Во внешних столбах были заточены не люди — странные, непонятные существа. Существа в колоннах малой звезды напоминали людей: все они были небольшого роста, приземистые и в туниках. Толстые, широкоплечие, длиннорукие, приземистые. Пальцы рук и ног заканчивались длинными изогнутыми когтями, более похожими на звериные или птичьи, чем на человеческие ногти, а лица… несомненно, они были в родстве с Нинкве!
Низкорослые, с когтями… Исмей вздрогнула, осознав это. Ей на память пришли люди Хилле в капюшонах и перчатках, державшиеся поодаль от народа Долин. Так вот, значит, какие они! Но по какой причине заточил их в колонны властитель замка? С облегчением вернулась она к безмолвным мужчине и женщине. Глаза их жгли ее, говорили что-то… Если бы она только могла понять!
И вдруг глаза обоих стали закрываться. Глубочайшая отрешенность появилась на лицах. Исмей непроизвольно отдернула руку, чтобы змейка оказалась на виду, и вновь заглянула в ее золотистые глаза.
Они росли… росли… наконец словно желтый шар возник перед ней, окруженный голубоватыми отблесками. На сей раз шар не показывал, он говорил, что-то шептал ей. Понимала она, как это важно, и пыталась уловить звуки, связать их в слова, но напрасно. Шепот смолк…
Она пошатнулась. Ноги и спина болели, голова разламывалась. Но не только усилия тела, утомила их непосильная духовная нагрузка. Исмей со вздохом уронила онемевшую руку.
Теперь глаза заточенной в столбах пары оставались открыты, но потускнели. Не было в них больше яростной устремленности. Казалось, все испробовали они и все тщетно.
Но оставить их Исмей не могла. Нож не помог, слова расслышать не удалось. Со смутной надеждой она вернулась назад, к столам, стоявшим у входа.
Не были они заставлены утварью, как внизу. Но на одном столе… То, что было на нем, вызвало в ней омерзение!
Там стояла чаша на янтарной ножке, потемневшей, потрескавшейся и потертой. Из чего-то серо-белого было тулово чаши. Внутренность ее была покрыта пятнами. Рядом с чашей острием вверх стоял нож с рукоятью из того же бело-серого материала, а лезвие… Исмей отшатнулась… По нему струйками алой крови скользили изменяясь какие-то руны, слагаясь в слова запретного языка… То появлялись они, то исчезали и вновь струились по клинку.
Рядом лежала открытая книга. Пожелтевшие страницы ее были густо испещрены жирными черными буквами, подобных которым она никогда не видала. Каждая страница начиналась с заглавной буквы, но не веселые венки из цветов окружали эти буквы, как в старинных хрониках, а картинки, непристойные настолько, что краска залила ей лицо. Отвернулась она, но изгнать их из памяти не могла; торжествуя, насмехались над нею мерзкие рисунки. Рядом на изогнутой стойке поблескивал светлый колокольчик, а под ним лежал молоток. Был там еще подсвечник, но форма его опять заставила ее покраснеть. Из него торчала какая-то гнусная свеча, начинавшаяся как единое целое, а потом разделявшаяся на пять свечей разной длины.
Черным облаком опутывало этот стол зло. Исмей казалось, что к нему можно даже прикоснуться. С омерзением отступив назад, подошла она к другому столу. Там было другое: неровные куски янтаря, еще не совсем отмытые от глины. Показалось ей, что это те камни, которые видела она в руках брата в Верхней Долине у залежи. Их было очень немного. Что значили они рядом с колоссальным богатством колонн!
Эти мерзостные вещи — Исмей не сомневалась, что все на столе — принадлежности черного мага: необработанный янтарь… Понятно было, чем занимался здесь Хилле, и с ним-то связана она клятвой!
О подобных ему рассказывали недоброе. Кое-кто из людей, бывало, связывал себя с древними силами. Значит, и Квейс из тех страшных мест, где властвуют Древние.
В панике Исмей вытащила амулет Гунноры. Древние силы несли с собой разрушение и смерть, но Гуннора — это и свет, и жизнь. Может ли талисман защитить ее здесь, в обители зла. Исмей не знала, но от прикосновения к доброму янтарю ей полегчало.
Куски янтаря на столе, рядом гнусное капище зла, пленники в колоннах. И еще… Что теперь станет с ней, когда Хилле вернется? Она встревожилась, и на то были основания.
В эту ночь, таких четыре в году, даровалась свобода известным силам, а уж принесут они добро или зло — как распорядится судьба. Хилле отправился в путь в эту ночь. Что ищет он во мраке и холоде? Другую силу, помогущественнее тех, что вызывал он в этих стенах?
Исмей еще раз обернулась к двум звездчатым рядам колонн, к озарившим их синим цветом свечам. Здесь властвовали силы иного мира. Так почему же она свободно прошла сквозь все препоны, которые, конечно же, расставил повсюду Хилле? В таких местах всегда бывали стражи, и лучше было не связываться с ними людям.
Быть может, это ловушка, в которую ее заманили? Надо проверить! Взяв в руку амулет Гунноры, Исмей поспешила на лестницу, оставив таинственную пару в заточении. На первый этаж она слетела по лестнице без задержки… И замерла в ужасе. Теперь в зеркале отражалось нечто другое, не двигалось оно и не пыталось ни схватить ее, ни преградить ей путь к дверям.
Ужасен был вид этой твари, но теперь она видела, что не живое это существо, а высокая фигура демона, вырезанная из янтаря. Откуда только взялась она здесь? Ведь еще недавно ее не было.
Проскользнув мимо страшной фигуры, Исмей бросилась к двери, изо всех сил толкнула ее. К счастью, дверь легко подалась, холодный ночной воздух был подобен спасению.
Вновь вдоль стен прокралась она к двери собственной башни. Задыхаясь, скользнула внутрь, высматривая Нинкве или служанок. Никого… Тусклый отблеск углей в очаге слабо освещал пустую палату. Исмей взлетела по лестнице в свою спальню и бросилась к окну посмотреть на звездчатую башню. Сумел ли кто заметить ее следы? Едва ли, поземка уже замела все… Как вовремя началась метель!
Она села на постель и попыталась собраться с мыслями. Хилле говорил, что он астролог и алхимик. Комната в звездчатой башне с массой бутылей, труб и прочего свидетельствовала о занятиях алхимией. Эти познания были доступны людям, хотя в Долинах мало кто интересовался такими вещами.
Но иным занимался он в верхнем зале башни! Исмей яростно потерла глаза руками — все стоял перед ней первый столик: мерзкая книга и все остальное. Честными науками там и не пахло.
Прочие пленники в столбах казались безжизненными, она и не приглядывалась к ним. Но было ей ясно: женщину и мужчину сковали там грязным заклятьем. Следовало подумать… Если Хилле способен на подобное, на что остается ей надеяться?
Убежать сейчас из Квейса она, пожалуй, сумела бы. Убежать — и умереть неподалеку в снегу, не имея припасов, не зная дороги… Разве могла она вернуться в Долины из Квейса? Побег сулил смерть… Но то, что грозило ей в Квейсе, было хуже смерти. И все же шанс оставался, а значит, придется рискнуть.
