- Ты похож на рабочего фермы грибов.
Купец, остановившись, медленно повернулся к сестре и недоуменно на нее посмотрел. Жиута еще раз его осмотрела и добавила.
- Нет, хуже. Ты похож на орка у ворот Разделки.
- Я иной раз себя так и чувствую. Говори, что ты хотела?
- Он тебя ждет, - она подняла руку, останавливая слова, что он уже хотел сказать, - он тебя ждет. Идем.
Жиута, повернувшись и не оглядываясь, пошла вглубь Норы. Пожав плечами, Купец махнул рукой своей свите и двинулся за ней. Подождав, когда он скроется в ближайшем проходе, стоявшая в поклоне свита с дружным стоном попадала на камень пола.
Добравшись до входа к норе Главы рода Купец на мгновение замер, вспоминая сделанное и, тряхнув головой, шагнул в проем входа. Здесь почти ничего не изменилось, старый и больной орк, лежащий на своем ложе в полудреме. Услышав его шаги, он открыл глаза и отложил в сторону спящего у него на руках крота.
- Я пришел. Я очень спешу. Мне еще очень многое надо успеть.
- Ты забыл, что я Глава Рода? - в голосе старика скрежетнули когти по камню, и Купец удивленно дернул бровью, - садись и слушай.
Купец молча сел на принесенную из прохода старой служанкой скамейку и замер в ожидании. За служанкой вошла и Жиута, неся пред собой обычный столик из зала гульбища. Поставив его перед ним, ехидно оскалилась и отошла в сторону. Вбежавшие за ней ее личные служанки, быстро уставив столик едой, мгновенно исчезли из Норы.
- Ешь, - Глава рода с помощью самок сел повыше и оперся на подложенные подушки, - ешь и рассказывай.
Пожав плечами, Купец не глядя сунул в рот первое, что попалось и неожиданно для себя быстро заработал челюстями, мыча от удовольствия. Он только сейчас почувствовал, как он голоден, забыв обо всем, он хватал из чашек все, что видел и, почти не жуя, глотал, давясь и спеша. Служанка, глядя на него с жалостью, подливала ему в чашку настой, что он, спеша и расплескивая, большими глотками вливал в себя. Запихав в себя все, что было на столе и еще раз осмотрев уже пустые чашки, он наконец сел выпрямившись и счастливо вздохнул. По знаку Главы обе самки исчезли из Норы, прихватив с собой все кухонные принадлежности.
- Сядь ближе, - подождав исполнения, Глава внимательно посмотрел в безмятежное лицо Купца и продолжил, - сейчас можешь говорить?
- Да, Старший. Могу, - Купец протянул вперед руки в знаке извинения, помедлив старик, мазнул по ним своей рукой, принимая извинения, - я расскажу тебе все.
- После Совета у меня было много забот, Глава. Мне выделили пять сотен рабочих. Не щенков и не стариков. Пять сотен крепких и здоровых орков. Я их всех осмотрел. Они уже руку циклов сидят на полном рабочем пайке, старом пайке. Гайту выдала нам на них полный набор одежды для работы вне Бооргуза. Все крепкое и целое. Очень много краски от Ока. Вара вытащил все барки, что у нас есть и чинит их не останавливаясь. У меня их уже больше, чем есть шестовых. А он все чинит, говорит, решение Совета. Припасы выделили на всех на десять циклов. Еще сказали взять две барки со старым оружием у Балаура. Дар Диким. С шестовыми обещали помочь Рвачами. Много забот.
- Ты в этих заботах не подумал, откуда такая щедрость Совета.
- Я думал, ничего не придумал, а потом думать стало некогда.
Купец качнулся, засыпая. Глава с жалостью посмотрел на него и вдруг неожиданно запустил в него чашкой с водой для крота с края своего лежака. Купец успел увернуться от нее, но вода залила его лицо.
- Ты точно мой сын? Червяк! Когда ты последний раз слушал свои Уши? Когда ты последний раз говорил с ними? Не найдя твои уши, они пришли ко мне. Ты знаешь, что после Совета ушли две лодки с вестниками?
Мгновенно подобравшийся Купец внимательно слушал.
- Две лодки, с двойной сменой гребцов.
- Куда они ушли, мы знаем? - старик, откинулся на подушки и кивнул головой.
- Перекресток и Бооргуз Червя. А вот зачем, не знаю. Это не все. Уроз-Баку готовит Большой Ритуал призыва Владыки.
Купец поежился и покрутил головой.
