Друзья уже успели выехать за околицу, но Жар все равно вздрогнул и обернулся. Нет, вроде никто не слышал.
— А как мы с той… как же ее?., тетей подружились! Представляешь, она меня в невестки звала, хи-хи! У нее еще один сын неженатый остался — она мне его показала, ничего такой! С ко-си-и-ичками…
— Как ты все это поняла? — удивился Жар. — Ты ж саврянского языка не знаешь, а она ринтарского.
— Ну и что? На пальцах запросто объяснились!
Вор озадаченно моргнул, пытаясь понять, как может выглядеть на пальцах предложение замужества, да еще от будущей свекрови.
— Ой, что-то у меня корова шатается… — звонко продолжала подруга. — Жар, погляди — она не хромает?!
Вор поглядел — только не под ноги, а на Алька, с беспокойством. Саврянина бурное Рыскино веселье тоже не радовало. Надо было, конечно, уходить раньше, но, чего греха таить, застолье получилось на диво приятное. Потом и соседи подтянулись, и проходившие мимо ярмарки музыканты…
— И зачем ты ей все время подливал?!
— Ну хотел, чтоб она немножко расслабилась, — виновато развел руками Жар.
— Вот сам теперь ее и закрепляй.
— Слушай, Альк! — вмешалась в их злобное перешикивание Рыска. — Ну Альк же!
— Что?
— Ты тоже славный! — Девушка умиленно уставилась на саврянина. — И краси-и-ивый!
— М-да. Кажется, сегодня мы до столицы не доедем, — с сожалением заключил белокосый.
— Почему? — искренне удивилась Рыска. — Вон какая луна ясная!
— Жар, давай туда.
— Угу, — друзья зачем-то свернули в поля, но девушку это ничуть не смутило. Она ж путница, куда захочет, туда и приедет! Даже без дороги!
— А почему мы так рано ушли? Там весело было! Я б еще потанцевала… — Рыска начала приплясывать прямо в седле.
— Ты, главное, с коровы не упади. — Альк на всякий случай подъехал поближе.
— Ха! Да я лучше тебя езжу! — Девушка хотела доказать, что даже камешек с земли на всем скаку подобрать может, но саврянин зачем-то перехватил ее под мышками и втянул на свое седло. Рыске это показалось ужасно забавным, и она захихикала: — А от тебя крысами пахнет!
— А от тебя — вишневкой.
— Она вкусненькая была! — по секрету сообщила девушка.
— Я вижу. — Альк прижал ее покрепче, чтобы не вертелась.
— А знаешь, чего я сейчас хочу?
— Спать? — с надеждой предположил саврянин.
— Нет! Петь!! И-и-и когда-а-а она-а-а взошла-а-а на кру-у-учу…
— Нет, спать! — Альк поскорее зажал ей рот ладонью. — У-у-у…
— Жар, возьми ее. — Саврянин спустил брыкающуюся девушку в руки спешившемуся вору.
Рыска, мигом забыв про прерванный полет души, обхватила друга за шею.
— Ты тоже шатаешься, — укоризненно заметила девушка. — Перебрал, да?
— Ага, — мужественно подтвердил Жар, дотаскивая ее до стога и укладывая в рыхлый соломенный ворох. — Давай отпускай меня!
— Не хочу. — Рыска, дурачась, чмокнула его в нос. — Ты такой милый!
— Ты тоже милая, но давай я пойду коров расседлаю, ага? Девушка нехотя разжала руки:
— А потом мы попоем?
— Обязательно, — поклялся Жар. — И попоем, и спляшем, ты только отдохни немножко.
— Хорошо, — послушно согласилась Рыска, — мне о-о-очень хорошо!
…Когда мужчины вернулись к стогу с покрывалами, девушка уже спала, со счастливым лицом расплывшись щекой по ладошке.
— Я — славный, — иронично сообщил Альк.
— А я милый. — Жар с нежностью поглядел на подружку.
— Я еще и красивый. Значит, я первый.
Вор шутливо отпихнул саврянина плечом, тот ответил, и приятели, обменявшись тремя-четырьмя тумаками, тоже стали устраиваться на ночлег.
* * *
Рыска проснулась с противно гудящей головой — будто та превратилась в колокол, и внутри от каждого движения качается тяжелое литое било. Очень хотелось пить, но девушка еще долго лежала бы, тупо глядя в соломенный свод подкопанного сбоку стога, если б не пришел Альк. Он опустился на колени, погладил оголенное девичье плечико и нежно прошептал:
— Может, повторим?
Рыска вылетела из-под стога, как змеей укушенная. И обнаружила, что с нее еще и штаны спадают — пояс распущен.
— Ну что, проснулась? — добродушно спросил Жар. В волосах у него тоже там-сям торчали соломинки, с одежды уже почти все счистил.
— А… — Девушка затравленно оглянулась, придерживая одной рукой штаны, другой ворот. Альк привалился к стогу, вид у саврянина был довольнющий, в зубах травинка с колоском.
— Это я развязал, — пояснил вор, — чтоб не давило. И башмаки снял, вон стоят.
— А он!!! — Рыска задохнулась от возмущения.
— Что — я? — невинно уточнил саврянин. — Всего лишь предложил опохмелиться.
— Мне? Зачем?! — Девушка внезапно вспомнила, что вчера было. Обрывочно, но ей хватило. — Ой… Ой мамочки…
— А народные танцы тебе лучше бальных удаются, — заметил Альк. — Особенно на столе.
— Ну она туда не первая влезла, — встал на защиту подруги Жар.
— Зато свалилась первая.
— Зато ее там не было, когда он проломился под остальными!
— Да, это было впечатляюще, — признал саврянин. — Кстати, что за идиот попытался подхватить тетку?
— Кажется, ее младший сын.
— И после этого она еще надеется его женить?
Рыску их обмен приятными воспоминаниями ничуть не утешил.
— О Божиня, что же савряне обо мне подумали?! — простонала она, кое-как завязав пояс и схватившись за голову.
Альк перекинул травинку в другой угол рта:
— Судя по состоянию большинства — какая милая, славная девушка!. Если уж ты меня красавцем назвала…
— Не могла я такого сказать! — Девушка с надеждой повернулась к Жару, ожидая, что тот развенчает очередную шуточку белокосого, но вор смущенно отвел глаза.
— Да ладно тебе, — проворчал он, — застолье как застолье. Утром никто и не вспомнит, кто в поленце выиграл.
— А кто?!
— Не помню, — соврал Жар. — На-ка вот, подлечись действительно. А то аж зеленая вся. — Парень протянул Рыске знакомую оплетенную бутылку, но девушка испуганно шарахнулась: больше ни капли! Никогда в жизни!! Потом спохватилась: — Как тебе не стыдно?! Они к нам со всей душой, а ты…
— Какая разница — там мы ее выпили бы или с собой прихватили? — изумился Жар. — Это же все равно для нас поставили!
Альк взял у него бутылку, отхлебнул и поморщился.
— Завтракать, я так понимаю, никто не хочет? Тогда поехали.
Пока мужчины седлали коров, Рыска стояла в сторонке тихая и пришибленная, все еще переживая из-за вчерашнего. Жар поднял ее котомки, собираясь перекинуть через Милкину спину, но левый вьюк показался ему подозрительно тощим. Вор по праву близкого друга заглянул внутрь, поворошил вещи.
