Так вот, король Готом в последнее время всё больше наглел, перейдя к прямым угрозам. И моя девочка становилась всё более нервной, и вид у нее был уставшим. А это отражалось и на мне, тяжело видеть такой любимую.
Я посмотрел на посла Мейнта, откинувшегося в кресле с самым самодовольным видом, и рассматривающего маникюр, нисколько не сомневаюсь, что безукоризненный. Биндюс метнул на меня быстрый взгляд и вновь занялся ногтями.
Мы пообщались с ним ещё до того, как мне пришлось отсутствовать в Империи долгие девять месяцев, и он мне не понравился. Вернее, не понравились мы друг другу оба. Особенно после того как я заявил ему, что политика меня интересует не в большей степени, чем ассенизация, потому что в обоих случаях невозможно остаться чистым.
'Самодовольный хлыщ', сделал я о нем свое заключение. Уж не знаю, что он подумал обо мне.
Наверное, ему было интересно, что же я тут делаю, после давнего своего заявления. Остальные присутствующие в кабинете, больше похожем на залу, вероятно, думали то же самое.
На папке, лежавшей передо мной на столе, золотом на зеленом горели большие буквы: 'Королевство Трабон. Особо секретно'.
Развязав трогательные розовые тесемки, я углубился в папку, успев перед этим отметить, что для такого важного документа цвета Коллайн мог бы подобрать цвета и посолиднее.
Так. Королевство Трабон… Площадь… Численность населения… Промышленность… Сельское хозяйство… Правящая династия… Армия… Флот… Даже полезные ископаемые.
Нет, как все же славно потрудился Анри, подробно, доходчиво, обо всем сразу и за столь короткое время. Везет мне всё же с людьми. И ведь у него таких папок стеллажи, врасплох ни одним вопросом не застигнешь. Вот и карта есть, карта территорий, принадлежащих Трабону. Карту не он вычерчивал, настолько и у него талантов нет. А карта хорошая, без всяких пошлостей в виде домиков на месте городов и весей. И дороги на ней есть и мосты. Надо будет у Коллайна поинтересоваться, кто её вычерчивал. Сомневаюсь, что у главы Военного департамента она лучше или подробней.
Ладно, сейчас разговор не об этом.
Вытащив из груды бумаг, находящейся в папке, исписанный от руки листок, я положил его на стол перед Мейнтом. Наверное, этого не следовало делать, но слишком уж самодовольной была у него физиономия, и я не смог преодолеть соблазн.
Мейнт взглянул на него искоса, затем вчитался и выражения лица у него волшебным образом поменялось.
— Возьмите на память, — доброжелательно заявил я, — это копия.
Знаешь ли, многоуважаемый посол королевства Трабон, мне нет дела до твоей личной жизни. Абсолютно нет. Вот только твоему королю, то, что в нем написано, не понравится, это я со сто процентной гарантией утверждаю. Чтобы его посол, даже ещё в таком стратегически важном пункте, как Империя!..
Сам Готом чем-то напоминал мне Карла Великого. И ел он вместе с солдатами на барабане, и вообще был весьма неприхотлив в быту. Женщин рассматривал только как средство для репродукции своих солдат, хотя и не чурался. Словом, слуга… сам себе, отец солдатам. И воин отважный. Но была у него одна слабость, некоторых людей он на дух не переносил.
Вот ты к ним и будешь относиться, как только Готому станут известны некоторые подробности твоей личной жизни. И в любом случае, карьера твоя будет безнадежно загублена. Ты извини, ничего личного, это… политика.
Но это далеко ещё не всё.
— Договоримся сразу, я буду называть вещи своими именами, уважаемый господин Мейнт. Я понимаю создавшуюся ситуацию так. Конечно же, в ваших притязаниях на часть территории Империи, основанных на весьма сомнительных документах немалой степени ветхости, Трабону будет категорически отказано. Но его величество король Готом вовсе и не ждет согласия. Он вообще благородно поступает, не напав до сих пор на Империю без объявления войны. После окончательного отказа, который вы предполагали услышать сегодня, причина для объявления войны будет. Далее события последуют следующим образом.
Королевство Трабон объявляет Империи войну, и армия вторгнется на ее территорию.
Следует ряд мелких сражений, армия Трабона продолжает победоносное наступление, пока, наконец, не происходит генеральное сражение. Королевство Трабон, благодаря полководческому таланту своего короля блестяще его выигрывает и начинает диктовать свои условия.
Вот только кто вам сказал, что всё будет именно так? Мне события видятся несколько по-иному. Недавно я получил письмо от дормона вардов Тотонхорна. Мы в весьма хороших отношениях, вы не можете об этом не знать. Так вот, он сетует на то, что ему все труднее удержать молодежь в степях. Кровь молодая, горячая, хочется подвигов и добычи. Сначала мне пришла в голову мысль послать их против вайхов. Не сомневаюсь, что о них вы тоже слышали. На моей родине это называется загребать жар чужими руками. Но тут две трудности.
Во-первых. Не имею я права решать такие вопросы без Её величества и присутствующих здесь господ. Да и не очень красиво получается, пускать чужие, пусть и дружественные войска на свою территорию. Кроме того, какая добыча может быть у вайхов, что с них взять? Нищие кочевники.
Но потом я вдруг подумал, а почему бы не попросить Тотонхорна вторгнуться на земли Трабона? Уж это я могу себе позволить, пользуясь расположением дормона, и не согласуя свое решение ни с кем. В общем-то, моя просьба никого не удивит. Да и добыча там будет куда как более значительная.
С этими словами я извлек из обшлага рукава камзола письмо, и оно действительно было от Тотонхорна. Так что в словах моих не было ни капли лжи.
— А что вы думаете о блокаде Трабона со стороны моря? Скардарский флот далеко не самый слабый, уверяю вас, а я имею к нему отношение. Ситуация пагубна для вас ещё и тем, что не хватает у Трабона своего зерна, катастрофически не хватает. И он вынужден его закупать. Так вот, как вы думаете, сколько времени понадобится, чтобы народ в вашем королевстве начал остро испытывать недостаток в хлебе, если начнется морская блокада?
Ведь вы не можете не знать и о том, что Империя и Скардар не так давно подписали договор о сотрудничестве, который включает себя как военные, так и торговые аспекты.
Я улыбнулся, вспомнив, как именно мы с Яной заключали такой договор.
— Я почти согласна, — прошептала она, когда мы немного отдышались, и я склонился, чтобы поцеловать её в припухшие искусанные губы.
'Тяжелая вещь — международная политика, подумал тогда я. — Недаром, ещё ничего в ней не понимая, я её уже не любил'.
И все-таки я добился своего, и к берегам Скардара отправилась Четвертый имперский флот, состоявшая из восьми трехдечных и четырнадцати сорокапушечных кораблей. Помню, меня тогда позабавило, что флотов у Империи всего три, и этот перескочил свой номер. Для устрашения, что ли?
