— Взял!
— Тогда держись…
Разряд тока был такой сильный, что в первый момент доктору показалось, его зубы вылетели все разом, и словно отделившись от головы полетели к противоположной стороне пещеры, где стукнувшись о стену, с громким дробным перестуком посыпались на космоцикл. Боль в голове была невыносимой, хотелось крепко сомкнуть веки, что-бы не видеть лица Далва, его испуганные глаза, его жалобно приоткрытый рот, сжатые вместе руки, в которых маленькой точкой сиял талисман с изображением красавца оленя…
— Извиняюсь, немного переборщил, но мозг уже заработал! — словно издалека донёсся глухой голос. — Вы меня слышите, уважаемый братец? Ваш мозг заработал, потайная память пошла…
Доктор не знал, что подсказывает ему мозг этими странными яркими картинками, которые вспыхивают словно разноцветные новогодние огни, и тут-же гаснут, разом погрузившись во тьму. Почему память, эта медвежья услуга, отдаёт резкой болью в затылке? Да и память ли это болит, или всё-же мозги, которые пыжась, толчками словно выплёскивают из себя информацию. Вновь и вновь память прокручивает обрывки воспоминаний, которые вырисовываются в странные картины.
Вот диковинное судно, плачущие дети, хмурые мужчины, женщины со скорбно поджатыми губами, и среди них красавица с черными как спелый чернослив глазами, с развевающими на ветру черными завитками блестящих волос, одетая в яркое платье, разорванное на груди…
Резкий гортанный крик спугнул толи женщину, толи картину, но память услужливо предоставляет уже другое видение. Сверкают клинки, и порубленные тела мужчин летят в бушующее море, женщины с коротким криком падают на палубу, держась за свои окровавленные лица. Маленький мальчик, ещё совсем ребёнок цепляется за шею молодой женщины, а она, склонившись над ним, пытается укрыть его от чужих страшных глаз завесой своих волнистых черных волос. Крупный план наезжает на лицо ребенка и глаза его матери, и тут-же, словно из преисподней, к ним тянутся чёрные от гари и копоти руки обнажённого мужчины, одетого лишь в алые как кровь широкие шаровары…
Стоп! Нестерпимая боль жжёт затылок, отдаёт в виски, вспыхивает яркими алыми шароварами в крепко закрытых глазах. Какие странные шаровары цвета крови! Они разбухают, становится всё больше и больше, штанины вытягиваются, и, извиваются словно ползучие змеи, или обычные водопроводные шланги… И вот уже ярко красный кровавый поток, хлынув через край шаровар, устремляется наружу, на палубу корабля, смывая мощной алой струёй женщин упавших на палубу, стягивая их, утаскивая в своё яростное русло, ввинчивая в этот поток, захлёбывая, затягивая, заглатывая…
Яростный поток выдергивает из рук матери маленького мальчика и несёт его с обезумевшими от страха глазами в своей кровавой пене, как в люльке. Тонкие ручонки малыша то покажутся, то вновь исчезают над пеной, но вот, наконец, худенькое тельце ребёнка поток бросает в сторону черной дыры, где исчезает всё…
— Нет! Не-е-е-е-ет…
Кажется, сейчас лопнут не только голосовые связки, но и голова, пульсирующая дикой болью, от которой нет никакого спасения. И словно в ответ раздаётся истошный детский крик, призывающий действовать:
— Папа! Спаси меня, папа! Спаси-и-и…
— Это ты…это ты их смыл в черную дыру вечной пропасти…Это ты…
Белёсое облако, словно издеваясь, вихляется перед глазами доктора, комично подпрыгивая и прижимая прозрачные руки к груди, но вдруг опрокидывается, и тут-же кровавый поток налетает на него, заполняя легкой розовой пеной его белёсые очертания, которые тут-же начинают бушевать и пенится внутри тонкой прозрачной оболочки, грозя разорвать её. А кровавый поток несётся дальше, неподвластный уже никому, сметая всё на своём пути. Но едва ли ему под силу тот высокий курган в степи, на котором водружён огромный железный меч, издали напоминающий обычный крест.
— Как жаль, что в своё время ты не захотел стать Великим вождём из-за этой женщины, что появилась с горы. Было бы меньше жертв в этой войне за власть, было бы меньше падений и предательств, а, следовательно, меньше слёз… Она была не нашего круга, и даже не красавица. Что ты в ней нашёл? Она больше подходила Магу… Авантюристка. По ней это сразу было видно. И почему все решили, что она царского рода, и что сошла она с горы Ос?
— Она пришла со стороны черных дыр. Туда ушла её планета. Так сказала мне она сама. — тихо сознался доктор. — Она пришла с миссией, предупредить нас…И я ей поверил.
— Она околдовала его! — злобно взвизгнул писклявый голос, в котором доктор едва ли узнал голос белёсого облака.
— Нет! — печально возразил ему другой голос. — Она очаровала его, как может очаровать земного человека пришелица из космоса. Она не стремилась к власти над человеком. Она сама постаралась стать такой же, как и её новый знакомый. Её миссия заключалась в идентичности, что-бы найти в огромной Вселенной достойный уголок для землян, в случае, если землю постигнет катастрофа…
Едва ли доктор понимает, что происходит, и что за таинственный голос звучит под сводами темной пещеры, оправдывая его перед белёсым облаком. А может, облако просто раздвоилось? И в самом деле, одно из них белое, другое темное… А может это только кажется?
— Какая чушь! Никогда не поверю! — вдруг взвизгнуло тёмное облако, взлетев повыше и обращаясь к белому облаку. — Эта незнакомка взяла верх над владом. Он был смел, а тут вдруг стал робким, он был суров, а тут вдруг стал застенчив как барышня, он блистал умом, но из-за неё превратился в нечто непонятное. Он стал говорить, что война, это не выход из положения, а человек, это не зверь… Хотя…из-за неё он готов был убить каждого, кто ненароком взглядом касался её глаз, лица, волос, фигуры…
— Я был ослеплён! — также тихо шепчет в ответ доктор.
— До такой степени, что чуть не убил Маггута, поспешившего тебе на помощь.
— Он не собирался мне помогать, наоборот… — слова даются с трудом, а тёмному облаку только это и надо, оно нависает над доктором, и словно давит своей тяжестью.
— Нет, он собирался помочь тебе, Великому Владу, избавиться от этой любви! Ты же прогнал его, оскорбив, оболгав и обвинив в похищении женщины…
— Он похитил её, но я не стал на путь войны. Мой меч был низложен на кургане, ты видишь подтверждение моих слов, как залог мира. Таково было условие богов. Так в чём моя вина? Что во имя любви к женщине я не стал убивать брата?
Это уже не облако, а огромная черная туча нависает над доктором, и давит на него так, словно старается испытать его на прочность.
— Ты оскорбил бога войны, ты отказался от битвы, и тем самым нарушил заповедь данную всеми вождями этого края. Ты стал выше по разуму, всех тех, кто считал себя недосягаемым для простого человека, ты стал добрее и терпимее, а значит, нажил себе врагов. Ты приобрёл власть над другими вершителями судеб, сам не ведая этого. Так не должно было быть! Бог войны жестоко платит всем нам за годы существования на этой земле. И справедливость чужда ему. Сколько бы ни прошло сотен лет и тысячелетий, он не успокоится, пока, выждав момент, он не разорвёт землю на тысячу осколков, которые со скоростью будут втягиваться в черные дыры космоса. Ты видел их силу, она велика, она неимоверна! Земля должна исчезнуть…
