— Будет праздник? — спросил он.
— Ещё бы, — фыркнула цирюльница. Последнее время она постоянно бывала не в духе. — Уж такая радость: тебя спасли, Корна победили, до Дарилики доехали! К тому же Увар с Янаком брататься будут. Есть что праздновать.
Она критически оглядела монаха.
— Стоять-то сможешь? Ну-ка попробуй.
До этого она таскала Юлди на себе — когда в одиночку, а когда подзывая Иргая или кого-то ещё из их товарищей, и не позволяла монаху стоять без опоры. Сейчас она осторожно помогла Юлди сесть, а потом и подняться на ноги. Вставать было больно, но терпимо.
— Так-то лучше, — проворчала цирюльница, обходя вокруг монаха. — А то куда ж они без тебя? Где попало не сиди. Иргай, вон, тебе стул сколотил. Сядешь — спину прижми. Так дело пойдёт, по Дарилике на телеге поедешь. Всё легче.
Она собралась уходить, но Юлди придержал её за руку.
— Врени, — с неожиданной для себя неуверенностью начал он, — а…
— В седло сесть хочешь? — хмыкнула цирюльница. — Не смеши. Будешь меня слушаться — вылечу твою спину, хочешь геройствовать — на всю жизнь калекой останешься. Седло ему! Раньше надо было думать, когда у оборотней пьянствовал!
* * *
С непривычки немного пошатываясь, Юлди пошёл по лагерю. Спина почти не болела и жизнь казалась прекрасна. Со всех сторон его окликали друзья. Винхо, Хромой Ферко, Матьяс, Фабо… летели шуточки, пожелания, предложения разобрать для них засеку и въехать в Дарилику беспошлинно, сторожей-де они отгонят, пока Юлди один за всех поработает. Женщины — Дака, Мада, Зарина и другие, хлопотали вокруг бурлящих котлов, подсыпая известные только им пряные травы. Стодол, старший сын Харлана, никого не подпуская, жарил над костром заманчиво пахнущее мясо. Вокруг вертелась привлечённая запахом маленькая Ольви — в своём волчьем облике. Вдруг, завидев монаха, она кинулась к нему в ноги. Толкнула так, что он вздрогнул и едва не завопил от выстрелившей в спину боли.
— Брысь, Ольви, — подскочила к ним цирюльница, не давая монаху наклониться и погладить волчонка. — Не приставай к Юлди. А ты запомни — ходить только прямо. Сидеть только прямо. Будешь дурить — пусть тебя Враг лечит, а я не буду.
— Заступник, Врени, — мягко поправил монах. Жизнь была слишком прекрасна, чтобы сердиться на бедную заблудшую душу.
— Нет, такому дураку никакой Заступник не поможет, — злорадно отозвалась цирюльница и ногой оттолкнула Ольви подальше. Та обиженно взвизгнула и вернулась к Стодолу. Вдруг удастся если не утащить, так выпросить?..
* * *
Вечером, поставив от греха двойные дозоры, наёмники начали праздновать. Юлди на сколоченном Иргаем стуле возвышался над ними как князь на троне. Ему очень хотелось сесть попросту у костра, но к концу дня спина уже принялась противно ныть и он прислушался к настойчивым советам Врени.
Дети и женщины обоих отрядов сновали между мужчинами, разнося им еду и вино, где-то в стороне Зарина глубоким гортанным голосом выводила какую-то песню, слов которой Юлди никак не мог разобрать. Возле Юлди сидел Сарын из отряда Янака и, размахивая руками, рассказывал собравшимся возле него Фатею, Казарю, Акиму и другим молодым воинам из отряда Увара:
— Сплавлялись мы по Отане-матушке, шли в Шатрик-город…
Монаха потянула за руку Канит, самая младшая сестрёнка Иргая. Девочка, раздуваясь от гордости, протягивала ему чашу с вином и поднос с янтарного цвета шариками.
— Скушай! — с трудом выговорила девочка на тафелонском. — Это вкусно!
