Он отдал бы все на свете, чтобы увидеть ее свободной. Отдал бы все. Даже если бы пришлось попасть под удар яростной магической силы, которая окончательно и бесповоротно преобразит или даже уничтожит его. Если Риммер Дэлл прав и Пар стал тем, кем стал, — ему уже в любом случае не спастись. Но на кон поставлена жизнь Дамсон, поэтому он сделает то, что должен сделать.
Так они и отправились на вылазку — каждый решил, что Дамсон достойна того, чтобы ради нее рискнуть жизнью, и ясно представлял опасность затеи. Проход перед ними сузился до тесного, извилистого туннеля, тусклый свет почти совсем иссяк, подступала сплошная темнота.
Скоро придется воспользоваться факелами, несмотря на то что они станут крайне уязвимыми: ведь свет факелов заметен издалека, а злобные твари скорее всего караулят все входы и выходы не только на поверхности, но и под землей.
Трое заговорщиков спешили вперед. Зоркие глаза и безошибочное чутье Крота помогали им выбирать верный путь, находить безопасные лазы среди множества боковых ответвлений, часто заканчивающихся тупиками или ловушками.
Сквозь щели и скважины в сводах туннеля доносились обрывки песен и разговоров, шелест шагов и скрип колес — город над ними жил своими повседневными заботами, так же отличающимися от тревог изгнанников, как жизнь от смерти.
Пар был в смятении. Ему казалось, что они похоронены в тверди утеса, на котором стоял Тирзис, что они лишь призраки тех людей, которыми были раньше. Жителю Дола чудилось, будто он и впрямь теперь больше похож на бледное привидение, чем на живое существо, и после бегства от порождений Тьмы и прочих опасностей он неким малопонятным образом освобождается от телесной оболочки, становясь бесплотным. Постоянно теряя друзей и близких, запутавшись в силках волшебства, он мало-помалу превращается в тень. Пар знал, что не все еще потеряно, но как найти, как угадать путь к спасению? Добравшись до пещеры, где сливались воедино несколько труб, Крот дал сигнал остановиться. Сойдясь на дне колодца, из которого поднимались каменные ступени, они держали последний совет.
— Лестница ведет в подвал во внутренней стене, — шептал Крот, его нос влажно поблескивал. — Отсюда мы должны подняться в зал, пройти через него и выбраться наружу, добежать до второй двери, затем пересечь второй зал, и тогда мы окажемся у потайного хода в сторожевую башню, где заключена Дамсон.
Он внимательно посмотрел на Падишара и Пара.
Гигант кивнул:
— Стражи Федерации?
Крот сощурился:
— Они повсюду.
— А порождения Тьмы?
— Где-то в башне.
Падишар хмуро улыбнулся Пару:
— Где-то… Нечего сказать, конкретный ответ. — Он передернул плечами. — Ну ладно. Помните, что я сказал вам обоим. Помните, что надо делать и чего не надо, — Он повернулся к Пару. — Если я погибну, пойдешь ты. А если у тебя на это не хватит сил, ты должен добраться до Источника Огненной Крови и привести помощь оттуда. Обещай мне.
Пар кивнул, хотя в глубине души понимал, что дает ложную клятву: ни за что он не повернет вспять, пока Дамсон не будет освобождена — и не важно, какой ценой.
Падишар поправил перевязь, удерживающую за спиной широкий меч, проверил кинжал на поясе и короткий меч. Из-за голенища выглядывала рукоять второго кинжала. Все оружие было заботливо упрятано в ножны и прикрыто тканью, чтобы металл не звенел и не блестел в лучах света. Пар нес с собой только Меч Шаннары. У Крота вообще не было оружия.
Падишар поднял глаза:
— Ну, все в порядке. Итак, вперед.
Низко пригибаясь к камням, они цепочкой полезли вверх по лестнице, навстречу еле брезжившему свету. Показалась решетка, ее железные прутья отбрасывали теневую сеть вниз, на ступени и на фигуры, по ним поднимавшиеся.
Наверху царило безмолвие, гулкая и безликая пустота.
Добравшись до решетки, Крот остановился и прислушался, задрав голову на манер охотящегося или преследуемого зверька, потом вытянулся и с неожиданной силой, почти бесшумно, приподнял решетку. Выскользнув из колодца, он придержал ее, пока поднимались остальные, а затем осторожно опустил на место.
Они оказались в подземелье, представлявшем собой череду бесконечных смежных помещений, уходящих вдаль, насколько хватало глаз. Повсюду громоздились тюки с оружием, инструментами, тканями и всякой всячиной. Бережно упакованные, они были разложены на деревянных полках вдоль прочных каменных стен. В соседней кладовой хранились бочонки, а еще дальше во мраке смутно вырисовывались ряды старых металлических кроватей — их ржавые остовы образовывали настоящий лабиринт. Высоко, почти под сводами подземелья, шел ряд крошечных, затянутых железными прутьями окон, расположенных, судя по всему, на уровне земли. Сквозь эти оконца струились тоненькие ручейки угасающего дневного света. Крот провел своих спутников туда, где второй лестничный пролет поднимался к тяжелой деревянной двери. Они осторожно взобрались по ступеням, и Пар почувствовал, как волосы у него на голове встали дыбом от одной только мысли о том, что чьи-то невидимые глаза могут следить за их движением. Он испуганно огляделся, но не заметил ничего подозрительного.
У двери им опять пришлось ждать, пока Крот с помощью отмычки открывал замок. Спустя несколько секунд они проникли в коридор и оказались в кольце внутренних стен цитадели, второй линии обороны города, где располагались казармы гарнизона федератов. Узкий и прямой коридор рассекало множество проемов, в которые идущих мог увидеть кто угодно. Они бросились к двери, на которую указывал им Крот, т никто не появился.
Следующую преграду они миновали быстрее, чем Пар успел перевести дух, и остановились в темной нише, выходившей во двор между внутренней и наружной стенами города. Силуэты солдат Федерации, стоящих на страже у ворот и на крепостном валу, неясно вырисовывались в сгущающихся сумерках. В окнах жилищ и караульных помещений, над воротами и укреплениями светились огни. Слышались чеканные шаги и невнятный гул голосов. Где-то визжала сталь под точильным бруском. Пар почувствовал холодок в желудке. Вокруг кипела беспокойная жизнь.
Несколько томительных минут маленький: отряд провел в нише, прислушиваясь и наблюдая. Пар улавливал дыхание согнувшегося рядом, у стены, Падишара. Сердце бешено колотилось… Глубоко в груди, там, в самой сердцевине чувств, начинали трепетать слова страшных заклинаний. Пар отчаянно пытался сохранить над ними власть, думая о том, что произойдет, если он попытается прибегнуть к заговору. Конечно, этого не избежать. Но сможет ли он держать собственное могущество в повиновении у самого себя? Внезапно Пара охватил страх: что если магические силы возьмут верх и он действительно превратится в ту тварь, в которую, по словам Риммера Дэлла, может превратиться? Что тогда удержит его от нападения на своих друзей?