- Не знал, а почему Бооргуз молчит?
- А не знают еще. А то бы сейчас стены от их страха тряслись.
- Я тоже боюсь.
- Все боятся. Ты там тоже будешь. Чашу тебе держать. Но зачем и к кому ушли лодки? И я не знаю. Не знаю, почему замолчал Лау. Почему молчит Глава Бооргуза. А у него подготовка к походу за Нереисом сейчас должна идти. Много всего, что наводит на мысли. Плохие. Ты уйдешь в Болото. За Норой я присмотрю. Но будь готов ко всему.
- Да, отец. Я буду готов.
Старик посмотрел на своего сына. Купец снова был собой. Подобравшийся, и внимательный.
- Сейчас иди поспи, не спорь со мной. Иди.
Проспав полцикла в своей норе, он проснулся от странного ощущения. Прислушавшись, он не услышал обычного шума Норы Рода. Тишина наполняла переходы и пещеры Норы. Тишина и страх. Он ощутил его, как что-то давящее на него сверху и одновременно, как тянущие болезненные ощущения в груди. Услышал шаги сестры, торопливые и быстрые, она почти бежала. Бежала, как в давнем прошлом, когда еще щенком она прибегала к нему, просто посидеть рядом и после долгих уговоров поделиться своими страхами и обидами.
Встряхнувшись, он встал у лежанки, встретил ее стоя. Всепонимающе кивнул ей и произнес, не спрашивая, а утверждая.
- Ритуал.
Глава 3
Ритуал призыва.
Огромный по меркам Бооргуза зал, полукруглая площадка в несколько сотен шагов в длину и три сотни в ширину. Со всех сторон к ней от стен амфитеатром спускалось по шесть ступеней, каждая шириной в десять шагов и высотой по пояс орку. Три широких хода с истертыми временем расписными стрельчатыми арками. С дальней короткой стороны к стене примыкала квадратная площадка в полсотни шагов шириной, она поднимает стоящих на ней над всем залом и ступенями на два-три роста. На нее ведут две истертые лестницы. Прямые, гладкие стены зала переходят в ребристый и стрельчатый свод и смыкаются где-то очень высоко во мраке.
Не многие орки, всю жизнь прожив в Бооргузе, посмеют поднять глаза к потолку. Большую часть времени он затянут облаком белого пара от нескольких горячих источников, пробивших там, на высоте трещины в стене под самым сводом. Горячая и пахучая вода, стекая несколькими потоками по стене, уходит из зала по грубо выбитым канавкам прочь.
Из облака вниз свисают длинные плети мхов, нашедших там пристанище и дом. В них редкими искрами возятся умеющие светиться жители и облаком кружат более скромные обитатели.
В богатом эпосе ужасов и страхов Бооргуза этот зал занимает свое заслуженное и высокое место. Это - Храм Темного. Место его призыва, поклонения и место упокоения в муках несчитанного количества жертв во имя его.
Каждый орк рабочей касты знает, что-только случай отделяет его от последнего посещения Храма.
Сейчас почти все жители Бооргуза были здесь. Рабочие касты, слуги и воины дружин семей плотно, плечом к плечу, рядами утрамбованы на ступенях на обе длинные стороны амфитеатра. Сидя на коленях, они черной массой заполняют амфитеатр. Очень тихо сидят и ждут, наполняя весь зал осязаемым и тяжелым запахом безмерного ужаса. По проходам медленно ходят воины стажи Храма. Одетые в черненые плащи с прорезью для головы и рук, до середины бедра и затянутые на поясе кожаными ремнями. Копья с обсидиановым наконечником. Все тело воина храма покрыто черной краской на основе жира с горной смолой. Всклоченные, черные волосы в виде гривы, закреплены смолой и глиной, на лицах маски и на лбу обязательная повязка со знаком Храма. Только они в Храме носят оружие. Только они.
Другая короткая сторона амфитеатра заполнена орками Старших и Младших семей. Лицом к ним стояло полсотни воинов Храма. За их редкой цепью стеной стояли все представители Старших семей, даже здесь они старались держаться ближе к своим Главам и стояли плотными группами. За ними возвышались переступавшие на месте Тени. Они оставили свои шесты у входа в Храм и сейчас растеряли большую часть своей невозмутимой силы. Каждый глава держал в руках вырезанные из камня чаши, именные Чаши семьи. Тест на силу Главы, не удержав ее за время ритуала, Глава терял свое место. И Род мог выбрать нового. Тяжелая, резная Чаша семьи - символ рода и символ власти.
