злых духов, а также сверкают в лучах закатного солнца.
Мак Кархи встал на перевернутую винную бочку и ловко прицепил готовый талисман под потолком. Все глаз не могли оторвать от восхитительной воздушной конструкции.
— Доктор Мак Кархи!.. — первыми опомнившись, заныли девочки. — А где вы это взяли?..
— Полтора часа автобусом до Кардиффа, — лукаво сказал Мак Кархи, — а там во всякой лавочке, над которой вы увидите вывеску — надкушенное яблоко.
Мак Кархи секунду помолчал. Все почувствовали какую-то заминку.
