— Вейн произвел в Джундагае разведку и наши два тупых академика слышали о нем такие блестящие рассказы, что в конце концов решили порвать с графиней. Если хоть сколько-то повезет, я без труда найду отсюда путь обратно в Ируниум.
— Джундагай, — повторил Йенси, не обратив внимания на остальное. — Я слышал, как твой академик произнес это название тогда, в переулке Нью-Йорка.
— Да. Я тебе говорю все это потому… — Зельда с виноватым видом пригладила ладонью рыжие волосы. — Собственно, я не знаю даже, зачем я тебе все это говорю, лопушок. Но…
Йенси сухо сказал:
— В следующий раз, когда решишь кого-нибудь унизить, убедись, что ему об этом известно.
Зельда отпрянула, пытаясь изобразить надменность, пытаясь, как со страстью и с невольной усмешкой увидел Йенси, вновь стать самой собой.
Внезапно, не думая, что он делает, даже не отметив, что гормоны взяли наконец свое, Йенси схватил Зельду за плечи и притянул к себе. Он заглянул в ее карие глаза. Их лица находились так близко, что он видел в ее глазах отражение своего собственного одичалого лица.
Йенси слегка отступил. Губы Зельды выглядели полными, мягкими и полураздвинутыми, чуть влажными — совершенно не похожими на плотно поджатый бутончик, в который она обычно их собирала. И тогда Ки Йенси не мог не наклониться и не поцеловать ее. Он ощутил, как огненный импульс прошил его насквозь, ударил в пах, как кровь прилила к коже по всему телу. Долгое мгновение она страстно отвечала на его поцелуй, потом губы Зельды напряглись, она уперлась коленом ему в живот и Йенси, охнув, грохнулся спиной на рассыпавшуюся каменную кладку.
— Ах ты, Хакимом битый властапранг! Грязный, обмотанный кишками навозный жук! — Зельда энергично потерла ладонью рот. Ее глаза сверкали.
Йенси хихикал.
— Ты просто куколка — когда забываешь, что нужно быть крутой и грубой девушкой-тигрицей.
Зельда панически стрельнула глазами в сторону костра. Джорин заботливо склонилась над запястьем раненого. От воды поднимался пар. Стало быть, они не заметили ее позора.
— Значит, ты собираешься переправить нас снова в этот Ируни… в то место, о котором ты говорила. Ладно. А как насчет того, чтобы доставить меня обратно на Землю?
— Хоть бы ты и никогда не вернулся! Можешь сгнить здесь — мне дела нет!
Теперь Ки Йенси утратил всякую осторожность. Он забыл, как долго вел себя приниженно только для того, чтобы эти девушки не бросили его среди Измерений.
— Да брось, сестренка! Тебе это понравилось. И мне понравилось. Мы бы вдвоем могли сыграть славную маленькую симфонию. Черт возьми, девочка, если нельзя получить от жизни немного развлечений, какая от нее тогда польза?
— Не знаю, что ты имеешь в виду, но звучит это отвратительно, упадочно и прямо-таки бунтарски! Йенси вновь потянулся к ней. Он положил ладони на ее плечи, чувствуя серебристую ткань и теплую упругую плоть под ней, а Зельда провела удар правой, который сделал бы честь Лонсдейлу Белтеру. На губах и языке Йенси появился вкус крови.
— Убирайся, червь!
Йенси вновь засмеялся и отодвинулся.
— Ладно-ладно. Может, время для этого еще и не подошло.
Просто запомни, Зельда — роль женщины в жизни не сводится к тому, чтобы скакать по Измерениям да палить из пистолета. Понятно?
Но та отвернулась от Йенси, вздернув гладкие плечики, и отправилась посмотреть на Джорин и раненого. Йенси размышлял. Он осознал вдруг огромное значение того, что сделал, и это сознание начинало мучить его. Идиот! Кретин! Сексуальный маньяк! Теперь она точно смоется и бросит его одного! Ну что ж, это означает всего лишь, что ему придется теперь липнуть к ней, как тот пресловутый банный лист, а об ее сексуальной жизни подумать, может быть, несколько позже, в каком-то более удобном месте среди Измерений. Чувствуя себя более в своей тарелке, нежели когда-либо с того момента, как он был выхвачен из Нью-Йорка, Йенси направился обратно к костру, поискать чего-нибудь выпить.
— Его зовут Олан, — сообщила Джорин, поднимая взгляд, — и он не желает нам зла.
Она строго поглядела на раненого, заканчивая подгонять на нем последнюю повязку (от ее одежды к этому времени совсем почти ничего не осталось) и сказала ему с внушительностью, оживившей ее лицо и исключительно позабавившей Йенси:
— А теперь запомни как следует, Олан. Мы не убегаем от твоих друзей. В следующий раз не будь таким торопливым. Мы же могли ведь убить тебя!
Йенси хихикнул. Он и не подозревал, что в Джорин скрываются такие глубины.
Олан сглотнул слюну и пробасил:
— Все жертвы были убиты согласно приказам, и меня оставили здесь подчистить. Прошлым вечером я сжег все до конца и сегодня утром просто развлекался, ожидая рассвета, тут вы и появились. Само собой, я и подумал…
— Вот-вот, — деловито заметила Джорин, забирая чашку с водой из рук Йенси как раз, когда тот собирался напиться и поднося ее к губам Олана. — А что приключилось из-за твоей мысли, сам знаешь.
Она выглядела точь-в-точь, как знатная дама, раздающая благотворительный супчик детишкам в бесплатной столовой. Йенси на миг задумался, так ли уж ему это нравится. Рядом с седлом, стопкой одеял и другим имуществом лежал длинный меч. Рядом с ним находилась куртка из кожи и ткани, аккуратно расправленная, так что легко можно было разглядеть эмблему, украшавшую ее на груди.
Размер куртки был таков, что она как раз подошла бы Олану поверх кольчуги, но для Йенси оказалась бы тесновата. Он слушал болтовню остальных, вбирая и запоминая информацию. Эмблема на куртке очаровала его. Она состояла частью из вышивки цветной нитью, частью из нашитых лоскутков ткани. Изображала эмблема странного вида создание с разинутым красным клювом и высокими рогами, летящее на орлиных крыльях и сжимающее в одной лапе животное, напоминающее овцу, а в другой — животное, похожее на льва. Над гербом ярко блестели пять желтых звездочек, расположенных крестом. Под ней располагались три горизонтальных красных полоски, обозначавших, как догадался Йенси, какой-нибудь ранг. Пока Йенси рассматривал куртку, Олан не отводил от землянина внимательных глаз.
Когда Йенси протянул руку, чтобы поднять куртку и осмотреть ее сзади, Олан резко сказал:
— Осторожно! Не запятнай герба Това Бурки, не оскорби эмблемы Олана!
С опаской поглядывая на Олана, Йенси нагнулся, поднял куртку и перевернул ее. Та же эмблема повторялась и на спине, только увеличенная в размере. Кожа на ощупь казалась мягкой по бокам, плотнее на груди и на спине. Йенси осторожно положил куртку.
— Извини, что всадил в тебя пулю, Олан, — сказал он. — Но мы были вынуждены защищаться. Мы путешествуем по чужой стране, заблудились и…
