при передаче документов. Единственное, что значилось в каталоге этой библиотеки, были материалы, которыми никто не пользовался десятилетиями и которые имеют более доступные дубликаты в Бодлиане. Так что теперь мы живем на грани бюрократии — все, кто проходит мимо, знают, что это библиотека-хранилище, но все предполагают, что она принадлежит какому-то другому, более бедному колледжу. Эти колледжи слишком богаты, видите ли. Из-за этого они теряют контроль над своими фондами».
«А, вы нашли студентов!»
Из-под стеллажей появились фигуры. Робин узнал их всех — это были бывшие студенты или нынешние аспиранты, которых он видел в башне. Он полагал, что это не должно было стать сюрпризом. Это были Вимал Сринивасан, Кэти О'Нелл и Илзе Деджима, которая помахала им рукой, когда подошла.
«Слышала, у вас была плохая неделя». Сейчас она была намного дружелюбнее, чем когда-либо в башне. Добро пожаловать в Chez Hermes. Вы как раз вовремя для ужина».
Я не знал, что вас так много, — сказал Рами. Кто еще здесь инсценировал свою смерть?
Энтони усмехнулся. Я единственный призрак, живущий в Оксфорде. У нас есть несколько других за границей — Вайбхав и Фредерика, возможно, вы слышали о них — они инсценировали утопление на клипере, возвращавшемся из Бомбея, и с тех пор действуют из Индии. Лизетт просто объявила, что уезжает домой, чтобы выйти замуж, и все преподаватели Бабеля были слишком разочарованы ею, чтобы продолжить ее историю. Очевидно, что Вимал, Кэти и Илзе все еще работают в Бабеле. Им легче выкачивать ресурсы».
«Тогда почему ты ушел?» — спросил Робин.
«Кто-то должен быть в Старой Библиотеке полный рабочий день. В любом случае, я устал от студенческой жизни, поэтому инсценировал свою смерть на Барбадосе, купил билет на ближайший рейс домой и незаметно вернулся в Оксфорд». Энтони подмигнул Робину. Я думал, что ты поймал меня в тот день в книжном магазине. Я неделю не решался покинуть Старую библиотеку. Пойдемте, я покажу вам все остальное».
Быстрый осмотр рабочих помещений за полками выявил ряд текущих проектов, которые Энтони представил с гордостью. Они включали составление словарей региональных языков («Мы многое теряем, полагая, что все должно сначала пройти через английский»), неанглийские серебряные пары соответствий («Тот же принцип — Babel не будет финансировать пары соответствий, которые не переводятся на английский, поскольку все его бары предназначены для использования британцами. Но это все равно, что рисовать только одним цветом или играть только одну ноту на пианино»), и критика существующих английских переводов религиозных текстов и литературной классики («Ну — вы знаете мое мнение о литературе в целом, но что-то должно занимать Вимала»). Общество Гермеса было не только рассадником Робин Гудов, как Гриффин заставил поверить Робина; оно также было самостоятельным исследовательским центром, хотя его проекты приходилось осуществлять втайне, на скудные и разворованные средства [7].
«Что вы собираетесь делать со всем этим?» — спросила Виктория. «Вы не можете опубликовать, конечно».
У нас есть партнеры в нескольких других переводческих центрах, — сказал Вимал. Иногда мы отправляем им работу на рецензию».
«Есть другие переводческие центры?» — спросил Робин.
Конечно, — сказал Энтони. Только недавно Бабель занял ведущее место в лингвистике и филологии. Большую часть восемнадцатого века в этом деле заправляли французы, а потом на некоторое время расцвет пережили немецкие романтики. Разница сейчас в том, что у нас есть запас серебра, а у них — нет».
«Они непостоянные союзники, однако», — сказал Вимал. Они полезны в том смысле, что тоже ненавидят британцев, но у них нет реальной приверженности глобальному освобождению. На самом деле, все эти исследования — просто азартная игра на будущее. Пока мы не можем использовать их с пользой. У нас нет ни возможностей, ни ресурсов. Поэтому все, что мы можем сделать, — это добывать знания, записывать их и надеяться, что однажды появится государство, которое сможет использовать все это с должным альтруизмом».
В другом конце библиотеки задняя стена напоминала последствия нескольких минометных взрывов, обугленная и изрезанная по центру. Под ней бок о бок стояли два одинаково обугленных стола, оба каким-то образом стояли вертикально, несмотря на свои почерневшие, сморщенные ножки.
«Так,» сказал Энтони. «Так это и есть наша мастерская серебряных изделий и, э-э, боеприпасов».
«Это произошло со временем, или все сразу? резко спросила Виктория.
«Это полностью вина Гриффина», — сказал Вимал. «Похоже, он не считает, что порох — это занятие на свежем воздухе».
Неповрежденная часть задней стены была покрыта массивной картой мира, усеянной разноцветными булавками, прикрепленными нитками к записям, написанным плотным мелким почерком. Робин подошла ближе, любопытствуя.
«Это групповой проект». Кэти присоединилась к нему перед картой. Мы пополняем ее понемногу, когда возвращаемся из-за границы».
«Все эти значки обозначают языки?
Мы думаем, что да. Мы пытаемся отследить количество языков, на которых еще говорят во всем мире, и где они вымирают. А языков, которые вымирают, очень много, вы знаете. Великое вымирание началось в тот день, когда Христофор Колумб ступил на землю Нового Света. Испанский, португальский, французский, английский — они вытесняли региональные языки и диалекты, как птенцы кукушки. Думаю, не исключено, что однажды большая часть мира будет говорить только на английском». Она вздохнула, глядя на карту. Я родилась на поколение позже. Не так давно я могла вырасти на гальском языке».
«Но это уничтожит обработку серебра», — сказал Робин. «Не так ли? Это разрушило бы лингвистический ландшафт. Нечего было бы переводить. Никаких различий, которые можно было бы исказить».
«Но это великое противоречие колониализма». Кэти произнесла это как простой факт. «Он создан для того, чтобы уничтожить то, что он ценит больше всего».
«Идемте, вы двое.» Энтони махнул им рукой в сторону дверного проема, который вел в небольшой читальный зал, переоборудованный в столовую. Давайте поедим.
Предложения на ужин были глобальными — овощное карри, тарелка вареного картофеля, жареная рыба, по вкусу поразительно похожая на ту, что Робин ела когда-то в Кантоне, и плоский, хрустящий хлеб, который хорошо сочетался со всем остальным. Восемь человек сидели вокруг стола с изящным орнаментом, который смотрелся неуместно на фоне простых деревянных панелей. Стульев на всех не хватало, поэтому Энтони и Илзе притащили из библиотеки скамейки и табуреты. Ни одна посуда не подходила к столу, как и столовое серебро. Камин в углу весело пылал, обогревая комнату неравномерно, так что с левой стороны Робина капал пот, а с правой было прохладно. Вся эта сцена была квинтэссенцией коллегиальности.
«Здесь только вы? спросил Робин.
«Что ты имеешь в виду?»
