Когда они наконец отправились спать, было уже очень поздно. Пракна намеренно избегал спальни, но когда Джлари привела его туда, он увидел, что жена приготовила для них эту комнату. Постель была застелена лучшим покрывалом с кружевными подзорами. Белье и воздух приятно пахли. Жалюзи были широко открыты, впуская в спальню лунный свет. При виде спальни Пракна содрогнулся. После смерти сыновей они были близки всего один раз – и тот отвратительный эпизод больше походил на изнасилование. Джлари больше не могла выносить супружеской близости. Но казалось, что вид спальни возвещает о произошедших в ее душе переменах, и Пракна с трудом справился со вспыхнувшей в нем страстью. Он напомнил себе, что она по-прежнему очень хрупкая. А брак – это не только постель.
– Пракна, – тихо проговорила она, заводя его в комнату. – Добро пожаловать домой.
Пракна ничего не ответил. Ему не хотелось говорить, не хотелось слышать ничего, кроме ее дыхания. Снегопад за окном прекратился. Поселок был залит лиловым светом луны, вода каналов романтично мерцала. Джлари сняла туфельки, а потом прошла босиком и закрыла дверь. Пракна медленно подошел к кровати. Он сел на матрас и стал смотреть на жену. Она остановилась перед ним, платье эффектно подчеркивало ее женственные формы. Гладкие плечи и белая кожа делали ее похожей на ангела, чистого и хрупкого, слишком невинного для этого жестокого мира. Пракна прищурил глаза, жадно любуясь ею. Он мысленно подсчитал месяцы с тех пор, как имел женщину, – и обнаружил зияющий провал.
– Любимая, – прошептал он. – Ты так прекрасна!
Этот комплимент вызвал у Джлари улыбку. Однако она не осмеливалась заговорить, нарушить гармоничную тишину. В ее взгляде мелькнула лихорадочная тревога, но тут же исчезла. Он поднял руку и освободил ее волосы от шнура, так что они рассыпались по ее плечам. Джлари медленно подошла к мужу. Пракна затаил дыхание. Их взгляды встретились – и тут его жажда вышла из-под контроля. Он прижался лицом к ее животу, ощутив сквозь шелк платья жар ее тела. Он прижался к ней губами и попытался притянуть к себе. Джлари судорожно вздохнула, бессильно запрокинув голову.
Он увлекал ее с собой, пока она не оказалась у кровати на коленях. Неловкими пальцами он стянул с ее плеча бретельку. Когда он прижался губами к ее шее, она задрожала. Джлари казалась ему пирожным, сладким и манящим, и вкус ее кожи пьянил его, обжигал огнем. Раздвинув губы, он поцеловал ее затылок. Он обхватил пальцами ее голову, прижимая к своей груди. Тело Джлари сотрясала дрожь. Пракна не обращал на это внимания. Теперь уже обе его руки легли ей на плечи, спуская с них платье, обнажая ее тело. Он открыл глаза и увидел, как ее обнаженная спина отражает лунный свет.
«Не спеши. Медленнее».
Джлари была уже почти полностью обнажена. Ладонями Пракна ощутил ее страх. Она снова стала ребенком, испуганной девственницей. Он попытался остановиться – и не смог. И когда его рука скользнула ей на грудь, он услышал ужасающий вскрик. Джлари окаменела. Пракна остановил свои непокорные руки, затаил дыхание. И его оглушил ее шепот – она едва слышно молилась:
– О, Боже, помоги мне! Пожалуйста…
Пракна прижал жену к себе.
Она долго, долго плакала, словно его не было рядом, словно она находилась в церкви и преклоняла колени перед Богом. Пракна не смел смотреть на нее. Ему не было нужды видеть ее лицо. Влага ее слез расплывалась пятном по его рубашке. Он слышал только дрожащий голос Джлари, в котором потонуло все его наслаждение. Охватившая его страсть мгновенно угасла, и он испытывал только жалость к этой женщине, стоящей на коленях. На дальней стене спальни висело большое зеркало. Он видел отраженное в нем нагое тело – и собственное лицо, на котором было написано горькое изумление. Он был похож на старика. Джлари содрогнулась. Пракна наклонился, подхватил жену на руки, без усилий подняв легкое как перышко тело, и бережно положил ее на кровать. Джлари старалась не встречаться с ним взглядом.
