Прищурившись, я высмотрела еще семь традиционных амулетов, ненавязчиво развешанных на стенах в положенных местах — чтобы небожители не обошли своей милостью обитателей жилища, — и четыре стакана с водой, которая должна была в течение дня собирать всю нежелательную энергетику для последующего выливания через порог в полночь, с подходящими случаю заговорами.
— Чем не «пять звездочек»? — одобрительно пробормотала я, с удовольствием скидывая меха и обувь и растягиваясь на постели поверх одеяла. — Благодать! Что ни говори, в почетном статусе посланника богов есть свои плюсы, как думаешь?
Линга согласно фыркнула, располагаясь на шкуре у костра, и тоже притихла, прикрыв глаза.
Чуть позже я снова встала, наскоро покончила с водными процедурами, еще немного полежала, бездумно глядя на огонь и наслаждаясь теплом и покоем, потом свернулась клубочком и уже почти задремала, когда у входа раздалось знакомое негромкое покашливание. Надха раньше меня оказалась у входа и выскользнула наружу.
— Как устроилась? Держи-ка! — Дин протянул мне приличный кулек варенных в меду орехов.
— Ух ты, спасибо!
— Мне как раз не за что. Это Сотрес ограбил кухню, когда узнал, что ты их любишь.
— Очень мило с его стороны! — Я, не теряя времени, забросила в рот несколько сладких ядрышек и, со вкусом хрустя лакомством, широким жестом повела рукой: — А устроилась — вполне!
— В самом деле. — Он с одобрением покивал головой, окидывая мой «люкс» придирчивым взглядом. — К примеру, мне так ни одной подушки не перепало!
— Друзья называются! — прыснула я. — В остальном-то как, доволен?
Вместо ответа он со смехом подхватил меня на руки, покружил и опустил на одеяло, причем орехи я все-таки умудрилась не рассыпать.
— Вроде бы все идет как надо: начало положено, и во многом благодаря тебе! — определился он после крепкого поцелуя.
— Кстати, — припомнила я свои давние намерения, ухватила его за нос и от всей души потаскала из стороны в сторону, — ты что, предупредить не мог?
— О чем?!
— О том, что твои дружки мне полевые испытания устраивать будут!
— А я знал?!
— А кто еще должен твоих друзей знать? Адмирал Иван Федорович Крузенштерн?!
— Да нет, он-то вряд ли, — совершенно серьезно возразил Дин, кое-как отвоевав свой нос обратно и убедившись в его сохранности. — Так в чем дело-то? Все прошло как нельзя лучше.
— А если бы я не справилась?!
— Да с чего бы вдруг? — рассмеялся он, уворачиваясь от подушки. — Ты что же, сама себя шарлатанкой считаешь?
— Нет, конечно, просто… Ведь я еще не владею своим даром настолько хорошо, как хотелось бы.
— Но Дрогара в лужу посадить умения хватило! — И Дин расхохотался так заразительно, что я тоже невольно улыбнулась и спросила:
— Что это была за пакость в моем бокале?
— Вовсе не пакость, а весьма полезная в хозяйстве штучка, усиливающая любовные желания и возможности. Эту вещицу носят при себе или настаивают на ней напитки, как это пытался сделать мой недоверчивый друг… Кстати, стоит она совсем недешево, так что подарок и впрямь был шикарный, а ты… — Он закатился еще пуще, глядя, как я оторопело хлопаю ресницами.
— Что — я?
— Упустила такую возможность — провести незабываемую ночь!
— С кем это?!
— Например, с ним, ведь именно он первым попался бы тебе на глаза. А вообще-то — с кем угодно! Ты могла выбрать и увести любого из присутствующих.
— И?..
— И! — пожал плечами Дин. — «Видящим», поскольку они отмечены милостью богов, не принято отказывать в земных радостях и потребностях. Исполнить желание посланца небожителей — великая честь для любого из живущих.
Неожиданно посетившая меня мысль заставила мое настроение съехать на приличное количество делений вниз:
— Так ты все это время был со мной… настолько любезен именно поэтому?!
— Нет! — ни секунды не раздумывая, ответил принц. — Как только тебе в голову пришло?! Ты меня ведь ни о чем таком не просила. Вспомни, это же я сделал первый шаг, причем вовсе не был уверен, что мои желания и надежды совпадают с твоими!
Мне стало чуть легче, но ненадолго и ненамного. Настроение упорно не желало сопротивляться силе земного притяжения.
— И ты при всем при этом спокойно смотрел бы, как я ухожу с кем-то другим?!
Дин шевельнул бровью, помедлив с ответом:
— Насчет «спокойно» врать не буду, но… во всяком случае, мешать бы точно не стал.
Мое настроение с размаху проскочило нулевую отметку и останавливаться не собиралось.
— Это значит, что тебе все равно? — Я аккуратно пристроила пакет с орехами на столе и снова повернулась к принцу.
Он спокойно выдержал мой взгляд.
— Это значит, что я не стану вмешиваться в твои личные дела.
— Мои?! Это значит, что личная жизнь теперь у нас у каждого своя? Обеспечиваешь себе свободу, пользуясь благовидным предлогом, потому что хочется смены впечатлений, а рисковать здоровьем опасаешься? Устраняешься добровольно?!
— А вот этого я не говорил! И даже не думал, боги свидетели! — Дин мягко удержал мою руку в своей. — Дело совсем в другом. Согласись, было бы нечестно с моей стороны добиваться безоговорочной привязанности, особенно сейчас, когда у тебя есть возможность найти себе более подходящую пару. Я просто не хочу тебя заставлять и дальше довольствоваться только моим обществом.
— Нет, ну… Ты полностью дурак или местами?! — выдохнула я. — И откуда, интересно, такая уверенность, что меня вообще можно заставить?
Принц неопределенно повел плечами. Боже, какой идиот! Но ведь, кажется, и вправду хочет как лучше! Никто не знает, чего мне стоило сдержаться и не вцепиться в это честное лицо…
— Запомни раз и навсегда, — я кое-как разжала стиснутые зубы, — кто бы меня ни послал в этот благословенный мир, я прежде всего человек с нормальным набором эмоций и чувством определенной меры! Твое же общество я выбрала совершенно добровольно и давным-давно, и вовсе не по принципу «на безрыбье и рак рыба», так что…
Некоторое время он пристально смотрел мне в глаза, потом, вздохнув, привлек меня к себе и зарылся лицом в мои волосы. Я же припомнила еще кое-что:
— Кстати, о привилегиях. Почему же ты не сказал мне о праве свободного выбора любого из присутствующих до того, как представилась возможность им воспользоваться?
Дин ответил не сразу. Я терпеливо ждала.
— Наверное, потому, что как раз этого и боялся, — глухо проговорил он мне в самое ухо.
— Чего — этого? — Мне, как всегда, нужна была ясность.
