— Видишь, какая мелкота, — Мажуга пошевелил носком сапога пленника, тот вяло ворочался. Долго висел вверх тормашками, кровь прилила к голове, и малец все еще не соображал, что с ним происходит, — Востряк бы сейчас обоих пристрелил, а нож, которым того парня зарезал, мальцу в руку вложил бы. Сказал бы: он сумел нож спрятать, при обыске не нашли, ремни порезал, охранника завалил, пришлось мне стрелять. Наврал бы, вам ничего иного не осталось, как поверить.
— Это верно, Игнаш. Если б не ты… Да, это ты ловко все развел, ну а пропажу нашу сыщешь?
— Самоха, я тебе о чем толкую? Установку не сейчас стащили, а давно. Это мальцы лишь нынче полезли в дыру, потому что сигнал им даден был. Пропажа может быть где угодно, хоть в Вертикальном Городе, хоть у небоходов, хоть в минских болотах! Забудь, некроз с ней!
Самоха засопел, потупился… погладил забинтованное предплечье и буркнул:
— Не, Мажуга, не получится забыть. Если она где в Пустоши объявится, да к призренцам слух дойдет, да доищутся они, что от нас следы тянутся…
— Призренцы! Вы, цеховые, сами это пугало создали, и сами же его теперь страшитесь!
— Призренцы нужны, ты не понимаешь, Игнаш.
— Не понимаю, — Мажуга нагнулся и стал резать веревки, которыми был связан пленник. Тот лежал лицом вниз и помалкивал.
— Если наши, цеховые, не будут бояться призренцев больше, чем друг дружку, — пояснил Самоха, — то перегрызутся. А этот страх нас вместе сталкивает, в одну толпу. А вместе мы — ого-го! Вместе — сила! Мы теперь все заедино, потому что призренцев боятся все одинаково. В том и смысл. А установку сыскать надобно, тут ты как хочешь, а сыщи!
Подросток зашевелился, сел. Приметил башмак, который стянул с его ноги Востряк, когда щекотал, медленно натянул. Потом поднял голову, увидел привязанного к стулу приятеля с кровавым пятном, расплывшимся на груди… завизжал тоненько, вскочил и с неожиданной прытью бросился к выходу, отпихнув Самоху. Мажуга перехватил беглеца за шиворот, встряхнул и отшвырнул обратно — в угол. Воришка отлетел от этого толчка, ударился лбом о крюк, покачивающийся на цепи, сел и заплакал, размазывая грязными руками слезы. Мажуга пригляделся — знакомая рожа-то! Та самая девчонка, что стянула кошель у приезжего возле лавки, где грибы слизневые… Судьба, значит.
— Что ж, Самоха, я попробую поискать следы.
— Да, Игнаш, поищи! Раз уж такое дело, что наша вина, нашего цеха, раз уж ты предателя нашел, то награда выйдет великая, только найди пропажу!
— Попробую, сказал. Идем, что ли, наверх? Мне тут как-то не по себе, дрянное это место. И дознаватель ваш был дрянь.
Мажуга взял девчонку за шиворот, поставил на ноги, и объяснил:
— Пойдешь со мной, дура, поняла? Попробуешь сбежать, тебя поймают и вон как дружка твоего, пристрелят, а то и чего похуже сделают. И учти: если б не я, тебя бы уже пришили.
— Поняла, дядька, поняла, — шмыгая носом, протянула воровка. — Не отдавай меня этим только, и я буду хорошей.
Мажуга хмыкнул: «Хорошей! Кочерга ты закопченная…» — и пошел вслед за Самохой к дверям, не выпуская из кулака воротник пленницы. Задержался только, чтобы ударить ее по руке и заставить выпустить нож, который девчонка сумела на ходу подобрать с мертвого тела.
По дороге она стала ныть:
— Дяденька, дяденька, ты меня призренцам только не отдавай! Слышь, дяденька!
Мажуга не отвечал, только иногда встряхивал пленницу, чтобы не вертелась и шагала в ногу. На лестнице стояли давешние каратели. Тот, что не курил, осторожно спросил:
— Стреляли, вроде? Али почудилось мне?
Приятель ткнул его локтем и указал взглядом свежие бинты на предплечье Самохи.
— А я чо, — нервно вертя в руках обрез, буркнул боец, — нам входить запретили. Нам велели здесь…
— Правильно велели, — буркнул управленец. — Ты передал, чтоб Харитона сыскали?
— Как приказано было, усе исполнил.
— И что?
— Так я ж враз обратно. Вроде, послали когось.
— Ладно, идем.
Мажуга с лестницы оглянулся и увидел, что каратели глядят ему вслед, потом сообразил — парней удивило, что он волочет с собой девчонку. Ее-то прежде здесь не было.
— А куда мы идем? — спросил сверху Самоха.
— К тебе, конечно, — хмыкнул Игнаш, — ты ж золото у себя в кабинете держишь, или как? Я работу исполнил, ну, первую часть работы. Вот тебе вор…
Ржавый пошевелил кулаком, в котором сжимал воротник облезлой куртки пленницы.
— Ай, дядька, ты чего тряхаешься? И я не вор! Я ж ничего стянуть не успела, значит, не вор!
— А кто у мужика кошель нынче утром увел, дура?
Когда проходили через первый этаж, Самоха попросил подождать:
— Я щас.
Он пошел к входной двери. По ночному времени она была заперта, и входа за столом сидели двое караульных. Завидев управленца, оба вскочили и замахали руками, торопливо разгоняя облачко дыма.
— Курите, мутафагово семя? — строго рявкнул Самоха, втягивая ноздрями воздух. — Научились у карателей… Дурман смолите, что ли, олухи? Ох, возьмуся за вас… За Харитоном послали?
— Курчан пошел. Да мы не…
— Ладно, ладно. Я у себя. Как вернется Курчан, пусть ко мне живо мчится.
В кабинете Самоха кивнул Мажуге на стул и, открыл шкаф, стал бренчать содержимым. Игнаш уселся, рывком заставил девчонку опуститься на пол и велел:
— Сиди и помалкивай, если пошевелишься, сразу стреляю.
— Злой ты, дядька.
Самоха захлопнул шкаф, в руках у него был кошель и бутылка. Вжимая живот, пролез на свое место за столом, открыл бутылку, сделал большой глоток, жестом предложил Мажуге, тот покачал головой — нет.
— Ну, как хочешь. Держи, вот.
Управленец стал отсчитывать золото, девчонка тут же потянулась к столу, поглядеть. Мажуга снова толкнул ее, принял монеты и упрятал во внутренний карман. Девчонка проводила золото внимательным взглядом.
— Теперь дело говори.
— А чего говорить? Ваша установка, — Мажуга покосился на воровку, та засопела и отвернулась, — ваша вещь, говорю, уже наверняка из Харькова уехала давно. Придется искать, стало быть. Расходы у меня будут.
— Возместим, Ржавый, все возместим, я ж не обману! И где это…
— Курчан твой? Сейчас явится, скажет, не застал Харитона дома.
— Чего? Ты, что ли, решил, что Харитон?..
— Так щас вот подумал: он со мной вместе из Управы ушел. Так?
— Ну. И шо?
— Ушел и дал знак этим вот. Слышишь, дура, говори лучше по-хорошему, кто вас на Управу навел?
— А я чо? Знаю про вашу Управу, чоль? Рыло сказал, нужно в один подвал залезть, ход он покажет. Вынести, чо получится, за все заплатят.
— Рыло — это которого застрелили?
