— Правда? Боже, как я счастлив, как счастлив! Значит, старался я не зря! Кажется, теперь у меня появилась цель. Да-да, теперь я знаю, где искать свою тень! У мадам Тюссо!
Кстати, ты помнишь ту белокурую красавицу, что свела с ума не только меня, но и Маггутика. А ты, кажется ей больше всех пришелся по душе… Ну признайся Влад, признайся, ты добился от неё благосклонности…
— Кажется Истэр, ты переходишь все границы дозволенности! — отвернулся в сторону доктор. — Настоящий мужчина не станет хвалиться своими победами над женщиной…
— Настоящий мужчина ты говоришь…настоящий? Значит я не жертва бессловестная, как мне было сказано однажды… — в хриплом шепоте облака чувствуется странная боль.
— Ну что-ты! — устало прикрывает глаза доктор. — Плюнь тому в глаза, кто сказал тебе это. Ты личность… и всегда ею был. Ты всегда погибал в честном бою, как герой…
Зычный хохот, от которого пробирает по коже мелкая дрожь, несётся под сводами пещеры. Но когда смех утихает, чуть хрипловатый голос тихо продолжает:
— И то ладно! Как герой! Только… поверь мне брат, как я устал быть этим героем… Я хочу обычного счастья, всегда хотелось…
Что это? Бестелесое облако, или подобие человека? Призрак, или просто тень того, кого звали Истэриком? Облако тает на глазах, и вот уже ничего не напоминает о былом друге. Лишь только серебристая материя скафандра напоминает о том, что несколько мгновений назад, здесь был кто-то рядом… Или что-то!
Доктор вздыхает и вновь устало прикрывает глаза. Он понимает, в пещере Теней всё возможно. И даже вполне осязаемое привидение в образе былого друга.
Только когда это белёсое облако успело освободиться от скафандра? Оно ли теперь плавно колышется неподалёку и кажется вполне безобидным и отстранённым от всего того, что здесь происходило. Во всяком случае, облако не выражает неподдельный интерес, и даже чрезмерный ко всему, что здесь говорилось от самых первых и до последних слов, эхо от последних слов ещё ощущается в дальних уголках пещеры. А может это эхо и есть тот примитивный способ передачи энергии на расстоянии? А ещё доктору кажется, что неспроста весь этот долгий разговор Истэрика. Он словно его отвлекал…
Доктор приоткрыл один глаз и внимательно оглядел пещеру. Кажется всё вокруг так же тихо и спокойно. Полный штиль… перед бурей?
Вот Далв, сидя на белогривом красавце коне что-то шепчет ему на ухо, приникая к самому уху Смелого. Картинка из детства? А может это всего лишь сон? Наверное очередное наваждение. Но очертания коня вдруг становятся размытыми, и в тоже время четко проступает единая линия, соединяющая мальчика и животное. И это уже не Далв, а неведомое животное, приникшее к шее Смелого. Крылатый тигр с рогами антилопы терзает коня, склонённого перед ним в смертельной муке. В глазах Смелого страшная пустота надвигающей смерти, в глазах же тигра кровожадная ярость.
О, с каким наслаждением губится жизнь прекрасного животного, с какой беспощадной и безудержной страстью вершится злая воля стихии, ведущая к смерти…
Хищный блеск золота глаз животного, сверкнув, тут-же гаснет, ослепив на мгновение доктора, который вдруг понимает, что никому, никогда, и ни за что не оторвать от коня этого тигра, не нарушив то единое целое, страшное и противоестественное всему живому, но такое понятное сейчас доктору… Химера? Не-ет!
Единое целое… единое целое… Подчинив его одному ритму, введя его в некий определённый порядок, совершая тем самым некое магическое действие, включающую природу в определённо заданную форму, мы получаем желаемое…
Нет! Это бесчеловечно, использовать невинное дитя и тем более животное, в своих злых умыслах!
— Далв! Далв! Очнись Далв!
Кажется, ещё никогда доктор не испытывал такого отчаяния и горя, как сейчас, и такой боли, острой и нестерпимой, словно это он, тот самый конь, умирающий…
— Влад, а ты изменился со временем. Ты не тот, совсем не тот, смелый и решительный воин, которого я знал и любил… — бестелесое существо склонилось над мужчиной, что согнулся от нестерпимой боли почти вдвое. — Поверь, я стараюсь сейчас от любви к тебе, моему брату…
— Что ты знаешь о любви и о ненависти, ты, обычное облако! Ты, кто спокойно принял подлость как основу жизни, кто не подумал защитить свою мать и сестёр от злобного колдуна, кто позволил им принять ложь за откровенность. Ты не защитил их от волшебных чар, от страданий, что выпали на их долю. Ты позволил заманить их на корабль и погибнуть от рук палача. Ты и сейчас играешь жизнью ребёнка, потому-что ты не человек, ты тень, ты бестелесное создание, у которого нет души, нет родины, нет жены, нет детей, а, следовательно, потомства, ради которого мы и призываемся на эту землю…
А ведь ты был добр и честен…
— Меня убили! Дважды отравили, а однажды четвертовали, едва я достигал каких-то основ жизни… — всколыхнулось облако.
— Чушь! Чушь собачья! — громко захохотал доктор, пристально вглядываясь в облако. — Не бей на жалость, Истэр! Не говори мне, что ты не в сговоре с Магом даже сейчас. Что тебе не нужна жизнь этого ребёнка! Лучше скажи, что ты, в конце концов, решил покончить с теневой жизнью, и выйти на свет божий, накопив достаточно зла в своих бесформенных кельях. А может ты и есть Маг, мой бывший друг, мой добрый брат, мой злейший враг? Так и есть!
О, теперь я понимаю. Маленький Маггутик в конце концов превратился в Великого Мага, используя для этого двойной ум и эксплуатируя своего друга, Истэрика, используя силу заклятий древних жрецов и их заклинания! Ты молчишь? Не означает ли это, что я прав? Что ты опять думаешь, благодаря магии и колдовству жизненная сила темных сил, за счёт ребёнка и слабой женщины возрастёт настолько, что Маггут вновь обретёт опору жизни, что он станет Великим… злодеем!
— Не говори так о нашем друге! Тебе и мне он больше чем друг, он наш брат! Возмущённое облако взлетело чуть ли не к самому потолку пещеры.
— И что ты не мёртв, есть и его заслуга. Он жалеет тебя и всегда жалел. Неужели ты не помнишь, как в войне с соседними племенами стрела вонзилась тебе под левую лопатку, и Маггутик, вспоров тебе кожаную куртку, ловко извлёк стрелу из кровоточащей раны. До сердца оставалось совсем немного… Он наложил кровоостанавливающую повязку и мазь… Разве он не был добр к тебе?
— Видно тогда он ещё не совсем был подвержен злобе и ненависти… — устало отвечает доктор, вновь прикрывая глаза. — Прости, я не могу продолжать этот разговор.
Он не хочет спора, он уже достаточно много узнал о себе. Пещера Теней никогда не скрывала своих тайн, их у неё предостаточно, но всё не пересмотришь, и не проанализируешь. Да и нужно ли это? Если бы весь анализ шёл на пользу, человек достиг бы степени божества… или хотя-бы совершенства.
