— Врешь ты все, — пробурчал Курт. — Набил где попало, а теперь сочиняешь.
— Ты неправ, — лукаво заметил Мур. — Но, учитывая твое невероятное невежество в вопросах художественного расположения синяков и шишек… пожалуй, я могу пойти тебе навстречу. Ладно уж. Я учту твои пожелания. Где ты хочешь заиметь следующую?
— На твоем набалдашнике, — мрачно пробухтел Курт. — Это будет не только красиво, но и справедливо.
— Увы, я не в силах сотворить такое чудо, — притворно вздохнул посох. — Разве что ты сам. Правда, для этого тебе действительно понадобится стать великим магом. А это нелегкая работа. Придется попыхтеть.
— Ради такого я согласен попыхтеть, — мстительно заметил Курт.
— Похвально, — одобрил посох. — Пыхти. Как раз такое настроение и является наилучшим для начала работы. Когда-нибудь ты научишься сам в него приходить, тогда можно будет обойтись без шишек. А пока не забывай считать все шишки, что я тебе поставил.
— Такое не забывается, — отозвался Курт.
И тут…
Курту показалось, что безбрежная и сладостная волна, возникшая из ниоткуда, расступилась и приняла его в себя. И Курт упал в эту безбрежную воду, хотя и продолжал стоять, и никакой воды вокруг не было. Курт упал в безбрежную воду, и она обняла его ласково-ласково. Она обняла его, и Курту показалось, что он весь состоит из маленьких нервных напряжений, из крошечных, как песчинки, судорог и тиков, похожих на мельчайшие часовые пружинки. А потом он расслабился и позволил воде протечь себя насквозь, смыть и унести всю эту дребедень. Прочь. Прочь. Прочь. Он немного боялся, что от него и вовсе ничего не останется, но боялся совсем чуть-чуть. Смерть не была чем-то существенным в объятиях этой воды, а исчезновение не казалось равносильным гибели. Собственно, «смерть» и «гибель» были не только разными словами, но и разными состояниями; если бы они были дорогами, то вели бы в разные стороны, но они не были дорогами, они были чем-то еще. Курт не знал, чем. Он знал одно — ничто из того, что с ним может случиться, больше не пугает его. Вода была с ним, и она напевала какую-то мелодию, унося прочь свои и чужие обиды, большие и малые страхи, огорчения и неприятности, излишнее чувство долга и обостренное чувство вины. Вода убирала лишнее, а то, что осталось… то, что осталось, и был сам Курт. И его было не так уж и мало. Его было еще как много. Ого! Его было гораздо больше, чем раньше. Настолько больше, что в это было невозможно поверить. Но он поверил. Великие Маги способны иногда совершать великие подвиги. А поверить в себя — вот такого огромного, большого и настоящего — есть один из самых величайших подвигов во всех мирах.
— Это так, — негромко заметил Мур. — Нет ничего страшней, чем духовные путы, которые человек накладывает на себя сам. И никто, кроме него самого, не может их снять. Все эти «я не смогу», да «я не сумею», да «кто я вообще такой?» Страшная дрянь. И почти неистребимая. Только если у человека у самого хватит воли, тогда…
— Но я ведь… не сам, — выдохнул Курт. Он даже не подивился осведомленности посоха о своих переживаниях. Не до того ему было. — Я не сам, — повторил он. — Это все оно.
Курт посмотрел на кольцо. Вэйэрн Лаанрон.
— Это не оно, — вздохнул посох. — И ты пока еще ни от чего такого не освободился. Я не знаю магии, способной проделать это с другим человеком. И вряд ли она вообще существует. Такие вещи нужно делать с собой самому.
— Но то, что со мной произошло… — попытался протестовать Курт.
— Это временно, — оборвал его посох.
— Временно? — огорчился Курт. — А почему…
— Видишь ли, — начал посох, — то, что ты сейчас испытываешь, это так называемое «состояние ученика мага». Любой ученик мага обязан время от времени его испытывать.
— Ты хочешь сказать, имеет право его испытывать? — поправил его Курт.
— Нет. Именно обязан, — повторил Мур. — Потому что это состояние… оно как бы поднимает тебя на вершину высокой горы, и ты видишь себя тем совершенством, которым можешь когда-нибудь стать. А затем состояние проходит и ты вновь стоишь у подножия и уже сам, своими силами, должен идти вверх. А когда приходит новое состояние, ты видишь не только невероятную красоту возможного, но и аккуратную радость достигнутого.
— И что, у каждого ученика мага есть такое кольцо? — спросил Курт. — Ты же говорил оно редкое — или я что-то напутал?
— Ты невнимательно слушаешь, — проворчал посох. — Хотя, конечно, тебе впервой себя так чувствовать… понятно, что ты не можешь служить примером должного внимания. Кольцо здесь ни при чем. То есть при чем, конечно, но по-другому. Без него бы у нас вообще ничего не вышло.
— А что у нас выходит? — спросил Курт.
— Видишь ли, «состояние ученика» — это то, что любой посох должен, просто обязан обеспечить своему подопечному. Это то, с чего должно было начаться твое ученичество. С этого, а не с тех мучений и мытарств, которые выпали на твою долю. Конечно, в любом ученичестве присутствует боль, а в магии особенно. Не зря же говорится: «Носить посох — все равно, что железные сапоги разнашивать!» Но состояние, в котором ты сейчас пребываешь, не только полезно, но и скрашивает неизбежные страдания. А ведь оно не одно, есть и другие.
— Другие?! Какие другие? — восхищенно промолвил Курт.
— Не торопись. Закончится это состояние — познакомимся с остальными, — усмехнулся посох. — Видать, судьба у тебя такая — вначале Великим Магом заделаться, а потом только учеником стать.
— Значит, это все ты? — спросил Курт. — Ты это состояние создаешь?
— Да, — ответил посох. — Ты еще удивишься, как много я могу.
— А… почему тогда?
— Почему я не делал этого раньше? — вздохнул посох.
Курт посмотрел на него и ничего не сказал.
— Не мог, — промолвил Мур. — Правда, не мог. Ты ведь мне и в самом деле по нраву пришелся. Не стал бы я тебя попусту мучить. Да и себя тоже. Но понимаешь… ты ведь помнишь, как я не верил, что из тебя маг получится? В тебе и в самом деле нет ни крупицы той силы, которая помогла бы нам… не знаю, как сказать… по-настоящему встретиться, что ли… Поэтому я ничего не мог для нас сделать. Совсем ничего. Твоя сила… она другая. Слишком другая. Чересчур.
— Ты хочешь, сказать что это кольцо помогает нам встретиться? — догадался Курт.
— Именно это оно и делает, — подтверил посох. — Это кольцо — мост. Оно связывает все со всем. Это кольцо — мост между всем сущим во вселенной. Теперь мы даже и в Джанхар можем попасть запросто. Достаточно просто перейти по этому мосту. И приступов никогда больше не будет. Они ведь случались из-за нашей несхожести, из-за чудовищной разницы тех незримых, но могущественных сил, что пропитывают наши тела. А теперь Вэйэрн Лаанрон соединяет нас незримым мостом и как бы «переводит» наши силы, наши магии, твою на язык моей, мою на язык твоей, делая их понятными друг другу.
