Эдуард улыбнулся и шепнул что-то барону Хенгейту; тот привстал и метнул нож, который попал аккурат в тушу, что я прижимал к груди. Некоторые дамы ахнули, я сделал преувеличенно удивленное лицо и смолк.
— Чтобы не подавиться, любезный шут, всего-навсего надо отрезать по кусочку, — усмехнулся Эдуард.
Все засмеялись, многие даже захлопали. Я, поклонившись, бухнул окорок на стол, и отошел, правда, напоследок отрезав таки себе кусок. Ситуация была исчерпана, король получил, что хотел — смех и осознание факта готовящихся нападений. Вернувшись после пира домой, придворные задумаются. Сегодня в зале более половины приглашенных — бароны и графья, чьи отряды, вполне возможно, уже через несколько недель будут готовы двинуться в сторону Аркении.
Ну, а то, что некоторые из присутствующих могли донести о сегодняшнем разговоре герцогу, никоим образом не мешало королю. В конце концов, Невиан и Аркения уже больше двухсот лет находятся в состоянии начала войны.
Правда, несколько лет назад, когда Гедеон воевал с северо-западным соседом, Локрелеоном, герцог Лугвольд почему-то не ударил сзади, хотя имел для этого не только причины, но и возможность. И это было странно…
Утром, после совещания знати, я шатался по коридору перед дверью в залу, где они восседали (на самом то деле, просто не успел спрятаться после того, как подслушал все, о чем они говорили), и наткнулся на выходящего оттуда Советника. Свое недовольство он не скрывал, и, увидев меня, сердито пнул ногой. По этому незатейливому пинку понял, что в небольшой таверне на краю города сегодня ночью меня будет ждать некий Никлас Вито. Возможно, в накладной бороде и усах. И, поскольку я и сам хотел переговорить с ним, я обрадовался.
Когда все, кроме ночной стражи, улеглись спать, я, одев темный плащ поверх скромного наряда, выскользнул из замка. Пройдя пару кварталов по улице, я сменил внешность, став обычным старикашкой, которых в городе десяток на дюжину.
Таверна 'Горелый хвост' гостеприимно распахнула свои объятья, пахнущие несвежей едой и сыростью. Я пробрался в самый дальний ее конец, где за маленьким столиком, способным уместить на себе лишь одну кружку с пивом, уже сидел Вито. Я узнал его — по нервно стучащим по столешнице пальцам. И по фальшивой бороде, приклеенной криво.
— Советник…
— Мессир.
Никто из нас не имел желания начинать разговор первым. Плохой признак.
— Ладно, Никлас. Начну я. Стране действительно нехорошо.
На самом деле я употребил куда более жесткое и неприличное слово, но — мало ли, — вдруг мои записки будут потом, через много лет, читать детям. В назидание.
Советник кивнул:
— Я говорил вам это.
— А еще Эдуард готовится к войне с Аркенией.
— Я знаю. Сегодня на совещании пытался его отговорить, но…
— Он уперся, да?
Мы невесело помолчали. Я отпил из его кружки какого-то мерзкого пойла. Ишь, на какие жертвы приходится идти этому сибариту ради конспирации. А я был уверен, что он скорее позволит четвертовать себя, нежели испачкает свои кружевные манжеты. Видимо, недооценил.
— С королевой дела обстоят лучше, — сообщил я. — Она уже не так напугана, я поговорил с ней — естественно, как шут Его Величества, — и она, кажется, чуть успокоилась.
— Как Эдуард отнесся к тому, что у него будет наследник?
— Холодно. Даже праздника не устроили, хотя должны были. Ходят слухи, что он сказал только — 'До тех пор, пока не родите, я не собираюсь являться к вашему ложу'. Думаю, слухи сильно искажают факты. Скорее всего, он сказал — 'Мне противно даже прикасаться к тебе, пузатая уродина'.
Наверное, я несколько притупил свое чувство юмора, кривляясь для короля, потому что Вито даже не улыбнулся. Выглядел он усталым. Мы снова замолчали. Не знаю уж, о чем думал Советник, а я думал о нем.
Ох, Вито, странный он человек, так настойчиво уговаривал меня сюда приехать, что я даже удивился. Не видал я еще людей, так страстно желающих, чтобы на трон сел кто-нибудь другой; вот таких, чтобы всеми силами пытались сами на него взгромоздиться, видел, и не раз. Запутанные брачные и кровные связи частенько являлись причиной для попыток смены власти в королевстве, да что там говорить — мой дед пострадал (читай 'помер') как раз от этого. К нему подослали убийц, хотя в народе говорили, будто это мой отец не утерпел. Сплетников повесили за измену, а заказчиков так и не нашли.
Что и говорить, наша королевская линия изобиловала смертями различного рода, можно сказать — гиблое какое-то семейство, хотя, нет, тут я преувеличиваю… Существовали в истории и такие короли, чье правление было долгим и счастливым; они благополучно доживали до преклонных лет и сажали на трон своих сыновей, уже взрослых, с окладистыми бородами. Мой прадед дожил до шестидесяти восьми, что при его образе жизни (любил вино и охоту, сочетание опасное), может вполне считаться чудом…
Перейдя от персоны лорда Вито к своим предкам, я вдруг вспомнил нечто важное, что неприятно поразило меня. Просматривая бухгалтерские книги, я, вспомнив про фразу Вито о том, что 'эти события начали происходить задолго до вашего появления', решил выяснить точнее, когда они начались. Все же не давала мне покоя мысль о том, что я прямо или косвенно являюсь причиной невзгод Невиана, как это произошло в Хавире. И наткнулся на любопытный факт — бедствия и неприятности начались как-то сразу, без 'предупреждения' в виде постепенно ухудшающегося положения, все разом, в одно время. А если быть точным — в тот год, когда я сложил с себя корону и отправился актерствовать.
И мне почему-то казалось, что Советник знает об этом куда больше, чем говорит.
Я начал издалека.
— Скажи, Никлас, так ли уж важно, чтобы я сидел в замке, а? Неужели ты не справился бы с этой ситуацией в одиночку?
— Важно! — он вскинул голову и повысил голос. Значит, я попал в больное место. Прости, мальчик, но я сделаю тебе еще больнее.
— Чем?
— Вы… — он явно придумывал причины на ходу, прибавляя к ним уже названные им ранее во время нашего прошлого разговора, но увы, не ставшие от этого убедительнее. — Вы мудры, ваш совет мне не помешает… и свой человек в замке…
— У тебя там полно шпионов. Не ври мне, Никлас, прошу.
— Я не могу сказать.
Он посмотрел на меня горящими мольбой глазами и этот взгляд мог бы разжалобить камень. Но не меня. Во мне проснулся охотничий азарт — я вдруг ощутил вкус запретной правды на своих губах, и отказываться от продолжения трапезы не собирался.
— Можешь, уверяю, можешь. Иначе я прямо сейчас встаю и направляюсь домой, в горы. А короля пусть развлекает кто-нибудь другой.
