Грэхем тоже был большим мальчиком, знал это и наслаждался фактом. Но, стоя перед Дольфом, он выглядел замухрышкой. На мгновение я задумалась, какой крошечной должна казаться на его фоне я сама. Эдуард отпустил мой локоть, как только мы подошли к ругавшимся. Вообще-то, это пока нельзя было назвать дракой, но ощущение складывалось такое, что к этому все и идет. А времени на подобные разборки у нас не было. Жан-Клод со своими вампирами уже на пути к церкви. Нам тоже пора поспешить.
- С каких это пор федеральному маршалу нужны охранники? - спрашивал Дольф звенящим от злости голосом. Его огромные руки уже были сжаты в кулаки.
Энергия зверя Грэхема покалывала кожу, словно сотни крошечных рыщущих лапок. Тот факт, что его энергия пока ощущалась вроде щекотки и несильных толчков, означал, что Грэхем очень старается держать себя в руках. А вот о Дольфе я бы такого не сказала.
Эдуард позволил мне пройти немного вперед, чтобы я оставалась в пределах их досягаемости, но при этом могла быть услышанной Дольфом и Грэхемом.
- Эй, Дольф, я забираю у тебя Грэхема.
Дольф бросил на меня быстрый взгляд, не желая спускать глаз со стоявшего перед ним парня. Я как-то раз видела, как Дольф пытался задирать Джейсона. У него ничего не получилось, поскольку того было довольно сложно вывести из себя. В отличие от Грэхема.
Ко мне подошел детектив Смит. Он потирал руки, словно они у него замерзли. На улице стоял декабрь, но особого холода не было. Смит обладал некоторыми психическими способностями. Я не знала, какими именно, но ликантропов и прочих сверхъестественных созданий он чувствовал.
Стоять и спорить с волком-оборотнем ему было явно некомфортно, но Смит не любил выказывать слабость.
- Лейтенант, маршал Блейк, насколько я понимаю, уезжает. Своего охранника она берет с собой, поэтому вам больше не стоит беспокоиться о том, зачем он здесь находится. - Смит говорил спокойно, стараясь, чтобы он звучал невинно. И это ему неплохо удавалось, при росте ненамного выше моего, светлых волосах и молодым для его возраста лице. В отряде этот детектив был новеньким. А куда девался Зебровски? Вот кому удавалось справляться с настроениями Дольфа.
- Я хочу знать, зачем федеральному маршалу телохранитель, - процедил сквозь сжатые зубы Дольф.
Грэхем посмотрел на меня, и взгляд словно спрашивал: «Что ответить?»
Я не хотела признаваться в том, что являюсь человеком-слугой Жан-Клода и лупой Ричарда, поэтому не знала, что можно ответить. Я редко вру, если понимаю, что ложь очень скоро откроется. В наступившей тишине вперед выступил Мика.
- В этом моя вина, лейтенант. Я ведь люблю ее, а она чуть не умерла. Простите, если то, что я нанял Грэхема, вас расстраивает. Насколько я знаю, вы женаты. Уверен, вы поймете, как я испугался, когда увидел ее лежащей на больничной койке. - Иногда я забываю, насколько гладко Мика способен врать. Конечно, единственной ложью во всем сказанном было то, что Грэхема нанял лично он. А все остальное, скорее всего, правда.
- Ты не женат на Аните.
- Мика живет со мной уже семь месяцев.
- Поговорим об этом, когда пройдет не меньше года, - ответил Дольф.
- Ты же всегда советовал мне найти бой-френда с постоянным пульсом. Вот я и нашла, что тебе теперь не нравится?
- Анита, когда тебя перестали устраивать люди?
Я покачала головой и отмахнулась от него.
- Я не намерена спорить об этом сегодня, Дольф. Пойдем, Грэхем, нам пора.
И мы удалились. У Дольфа не было никаких причин нас задерживать, кроме разве что его отвращения к монстрам. Но быть предметом ненависти не противозаконно. Приятно это сознавать.
Эдуард припарковался на стоянке у Церкви Вечной Жизни. Олаф сидел рядом с ним, а я решила сесть на среднем сиденье, между Микой и Натаниэлем. Грэхем в гордом одиночестве ехал на заднем. Эдуард даже не стал спрашивать, почему я позволила Олафу занять место рядом с ним. Думаю, он тоже не хотел, чтобы Олаф мог на меня смотреть во время поездки. Эдуарда вообще трудно вывести из себя, но, что бы там Олаф ни учудил, пока я лежала пластом, это возымело эффект.
Парковочная зона была такой наклонной, что нам пришлось подъехать, нарушая правила, поближе к небольшому зеленому островку со скамейками и деревьями над ними. В декабрьскую прохладу он выглядел уныло и бесцветно, хотя на мое восприятие мог повлиять тот факт, что в последнее свое посещение Церкви я убила на травке перед ней вампира, расстреляла его из пистолета. Так получается намного дольше. А они в процессе кричат и извиваются. Не самое приятное из моих воспоминаний. Я поежилась в своей короткой кожаной курточке, которую привез мне Натаниэль. Куртка могла бы греть, позаботься я ее застегнуть, но иметь прямой доступ к своему оружию мне хотелось больше, чем согреться.
Занятно. Тех, кто имеет при себе оружие, можно определить по распахнутой, даже в зимнюю пору, верхней одежде. Куртка Натаниэля была застегнута, но она была так похожа на мою, что создавалось впечатление, будто мы собрались на вечеринку в готический клуб. Слегка тревожило то, что Олаф тоже был одет похоже: черное на черном, кожаная куртка и ботинки. Олаф тоже был не застегнут, Мика же только подпоясал свой плащ. А вот Грэхем застегнут был плотно.
Церковь вздымалась над нами, белая и лишенная украшений. Без украшений церкви всегда казались мне какими-то незаконченными. Но не развешивать же освященные предметы, если большая часть паствы - вампиры.
Мы взошли по широким белым ступеням к двустворчатым дверям церкви. Грэхем настоял на том, чтобы открыть их для нас. На споры моего терпения не хватило, а Эдуард, насколько я понимала, не стал бы спорить, поскольку узнавал пушечное мясо с первого же взгляда. Грэхема убить трудно, но он не вооружен, к тому же, я в него не влюблена. С точки зрения Эдуарда, это имело решающее значение. Да и с моей, если честно, тоже. Мне хотелось бы, чтобы сегодня выжили все наши, но если дело дойдет до выбора, то большее значение будут иметь те, кто мне дорог. Если вы не способны признаться в этом хотя бы самому себе, то вам лучше сидеть дома и не ввязываться ни в какие заварушки, и держать своих близких при себе. Будьте честны с собой - кого вы спасете? Кем пожертвуете?
Мы позволили Грэхему открыть двери. Он даже не попытался укрыться или отойти в сторону. Так и стоял в ореоле света, ярко сиявшего вокруг его тела, словно ореол. Он повернулся ко мне, улыбаясь, словно совершил что-то героическое. Я взмолилась про себя, чтобы Грэхема сегодня не прикончили. Да, нам предстоит метафизическое сражение, безо всякого оружия, но и метафизика может убивать. Я уже видела подобное. Черт, да я сама делала подобное пару раз. Незаконно, конечно, но только если умирает человек. Если вы никому не скажете, то и я промолчу.
