Живо переменившаяся в лице феечка понимающе кивнула, погладила задумчиво железное кольцо на талии — и красивым фейерверком искорок умчалась в указанном направлении. Обеспечивать себе то, что в других мирах позднее назовут алиби.
Как ни старался Лен, а всё тело тряслось меленькой и противной дрожью. Пришлось ему даже остановиться и сжевать пару кое-каких хитрых травинок из числа тех, что даже самого буйного обратят в смиренного ягнёнка. Высокая белая дверь неумолимо приближалась. А вместе с ней… да кто его знает, что за ней? И в то время, как едва слушающающаяся ладонь чародея легла на вызолоченную ручку, всякая трясучка прекратилась — а с её уходом в душе воцарилось какое-то неестественное спокойствие обречённого.
Всё, возврата нет. Работаем…
Тени, тени, тени — целы сонмы их сновали по дворцу. Впрочем, дело обычное, обычно мы обращаем на подобные феномены ровно столько внимания, сколько они и заслуживают. Однако наполовину вышедший на Тропу и отчасти сам ставший тенью ведун пристально всматривался в них. Вот застыли призраки замерших на посту гвардейцев… нет, среди них нет. Вот дёрнулись и поспешили в боковой проход отражения двух спешащих по своим делам лакеев — снова не то.
Призрачное, еле заметное вроде как дрожание тёплого воздуха над летней дорогой неслышно металось по дворцу, не оставляя своим вниманием ни единого подозрительного места. И лишь у спуска с балюстрады в искрящийся искрами малый холл Лен прыгнул вперёд, словно заметивший мышь кот. Вцепился в ту самую, единственно сейчас нужную — одним лишь отражением своих рук, дёрнул — и одним рывком вырвал её из скопища нереальностей в показавшийся поначалу грубым и неестественно ярким материальный мир.
– Если б не твоё безумие, я бы мог тебя ненавидеть. А так, просто презираю, — так и заявил он в сузившиеся от ненависти глаза изумлённой принцессы. И не дожидаясь воплей или иных трепыханий с её стороны, бесцеремонно заехал кулаком поддых.
Забросить согнувшуюся в тщетных попытках ухватить хоть немного воздуха девицу на плечо — дело плёвое. Куда как труднее оказалось вычленить среди побелевших от ярости и всё же не дёрнувшихся гвардейцев лицо того самого офицера, на которого ему неприметно показал Марек.
– Передашь тихонько королю — я забрал его сестру на… перевоспитание. Через несколько дней верну живой и даже здоровой.
В бок тупо что-то ударилось несколько раз. Лен молча отобрал стилет у извивавшейся в попытках его ударить принцессы и так же безмолвно зашвырнул его в пустой и тёмный камин. Ну да, куда уж обычной дворцовой ковырялкой, только и предназначенной, дабы чистить фрукты или пригрозить горничной, пробить незримую броню хорошего чародея!
– Принято к исполнению, — не моргнув и даже не скосив глаз, выдохнул крепкого сложения лейтенант с дворянским поясом, и кивнувший Лен со своей трепыхающейся ношей на плечах сбежал вниз.
– Ходу, быстро!
Как ни был Марек готов ко всяким перипетиям судьбы, но разевающая рот побагровевшая физиономия принцессы таки поколебала его веру в правоту друга. Клинок выпал из ладони изумлённого и смущённого моряка, а сам он попятился.
– Лен, ты уверен в том, что делаешь?
В другое время ведун, возможно, и пустился бы в терпеливые объяснения, но сейчас что-то никак не находил в себе таковых добродетелей. Со сдавленными проклятьями он бесцеремонно забросил принцессу в покачнувшуюся карету вместе с несколькими словами:
– Славка, стереги её! Она опасна как змея, но послабее тебя будет…
А затем, развернувшись, он сграбастал бледного Марека за шкирку и притянул к себе. Придвинул ближе — так, чтоб лицо того виднелось сквозь застящую взор багровую пелену гнева.
– Эта тварь просто сошла с ума, — он указал в дверцу кареты, где, судя по звукам, кого-то откровенно и вовсе не аристократично хлестали по щекам. — Безумие настолько овладело разумом принцессы, что именно она устроила всю заваруху с алмазами.
– Но… зачем, помилуй Вёсенка!
Марек ещё трепыхался, хотя и прислушивался к словам ведуна с куда большим вниманием.
– Уничтожить и забрать с собой к демонам весь мир! Насолить брату-королю, отравить его жизнь — да кто их знает, этих девиц, и к тому же сумасшедших!
Моряк нервно сглотнул, нырнул куда-то вниз и обнаружился уже со шпагой в руке.
– Прости, Лен, что я усомнился в тебе. Уж слишком… — он запнулся и смущённо замолк.
Ох, боги! Уж от кого Лен меньше всего ожидал всяческих рефлексий, так это от бравого моряка, не побоявшегося сунуться на маленьком корвете прямиком на бал демонов — в безрассудной попытке пробиться сквозь бурю. Потеряв там грот-мачту и два якоря, он таки сумел вывести искалеченный корабль обратно, когда окончательно стало понятно, что попытка провалилась и остаётся лишь терпеливо ждать иных над волнами погод. И теперь блестящий капитан мнётся, как юная прелестница в объятиях удалого кирасира? Вот уж от кого меньше всего ожидалось…
– Ладно, Марек, проехали, — ведун безо всякого почтения подтолкнул его к карете. — Лезь, время аж горит.
– Погоди, — тот обернулся. — Отчего ты не сказал раньше?
– Да, в самом деле, Лен? — из кареты высунулась Славка, осторожно утирающая разбитый нос. Но, судя по тишине внутри, юная ведьмочка всё же справилась.
– Думаете, меня не грызли сомнения? — огрызнулся ведун. Он кивнул полудюжине потных от натуги гвардейцев, которые как раз кстати притащили в каждой руке по шитому из буйволовой кожи кошелю с ало светящейся печатью королевского казначейства на каждом. Он махнул им рукой — загружайте в карету — а сам повернулся к друзьям. — Но теперь эта стерва не оставила ни мне, ни королю другого выхода.
Он захлопнул за собой дверцу и почти упал на сиденье, безуспешно протирая темнеющие от усталости глаза.
– Значит, так — вы двое с бешеной скоростью мчитесь в имение Славки, и при том глаз не спускаете с этой… — Марек, на лице которого так и вырисовывалось смятение и нешуточная решимость исправить свою ошибку, весомо кивнул в ответ.
А Лен перевёл взгляд на угрюмую Славку, чьи глаза по-волчьи мерцали в полутьме кареты.
– Она немного умеет бродить тенями, потому и проходила сквозь любую охрану… и да, да — именно она устроила кровавое побоище в доме своего малолетнего племянника-бастарда. Потому, Славка, следи особо и ведьминскую дорожку.
Ведьмочка передёрнулась от брезгливости, когда проверила стягивающие пленницу путы. Какая жуткая смесь, эта свойственная людям возвышенным твёрдость духа, некоторая толика способностей к тайному — и почти полностью поглотившее разум безумие! Тем более, всё вдобавок изломано безудержными женскими страстями… Славка не удержалась и влепила принцессе оплеуху, когда та попыталась укусить её.
