Юлия Федотова - Герои былых времен

Пожилой десятник, под начало которого определили Меридит, сперва воспринял ее персону как личное оскорбление. Но сменил гнев на милость, когда выяснилось, что из всей его десятки «эта сопливая девчонка» является самым опытным воином, уже прошедшим с боями пол-Сехала, тогда как остальные «не знают, с какой стороны за меч браться, чтоб им костью подавиться!». Десятник Финк и сам был из наемников, ему тоже доводилось воевать в империи, у них с Меридит даже нашлись общие знакомые, – словом, они подружились.

Дядька Финк оказался человеком необыкновенным. В военном деле он не особенно преуспел, о чем наглядно свидетельствовало его незавидное звание, но был у него один удивительный талант – он знал языки. По-сехальски, по-аттахански, на языках эльфов, кобольдов и орков, на красивом мертвом языке латен он говорил так же свободно, как и на родном староземском. А кроме того он понимал еще с десяток редких языков и наречий – Меридит тогда и названий-то их не знала. Кто другой на его месте давно устроился бы на службу королевским толмачом или подался в лазутчики. Но старый десятник выгоды от дара богов не искал, его вполне устраивала скромная служба городского стражника.

Долго тянулись зимние северные ночи. Ночные караулы казались нескончаемыми. Со скуки дядька Финк принялся учить бойца Меридит всему, что знал сам. И остался очень доволен ученицей – девчонка схватывала все налету.

Именно тогда Меридит поняла, чем станет заниматься в жизни…

– Я хочу навестить дядьку Финка, – сказала диса друзьям. – Я просто обязана это сделать! Надеюсь, он еще жив, ему ведь уже немало лет…

Ламарлин был большим городом, Меридит не надеялась разыскать старого товарища так скоро. Но ей повезло. Куда идти, ей подсказали уже в воротах. Оказывается, Финк до сих пор не оставил службу, причем в прежнем звании.

Был он здоров, бодр и крепок. Гостье обрадовался как родной дочери (или даже больше, потому что родных дочерей у него насчитывалось около десятка). Усадил за стол в караулке, принялся расспрашивать о жизни и потчевать копченым окороком собственного приготовления.

Остальные, чтобы не мешать, вежливо отклонили приглашение и отправились прогуляться по городу.

– Чтобы не зря болтаться, сходите к Главной площади, – напутствовала их Меридит. – Там недалеко есть Академия Высшей магии, зайдите узнайте условия приема. Надо же Септиму и Эолли закончить образование!

Академию тоже не пришлось долго искать, здание было очень приметным – современной постройки, темное, тяжеловесное, мрачное, с коваными решетками на арочных окнах. Больше всего оно напоминало огромный каземат, совершенно не к месту украшенный зловещими гаргульями, очень натуралистичными изваяниями химер и цветочными барельефами. Особенно же нелепо смотрелся упитанный аполидийский божок Амур, приделанный над парадным входом.

– Какой болван это строил?! – возмущалась Энка. – Чему его учили?! Никакого стиля!

– Зато страшно! – откликнулась Ильза. Ей казалось, что все эти жуткие каменные существа пристально следят за ней своими выпуклыми глазищами и незаметно перемигиваются.

– Вот именно – страшно, – согласилась сильфида, подразумевая совсем иное.

Юные маги робко вошли внутрь, в дверь под Амуром. А Эдуард обнаружил еще один вход – с торца здания. Скульптур над ним не было, зато висела красивая бронзовая табличка. «Академический виварий» – гласила надпись. А ниже мелкими рунами: «Открыт для любопытствующих по средам и пятницам».

– Сегодня среда, – сказал Аолен. – Пойдем?

Они пошли – и не пожалели. За вход пришлось выложить семь золотых, но зрелище того стоило. Каких только тварей не сидело за золотыми и серебряными решетками или необыкновенно толстыми стеклами террариумов! От классического единорога до редкостного крылатого пери-тона, от огромного левиафана до крошечной саламандры, от безобидного морского скримсла до невероятно ядовитой скепсы.

– А мантикора у них нет! – заметил Хельги не без злорадства. – И эрцинии нет, и василиска!

Да, этих средневековых существ в академической коллекции не было. Зато имелся кое-кто другой. В клетках, будто дикие звери, сидели: сехальский шай-тан на куче песка, упырь возле могильной ямы, фейки и ундинки среди цветочных вазонов, множество других нелюдей. В каменной чаше, наполненной грязью, кис болотник. В соседней, с чистой водой, лениво шевелила хвостом водяница. Даже домового гоблина здесь посадили под замок. Даже демона-убийцу – низшего, совсем слабого, но все-таки демона!

– По какому праву их тут держат?! – возмутилась Энка. – Они же разумные твари!

– Ну… может, они преступники? – робко предположил Рагнар. Он предпочитал верить в лучшее.

– Кто преступник?! Ундинка-ручейница? Или лесной пикси?

– Нет, это я про упыря, – совсем сник рыцарь.

– А может, они за деньги сидят? – рассудил по-своему гном. – Нанялись на работу народ развлекать?

– Очень сомневаюсь, – вздохнул эльф.

Эдуард предложил спросить, но все как-то застеснялись.

– Между прочим, песчаные шай-таны питаются исключительно человечиной. Интересно, кого им скармливают? – молвил Хельги задумчиво, и Ильзе опять стало страшно.

Конечно, если судить объективно, разумным (как, впрочем, и бессловесным) обитателям вивария жилось не так уж плохо. Лучше, чем преступникам в темнице. Они выглядели сытыми и ухоженными. Их клетки, камеры и стойла были оборудованы с учетом вкусов и привычек обитателей. И все-таки общее впечатление было тягостным. Невольники вызывали сочувствие своим понурым видом. Не то они спали, не то пребывали в состоянии оцепенения…

– Посиди так-то день за днем! Спятить можно! – сокрушалась сильфида. – Я бы точно с ума сошла!

– А мы с Орвудом в плену у кобольдов несколько месяцев сидели… – начал Рагнар хвастливо, но заметил, что у сильфиды уже вертится на языке очередная гадость, и вовремя умолк.

Около получаса бродили они по виварию. Помещение было огромным. Настолько, что и неспециалисту становилось ясно: без принципа разделенного пространства при строительстве не обошлось. Хотя название «виварий» оказалось не вполне точным. Кроме живых существ здесь были представлены и музейные экспонаты: драконья чешуя, пепел феникса, вынутый слепок левого копыта слейпнира и прочие продукты и следы жизнедеятельности магических существ. Хельги счел экспозицию чрезвычайно занимательной. Он смотрел, рисовал и записывал, а остальные начинали скучать. Хотелось поскорее выбраться на свежий воздух из этих мрачных стен, пахнущих зверинцем.

Но впереди их ждало такое, что о скуке не могло быть и речи!

Там, в самом конце коридора, стало темно, сыро и холодно. На стенах вырос мох. С потолка капала вода. А в тесной каменной емкости, обхватив когтистыми руками худые, острые колени, сидел… Лавренсий Снурр!