— Хорошо. Загляну в игрушечный. Хотела Никитке кое-что купить. Он за углом.
— Я сейчас буду, — пообещал Ивар.
Отвернувшись, я поспешила удалиться. Пока шла до угла, обратила внимание, что встречные прохожие как-то странно на меня смотрят. На всякий случай бегло оглядела себя. Одежда, вроде бы, оставалась в порядке. Достала из сумочки зеркальце и оценила лицо — все в норме.
Только свернув за угол, я поняла причину неожиданного внимания.
На ближайшем фонарном столбе, колыхаясь на зимнем ветерке отклеившимся уголком, висела листовка: «Пропала без вести». С затаенным дыханием я протянула руку, пригладила уголок и узрела собственную фотографию, сделанную пару лет назад. У нас дома не любили часто делать снимки, только по особым случаям. Похоже, то был папин юбилей.
Шестнадцатилетняя Кира держала в руках отцовское ружье и светилась от счастья.
Кира восемнадцати с половиной лет приложила руки к животу и затравленно оглянулась по сторонам.
Все внутри оборвалось. Мужчина в теплой дубленке и черной вязаной шапочке клеил очередную листовку в нескольких метрах от меня. Я не видела его лица и не смогла узнать со спины, но испытала такой приступ паники, что едва устояла на ногах. Как раз в тот момент, когда попятилась, собираясь осторожно вернуться к Ивару, мужчина обернулся.
Мы уставились друг на друга, не в силах заговорить. Его взгляд с недоверием задержался на моем лице, потом опустился к округлившемуся животу. Глаза удивленно распахнулись.
— Кира?!
— Костик… — проблеяла я, теперь уже без сомнения узнав младшего из братьев.
Неловко поскальзываясь на снегу от волнения, он подбежал ко мне.
— Кира? Это ты? Ты жива?
Едва сдерживая слезы, я кивнула. Коля учил меня искусству охоты, Илья — баловал подарками, но с Костиком, без сомнения, мы всегда были ближе всего. Казалось, за месяцы разлуки брат стал еще выше и шире в плечах. Он отпустил небольшую бородку и начал выглядеть гораздо старше.
— Кира! — брат сделал порыв, желая обнять меня, но вовремя остановился, поглядывая на живот.
Тогда я сама обняла его, прижалась щекой к холодной коже дубленки и постояла так некоторое время.
— Ты… беременна?
— Да.
— Тебя похитили? Изнасиловали? — он пребывал в полнейшем шоке. — Как ты… как ты, вообще, оказалась здесь?
— Я вышла замуж, Костик.
У брата отвисла нижняя челюсть. Я же, наоборот, спохватилась и накинулась с вопросами:
— Ты здесь один? Или приехал кто-то еще? Вы продолжаете меня искать?
Меня волновало, что Ивар вот-вот должен был появиться на горизонте, и тогда…
Встречу двух очень дорогих мне людей страшно было предсказать. Вряд ли они смогли бы вести конструктивную беседу, понимая, что относятся к противоположным сторонам. А находиться между ними в такой момент я бы и врагу не пожелала.
— Я один, — пробормотал Костик, — и конечно, мы продолжаем тебя искать. Как ты могла подумать, что мы откажемся от тебя?!
Все время, проведенное вдали от семьи, я была уверена, что они не остановятся и не откажутся, но теперь не знала, радоваться этому или пугаться.
— Поехали домой, Кира, — позвал брат, — моя машина в паре кварталов отсюда.
— Нет! — я так отшатнулась назад, что чуть не поскользнулась, и ему пришлось удержать меня. Заметив, что Костик хмурится, поспешила добавить: — Я расскажу тебе все, как было, и ты поймешь, что за меня больше не нужно беспокоиться. Но я не смогу поехать с тобой. Хорошо?
— Как не поедешь? Ты что?!
Времени на споры не хватало. Я подхватила его под руку. Все мысли крутились вокруг того, что встречи брата с Иваром надо избежать любой ценой. Я ужаснулась сама себе. В кого превратилась? Даже не спросила, как там папа, и придумываю уловки, чтобы поскорее отделаться от Костика. Где моя верность клану? Верность семье?
Мы с братом свернули на следующую улицу. Я продолжала оглядываться, чтобы вовремя заметить, не идет ли за нами Ивар. Но, похоже, незнакомец в черном пальто надолго задержал его. На противоположной стороне улицы виднелась вывеска кафе. Я подтолкнула Костика в том направлении. Мы вошли в теплое помещение, по моему настоянию выбрали столик подальше от окон и заказали по чашке кофе.
Брат пожирал меня взглядом, и у него на языке наверняка вертелась тысяча вопросов.
— Как чувствует себя папа? — с виноватым видом протянула я.
— Он сломлен горем, — в голосе брата прозвучал упрек. — Так, что большую часть дел вместо него взял на себя Коля. Мы искали тебя везде! Постоянно появлялись какие-то новые зацепки. Намеки, что ты где-то рядом. Но все они оказывались ложными.
Этому факту я не удивилась, ведь Ивар сам признавался, что водил моих родственников за нос.
— В конце концов, полиция предложила объявить тебя мертвой и закрыть дело, но мы не хотели сдаваться. Я, Илья и Коля разъехались в разные стороны, чтобы охватить все города и маленькие поселки, даже самые дальние, и всюду расклеить листовки. Я уже несколько дней этим занимаюсь.
Я кивнула. Конечно, рано или поздно они добрались бы сюда.
— Первые месяцы отец еще держался, — продолжил Костик, — жил надеждой на твое скорое возвращение. Господи, Кира, что мы только не думали! Когда ты пропала одновременно с пойманными лекхе… мы хотели надеяться на лучшее, но я не ожидал, что папу так подкосит твоя потеря.
Я поморщилась. Совесть начала грызть изнутри. Как я могла быть такой эгоисткой?!
— Как папина нога? — прошептала я.
— От нервов стало хуже. Поэтому Коля и вызвался «рулить», — брат покачал головой, — когда ты увидишь отца, сама поймешь, что да как.
— Боюсь, что я его не увижу… — с трудом выдавила я.
— Но почему?! Почему ты не хочешь возвращаться домой? Я тебя не понимаю.
Этого вопроса я ждала с затаенным страхом. Крепко стиснув в ладонях чашку с горячим напитком, принялась плести паутину из правды и вымысла, убеждая себя, что так будет лучше для всех. Умолчала о поселении и о том, что Ивар живет в городе под видом обычного человека. Кратко описала, что какое-то время была в клане Седого, но на них напали, а мне чудом удалось сбежать. Тот звонок отцу требовалось как-то объяснить. Про похищение и нахождение в гетто вообще не упоминала. Зато много и подробно рассказала о заботе Ивара, о его любви ко мне и о нашем решении пожениться.
— Теперь ты понимаешь, — закончила я, протянула руку и взяла ладонь Костика в свои, — почему я не хочу возвращаться? Мне здесь хорошо, мой ребенок — самый желанный в мире, а мое место — рядом с мужем.
Все это время брат слушал с недоверием, а на последних словах отдернул руку.