Юлди с улыбкой принял вино, благословил девочку и взял один из шариков. На вкус он был как мёд, но хрустел на зубах. Следующий шарик Юлди протянул Канит, но та замотала головой и чёрные косички хлестнули её по плечам.
— А ниже пояса, — тем временем рассказывал Сарын, — хвосты рыбьи! Так и хлещут по воде!
— Ты ешь! — потребовала Канит, настойчиво протягивая поднос монаху. — Твой праздник!
Юлди взял ещё три, но Канит не отходила от него, пока он не съел по одному все сладости и не допил вина.
— Ночью ветрено было, струг так и раскачивался, — продолжал Сарын. — Утром смотрим — нет бочонков! Видать, ночью за борт выпали!
Рассказ был встречен громким хохотом, и Юлди пожалел, что не услышал его целиком.
— А вот ещё Верховой по степи скачет, — не унимался Сарын. — Отец мой за полгода до смерти с ним встретился…
Он хотел продолжить, но вдруг все разговоры прекратил Стодол.
— Слушайте! Иргай расскажет, как мы Юлди из поруба у мохнатых добывали!
Все стихли. Иргай сидел у костра напротив Юлди, смотрел на пламя и, казалось, никого не видел перед собой.
* * *
— Ой да не стая волков сбегается, — начал Иргай низким голосом, — то оборотни на пир собираются…
На пир собираются да собой похваляются
Нету нас, оборотней, сильней, нету нас оборотней, страшней.
Не нужна нам, оборотням, вера истинная,
Не нужно нам, оборотням, слово Заступника.
Услыхал Юлди-монах, вышел в поле чистое.
Вышел в поле-чистое, да криком кричит.
Ой вы оборотни да серые
Ой вы магнаты да знатные
Не боюсь я ваших клыков, не боюсь я ваших когтей
А и кто из вас, серых, со мной силой померяется?
Вышли оборотни в поле да чистое
Да как начали силой меряться.
Уж хватали они Юлди за руки
Уж тягали его за пояс-от
Не смогли с монахом сладить,
Покорились ему волки серые.
Покорилися да задумались:
Как бы Юлди-монаха у себя удержать
Как бы Юлди-монаха к себе приручить?
Поднесли они Юлди зелена вина
Напоили гостя до изумления.
Притащили они Юлди в яму да во глубокую
Во глубокой яме Юлди спрятали.
Юлди не знал, куда и глаза девать. Каким же он был дураком! Права была Врени — не стоило ему, пастырю, спорить с паствой, кто кого перепьёт да дальше метнёт топор. Слово Заступника надо нести не в пирах, а в трудах в Его славу. Каким он был болваном! Бедные заблудшие души, как он мог поддаться на их невинную хитрость?!
Сколоченный Иргаем стул стал казаться монаху позорным столбом. Он сидел на виду, выше всех. И все на него смотрели! Оба отряда! Уйти? Немыслимо. Остаться сидеть? Невозможно! Иргай всё пел и пел, рассказывая, как Увар перехитрил оборотней. Хотелось заткнуть уши и ничего не слушать.
* * *
— Как проспался Юлди-монах в том порубе, — неумолимо продолжал Иргай, — Как увидел он злое бесчестие…
Так схватился он за дубовое бревно
И его из стены-то вывернул
Неповадно чтоб оборотням было-то
Над людьми Заступника скалиться.
Монах подумал, что лучше б тот поруб обрушился на него и сломал ему шею. Какой же он был дурак, что купился потом на раскаяние Улрика и Друджи и позволил завести себя в новую тюрьму! Но ведь они действительно раскаялись! Они стыдились… Заступник! Им было совестно, что они снова обманывают своего пастыря… но они даже не подумали остановиться. И он ещё гордился, что привёл этот народ к Заступнику! Как неглубока их вера! Как под налётом благочестия скрывается звериная жадность! Но ведь они с восторгом слушали проповеди! Они мечтали заслужить себе место в войске Заступника! Неужели эти души достанутся Врагу?! А всё потому, что он, Юлди, не заметил семян греха…