– Прости! – тихо прошептала она. Она скрестила руки перед собой, пряча грудь. – Пракна, прости меня…
– Тише, – прошептал Пракна. Он осторожно ухватил край простыни и укрыл ее. Не решаясь к ней прикоснуться, он нерешительно мялся у кровати. – Отдыхай, Джлари. Просто отдыхай. Я дома.
Джлари поспешно кивнула:
– Да, дома. Ты со мной. Ты останешься со мной. – Она упорно не открывала глаз. Натянув простыню, она спрятала под ней свое полное стыда лицо, закрыла накрашенные губы. – Не оставляй меня.
– Конечно, – легко пообещал Пракна, – Я посижу с тобой. Мы просто посидим рядом, правда?
– Не оставляй меня! Ни сейчас, ни потом. Никогда.
– Никогда – это очень долго, любимая.
– Теперь здесь Шакал. Он займется Наром вместо тебя. Мы сможем быть вместе. Наконец.
Пракна отвернулся. Он не хотел, чтобы Джлари увидела его лицо. Все закончилось слишком быстро – ее веселое настроение, интимная трапеза, ароматы… Слишком скоро он снова увидел ту жену, которую оставил, уезжая из дома. Он восхищался ею и ее мужественной попыткой перемениться – но в то же время мысленно проклинал ее и ее раненое сердце. Это уже было не горе. Это больше походило на безумие – и Пракна понял, что его жена никогда не станет той женщиной, на которой он когда-то женился.
– Не надо ни о чем говорить, любимая, – сказал он. – у нас обоих был трудный день. Просто засыпай. Я посижу с тобой. Если хочешь, поговорим утром. Я поведу тебя погулять.
Джлари открыла глаза и в мгновенном просветлении улыбнулась ему.
– Мне очень жаль, – призналась она. – Честно. Я не та женщина, какая тебе нужна.
– Ты всегда была именно той женщиной, которая мне нужна, – ответил Пракна. – Именно поэтому я всегда к тебе возвращаюсь. Ты притягиваешь меня через полмира, Джлари.
Его жена тихо рассмеялась:
– Ты и правда всегда возвращаешься! Иногда я не могу понять почему.
– И не пытайся понять, – ласково проговорил он, осмеливаясь взять ее за руку. – Я всегда буду к тебе возвращаться.
– Тебе больше не нужно уезжать. Шакал может поработать за тебя. – Она говорила горячо, умоляюще. – Пусть теперь воюет молодежь, муж мой. Давай просто побудем вместе. Неужели это так уж невозможно?
Пракна онемел.
– Джлари…
– У Шакала хватит ненависти за всех нас, – напомнила ему она. – Ты сам мне это говорил. Ты ему не нужен, Пракна. А мне нужен.
– Я нужен памяти моих сыновей, – заявил Пракна. – Я не могу допустить, чтобы за них отомстил посторонний человек. Это мой долг. И моя честь.
Джлари кивнула. Это был неоспоримый довод, и она это поняла.
– Я люблю тебя, – просто сказала она. – Кроме тебя, у меня нет ничего.
Пракна поморщился. Это относилось к ним обоим. Джлари поистине была его лучшей половиной. Вторая половина окаменела и умерла, и ею двигала только жажда мщения. Но ему не хотелось расставаться с этой половиной – не совсем хотелось. Он желал вернуться в Лисе с головами нарцев у пояса и провести остаток своих дней рядом с Джлари в уверенности, что он сделал все, на что был способен. На Лиссе его называли героем, но он считал, что это еще надо доказать. Его сыновья требовали от него поступков.
