Гэбриел позвонил, и, спустя несколько секунд, дверь открыл сутулый мужчина итальянской наружности, приглашая странника улиц проследовать в «игорный» дом. Внутри не было ни золота, ни того лоска, которым пестрила входная вывеска. Отсутствие ремонта компенсировали развешанные по стенам плётки, наручники и интригующие части ободранных манекенов, вкупе со статуей Венеры, вероятно, гипсовой, и по всей видимости мастурбирующей под рекламным плакатом солнечного Крита. «Куклы» были не просто клубом азартных игр и сутенёрским притоном, но и турагентством, разрабатывающим программу сексуальных путешествий для жадных до нестандартных приключений граждан. Такова была особая политика клубного руководства «во времена сексуального неверия и недоверия».
На маленькой брошюре, которую «итальянец» сунул Гэбриелу в руки, был записан кусочек речи «кукольного» директора, произнесённой во время митинга в поддержку свободных отношений между людьми. Генри Болз[29] призывал к раскрепощению тела, отказу от общественной морали и началу эпохи международного секс-туризма, в результате которого за несколько лет в мире людей произойдут изменения, которые приведут к усилению качества и численности расы, став причиной великого переселения народов. Однако, ясно было то, что пафосная речь являлась дешёвым пиаром, продвигавшим клуб «Куклы» в широких… на самом деле, весьма широких кругах.
- Спасибо, - Гэбриел вернул брошюру «итальянцу» и подошёл к приёмному столу.
Пышная секретарша с силиконовыми губами улыбнулась соблазнительно-наигранной улыбкой и сладко пропела:
- Карты, девки, два туда и обратно[30]? Чего изволите?
- Комната 9.
- Секундочку… Тони! – прокричала она итальянцу у двери, - Тут у нас «особый» гость! Подготовь Сабрину! А вы можете проходить на второй этаж, железная дверь в конце коридора. Вот ключ. – секретарша кокетливо подмигнула и сделала вид, что занялась делом, пытливо рассматривая страницы журнала Playgirl[31]
Комната номер 9, именуемая посетителями «Камерой Пыток»[32], существовала в «Куклах» для любителей особых извращений, связанных с болью, кровью, насилием и наркотиками. Здесь, под контролем Сабрины, каждый мог исполнить свою заветную фантазию, будь то суицид или жёсткое изнасилование, сношения с трупами или даже с детьми (часто именно здесь навсегда пропадали беспризорники и сироты). Гэбриел узнал о «Камере Пыток» от одного из посетителей «Дикого Койота» незадолго до того, как вступился за жизнь Поля, поэта-декадента. Тогда уже зов плоти томил Инкуба, но годы контроля научили его справляться с безумным желанием. Однако, до поры до времени…
Сабрина, красиво сложенная блондинка, стянутая кожаными ремнями, уже ждала его за дверью, извиваясь у шеста под грохот немецкого индастриала[33]. Вызывающая надпись «подонок боли»,[34] вытатуированная на её правой ягодице, раскачивалась в такт агрессивной, синтетической музыке.
Гэбриел сбросил верхнюю одежду, и с усмешкой, расправив плечи, словно крылья, двинулся к хозяйке «Камеры Пыток». Из серого призрака дождливых улиц он на глазах превращался в похотливого демона, вены наливались красным огнём, глаза полыхали, движения становились плавными и, в то же время хищными – так крадётся зверь, завидев жертву, предвидя её конец в жарких, безумных объятиях. Запах секса, истинной страсти, полностью овладел его существом и питал одним своим присутствием, но голод был слишком силён и Инкуб жаждал большего, хоть и понимал, к чему это может привести. Здесь в комнате порока, ему не нужны были чужие фантазии – только та, кто творил и повелевал в полумраке бордовых свечей, могла наполнить его тело жидким огнём, насытить демоническое безумие.
Она испугалась. Из тёмной фигуры в плаще, словно из кокона, вырвалось нечто, от чего она впала в первобытный, агонический ужас, остолбенев от одного взгляда странного гостя – опасного зверя, шокирующего своей сверхъестественной красотой. Его тело светилось огнём, словно демон входил сквозь врата преисподних в мир людей, дабы свести их с ума. Сабрина задыхалась, держась за стриптизный шест, не в силах кричать, звать на помощь. Она не знала, что сделает с ней Инкуб, но видела смерть. Янтарное пламя в его глазах становилось всё ярче и ярче – медленно, слизывая с губ солёное искушение, он приближался, и жгучие искры падали на кожу Сабрины, шипели, разъедая дрожащую плоть.
Её называли хозяйкой «Камеры Пыток», волшебницей, исполнявшей чужие мечты, исполненные грязи, рождённые из комплексов и воспитания, усугублённые приветливым современным развратом и неоправданной жестокостью людских масс. Она давала им всё, кроме себя: детей, девственниц, свежих покойников из городского морга – пытала, причиняя боль, наносила тяжёлые увечья и даже кастрировала – всё ради услады извращённых умов. Она давала им всё, кроме себя, потому что жила с тяжёлой травмой – тайной, хранимой с детства, сокрытой от ушей чужаков.
Сегодня мы поиграем в новую игру, моя девочка. Папа принёс новую куклу. Смотри, какая красивая…
У девочки разрыв тканей и заражение крови, необходимо хирургическое вмешательство…
Рэй Бастард, отец 7-летней Сабрины, приговорён к каторжным работам на заливе, пожизненно.
Милая, Сабрина, я тебя люблю, но… я мужчина и мне нужна женщина… ты ведь понимаешь? Женщина, в её истинном смысле!
Женщина, в её истинном, анатомическом смысле, чёрт возьми!
Эхо воспоминаний нахлынуло на Сабрину. Без сил, она упала на чёрный кафель, обескураженная безжизненной пустотой, которая, казалось, заменила ей душу. Она хотела умереть, потому что ненавидела то, кем стала. Её изувечили и бросили такие же люди как те, чьи желания она исполняла здесь, в комнате грусти и страхов. Сабрина… ты стала такой же, как твой отец… ты предлагаешь людям игры, о последствиях которых они даже не догадываются… ты хуже тех, кто убивает, чтобы жить… ты убиваешь, чтобы оправдать свою смерть… смерть, случившуюся давно, ещё когда ты была ребёнком.
Инкуб склонился над ней, провёл огненными пальцами по губам, улыбнулся стеклянным глазам, и прошептал, касаясь терпким дыханием:
- Ты похожа на белый лист, чистое полотно, фарфоровую куклу, у которой отняли душу. Но это не так… Я впитал твою главную страсть – твою обиду, твою ненависть, твоё отмщение. Люди, приходившие к тебе, сами хотели, сами просили. Не вини себя, они больше виноваты перед тобой. Теперь, спустя многие годы, ты почувствуешь себя настоящей женщиной. Не бойся, не будет больно. Огонь побеждает боль. Но твоё тело может не выдержать – и умрёт... Решай, Сабрина, чего ты хочешь…
