- Нет. Теперь уже нет.
Тилирит мягко привлекла мою сестру к себе и поцеловала в высокий лоб.
- Умница! Так вот, к разговору о мальчике… Когда о его выходке узнают другие, начнется настоящее веселье.
- Веселье?
- А как же иначе? Мне не придется скучать, уговаривая не осуществлять свое намерение всех желающих выпороть этого рыжего дурня… А их будет немало!
Женщины удалились на кухню сплетничать о прошлых и грядущих переменах в судьбах мира, не пригласив меня присоединиться к беседе. Возвращаться в комнату не хотелось, выходить в парк под открытое небо - все равно что подставлять себя под ясный сестринский взор, да и, учитывая объявленную войну, теперь становится небезопасным… Куда же податься, чтобы скоротать время до первого события, которое прервет напряженное затишье, опустившееся на Дом Дремлющих стараниями моего любимого кузена? Туда, где тишина и спокойствие не гости, а радушные хозяева.
В детстве библиотека казалась мне невозможно огромной, наверное, потому что до самых верхних полок было не дотянуться никакими силами, а вредные мьюри не желали исполнять ни суровых приказов, ни смиренных просьб, исходивших от меня. Лишь сестра иногда снисходила до младшего брата, но не настолько часто, чтобы удовлетворить мое любопытство полностью. А постоянные отказы лишь в одной половине случаев усиливают тягу к недоступным знаниям, в другой же половине не менее успешно гасят костер мятущегося сознания. Примерно так случилось и со мной: в какой-то из дней я попросту устал добиваться цели. Решил, раз не подпускаете меня к отдельным книжным полкам, значит, мне и вправду нечего там делать. И, судя по годам, протекшим с тех пор, решение было совершенно верным, ведь мне и так удалось натворить немало странного, непонятного, пугающего… Причем пугающего в первую очередь меня самого.
Оно и теперь поражало воображение своими размерами, уютное пристанище моего детства и юности. Шкафы все так же убегали ввысь, к потолку, сейчас прячущемуся в тенях, потому что местные хранители посчитали лишним зажигать свечи. Впрочем, света хватало. Света, льющегося разноцветными
Мьюр - в мужском роде, мьюри-в женском. Подвид домовых. Приставлены к хозяйству Драконьих Домов. Непревзойденные повара и библиотекари.
ручейками из витражного окна, занимающего почетное место между книжными галереями.
Много- много кусочков стекла, окрашенного и бесцветного, складывались в картину, придуманную и исполненную неизвестным, но явно человеческим мастером. Почему не кем-то из драконов? Потому что в любом детище их лап магия пропитывает собой чуть ли не две трети материи, а в моем присутствии подобное произведение рассыпалось бы прахом. Гномам застекленные окна вовсе неинтересны, под землей ведь нет никакого смысла делать прозрачные перегородки между комнатой и пещерой, а будучи на поверхности, городить заборы между собой и свежим воздухом любой подгорный житель считает кощунством. Эльфы не работают со стеклом, потому что переплавка -грубое надругательство над сутью песка…
Это окно делал человек. Рисуя с натуры? Наверняка, потому что витраж изображал драконов.
Синие, черные, золотые, жемчужные, изумрудно-зеленые, алые, серебристые, переливающиеся десятками оттенков каждый, они парили, но не на фоне неба, как это напрашивалось и было бы подходящим по смыслу. Нет, витражные драконы парили в пустоте, то ли отделенные, то ли соединенные друг с другом вкраплениями совершенно прозрачного стекла. Через него можно было разглядеть парк или полюбоваться небом, правда, для этого мне в детстве приходилось подходить совсем близко, почти приникать к окну. Но когда мы углубляемся в детали, то перестаем видеть целое, не правда ли?
Драконы парили в пустоте, которая… тоже была драконом. Задержавшись у порога и посмотрев на витраж целиком, теперь я ясно мог увидеть и оценить талант мастера, осознанно или случайно оставившего мне самый наглядный ответ на все вопросы. Жаль только, что он чуточку запоздал. Или нет?
- Что это за место?
Я не звал, но она пришла. Пришла, потому что больше не нуждалась в разрешениях.
Пепельно- серое с голубым отливом платье, повторяющее цвет глаз. Пряди волос отчаянно блестят даже без участия солнечных лучей, и потому их чернота кажется обманчиво неглубокой, прячась под бликами. Шелк на шелковой коже… И сталь клинка во взгляде.
- Библиотека.
- Для чего она нужна?
- Здесь хранятся знания.
Шеррит робко скользнула кончиками пальцев по корешкам книг на ближайшей полке.
- Хранилище не слишком-то надежное.
- Оно было создано для меня.
Серые глаза непонимающе сощурились.
- Для тебя?
- Я не могу получать знания магическим способом. А через Единение сознаний потребовалось бы слишком много сил, да и… Я научился этому совсем недавно.
Если бы она сейчас посмотрела на меня с жалостью, мое сердце было бы разбито вдребезги, но взгляд Шеррит замерцал совсем другими искорками.
- Ты непохож на дракона. Но возможно, ты больший дракон, чем все мы.
- Почему?
Бледно- розовые губы мелко вздрогнули, но уверенно изогнулись улыбкой, разве что чуть печальной.
- Я пыталась тебя убить.
- Я помню.
- А хочешь знать почему?
Я подумал и кивнул, ведь отрицательный ответ и дальше заставил бы мою супругу хранить тайну, так нетерпеливо рвущуюся на свет.
- Когда ты почти сделал мне предложение, в тот самый, первый раз… Я увидела тебя целиком.
- Как это, - целиком?
Она завороженно расширила глаза.
- Ты стоял передо мной, не маленький и не большой, но одновременно… Ты был повсюду. Ты и сейчас такой. Вокруг. Везде. Чтобы дотронуться до тебя, казалось бы, надо протянуть руку, но я чувствую твои прикосновения каждой Нитью своего тела.
Иначе и быть не может. Пустота пронизывает весь Гобелен, любой его участок, даже самый ничтожный, но она и я - единое целое, стало быть…
- Они болезненны?
- Они прекрасны.
Шеррит шагнула ближе, чтобы никому из нас не нужно было тянуться друг к другу.
- Но сначала я испугалась. Глупо, да? Бояться того, чему можно только позавидовать… Всегда вместе. Всегда рядом. Почему это показалось мне страшным?
- Потому что быть рядом - значит делить общий мир между собой. Значит спорить, соперничать, воевать, а война не может быть нестрашной.
- Но наш мир и общий, и…
- И все же состоит из двух частей, на целостность которых не посягнет никто из нас, потому что они должны оставаться такими, как есть.
- Я поняла это намного позже, чем следовало.
- Нет, ты успела вовремя.
Тонкие волоски бровей складываются в дуги, почти идеальные, но все же по каким-то причинам решившие не достигать совершенства. Веера густых ресниц щекочут мою щеку… Нет, не кончиками, а движением воздуха, отделяющего и одновременно соединяющего нас.
