— Умри, наконец! — громыхнул он с ненавистью взирая на букашку, осмелившуюся причинить ему боль.
В последний миг, когда лезвие едва не достигло головы человека, произошло чудо. Молния сверкнула под сводом пещеры и ударила в бога. Силой небесного разряда выбило меч из рук Имира и отбросило назад на несколько шагов. С ужасным скрежетом Имир покатился по камням, высекая на ходу снопы голубоватых искр.
— Бейся по чести! — откуда-то сверху раздался грозный суровый голос, вновь потрясший пещеру.
— Кром! — выдавил из себя Конан в благоговейном трепете, веря и не веря, что его бог мог заступиться за него пред другим богом — лютым его врагом.
Тем временем Имир пришел в себя и кое как сумел подняться на ноги. Продрав глаза он с удивлением заметил стоящего возле себя человека.
— За Лейлу! — сквозь зубы процедил Конан и со всей силы врезал подлецу в челюсть.
Голова северного бога резко запрокинулась, а челюсть треснула под натиском удара невероятной силы, в который были вложены и боль, и отчаяние, и ненависть, и ярость. Так Конан не бил ещё никого и никогда!
— За Крома! — варвар грубо схватил Имира за ворот и нанёс ещё один чудовищный удар, сломавший убийце переносицу.
— За всех нас! — сильнейший удар ладонями на ушам завершил начатое, заставив вражьи глаза выкатиться из орбит.
Мощным пинком Конан отшвырнул Имира от портала. Спустя мгновение, закрывая окровавленное лицо руками, поверженный и униженный северный бог исчез, бежал с поля брани, растворившись в воздухе подобно утреннему туману. С его уходом, пещера позади варвара обвалилась. Разбушевавшаяся стихия, отняв у Конана возлюбленную, погребла её тело в пучине огня, разлучив уже навсегда. Пещера обвалилась, прекратив своё существование.
В раздумьях простояв несколько тяжких мгновений над пропастью бушующего огня, Конан бросился в портал.
Он не помнил путешествия меж мирами, не помнил и того, как добрался до своего прежнего логова, в котором проводил много времени ещё до знакомства с главой тайном гильдии воров. Весь этот роковой день до ночи он просидел молча совершенно один, провожая закат в пустой комнате второго этажа некогда уютного постоялого двора, процветавшего в этом захолустном уголке Султанапура до катастрофы, много лет назад похоронившей большую часть ныне славного города. Оставшись наедине со своим горем, он сильно напился и упал без чувств, погрузившись в тяжелый безрадостный сон…
Конан очнулся на рассвете, поднявшись с постели с первыми петухами, когда око Митры, неся в мир свет и тепло, лишь краешком своим показалось за линией горизонта. Голова страшно раскалывалась, тело ныло, так и не отдохнув за ночь от передряг последних дней. Не принёс отдых и радости, да и откуда бы ей взяться? Конан сел на постель и горестно вздыхая, откупорил бутылку кислого вина. Сделав несколько больших глотков, он поставил бутылку на место и пустился в размышления, не замечая произошедших вокруг перемен. За ночь в комнате что-то неуловимо изменилось, но Конан в который раз обводя своё жилище мутным взглядом, упорно не замечал этого.
— Ишь ты, я потерпел поражение, но и ты не победил, — размышлял Конан, припоминая слова хранителя, — но в одном ты всё же ошибся, месьёр Вен, когда говорил, что никто не вернётся назад. К Нергалу! — варвар в ярости отшвырнул опустошенную им бутылку. — Я вернулся. Один. Слышишь ты, пернатый ублюдок!
Вспомнив о Лейле, Конан вдруг окончательно поник, свесив голову с плеч. В эти безутешные минуты он не находил себе покоя, вновь и вновь прокручивая в памяти события минувших дней, свалившихся на него тяжким бременем.
— А что я должен был сделать? Затаиться и спокойно смотреть? Смотреть, как на моих глазах убивают толпы ни в чем не повинных людей и ничего при том не делать? Ну, уж нет! Такого никогда не будет! — обрывки мыслей метались в его воспалённом сознании, насквозь пронзённом горечью утрат. — А, знаешь ли, мне всё равно, что они там обо мне подумают. — варвар ткнул пальцем в потолок. — Лучше бы о людях хоть раз побеспокоились. Так нет же. Свидетели ему не нужны.
Вспомнив Имира, который встал с окровавленным мечом в руке, преграждая единственный путь к спасению, варвар пришел в неописуемую ярость, зло процедив сквозь стиснутые зубы:
— А этому рыцарю, — варвар сухо сплюнул, выказывая тем самым своё пренебрежение к врагу, — от Крома мало ещё досталось! Да, и от меня тоже!
Конан откупорил очередную бутылку и на одном дыхании залив себе в горло всё её содержимое, отбросил в сторону опорожненный им глиняный сосуд.
Неясный шум, донёсшийся откуда-то снизу заставил его вздрогнуть, разом прервав мрачные размышления.
— Эй, тише там! — донеслось снизу. — Чего расшумелся не свет не заря?! Ты мне так всех постояльцев на ноги поднимешь!
— Какого Нергала?! — взревел варвар, однако не понимая, кто посмел вторгнуться в его владения, да ещё на него — самого хозяина голос повышать вздумал.
— Не угомонишься сам, пошлю за патрулём! — не унимался наглец, кричавший снизу. — Бравые ребята из городской стражи тебе доходчивее разъяснят: какого Нергала или Сета с ним вместе взятого!
— Отец! — осадил крикуна ласковый женский голос, показавшийся Конану очень знакомым. — Ради Митры, оставь его в покое, он ведь только со вчерашнего дня в городе.
Сердце варвара забилось в бешеном ритме. Мысли путались в голове.
— Кром! — еле выдавил он, произнося слова шепотом, ибо силы покинули его, и на большее сейчас он был не способен. — Какого хрена? Как это со вчерашнего дня? Лейла?
Внизу послышались торопливые шаги, кто-то поднявшись по лестнице, ведущей на второй этаж, прошел по коридору и подойдя к двери тихонько постучал. Конан замер, онемев от неожиданности. Стук повторился уже настойчивее.
— Не заперто. — язык еле ворочался в его внезапно пересохшем рту.
Дверь отворилась и переступив порог его комнаты вошла она, неся в руках кувшин с водой, медный таз и чистое полотенце. Поставив приборы для умывания на стол, девушка повернулась, ожидая дальнейших распоряжений. Но варвар упорно молчал, расширенными от изумления глазами рассматривая свою возлюбленную. В том что пред ним была именно она, он даже не сомневался.
— Не сон ли? — медленно выговорил варвар.
— Ну, уж не знаю. — посмеялась девушка, окинув пораженным взглядом гору пустых бутылок и кувшинов.
Только сейчас Конан обратил внимание, что комната выглядит несколько не так, как выглядела вчера: полы намыты, постель застлана, мебель цела и стоит там, где ей полагается, всё чисто и опрятно, словом всё так, как должно быть в недорогих номерах большинства самых обычных постоялых дворов, расположенных на окраине города.
