Я как раз спустилась перекусить после ночного бдения над книжкой в библиотеке. Прежде нам удавалось взаимно друг друга игнорировать и оценивающе приглядываться.
— Доброй ночи, — улыбка Рады преображала некрасивое лицо, окутывая теплой материнской нежностью. С одной стороны можно было понять, почему к ней могли бы льнуть хорошенькие ранимые мальчишки — уверенность и защита. Но не Лэйр же Сартер…
— Тебя зовут Тори, не так ли, — она утверждала. — Может, познакомимся поближе? А то тебя, этакую шуструю невидимку, вечно не поймать.
Когда это она меня ловила, интересно? Я подозрительно прищурилась.
— Давай познакомимся, — я взобралась с ногами на стол. — Ты откуда‑то с юга?
— По тону это скорее напоминает допрос, а не знакомство, — Рада села рядом, и стол противно заскрипел. — Я родом из южных провинций Салетты, а в моем папаше текла кровь орков — коренных жителей Окра. Но сейчас я столичная леди… Лэйр говорил, что ты встречалась с моим супругом Хорхе?
Я чуть не упала.
— Ты замужем за тем типом из Комитета магического контроля?
Какого проклятого эта женщина делает в нашем доме?!
Рада тихо засмеялась:
— Не беспокойся, наши отношения лучший гарант неразглашения моих тайн. И его.
— Каким это таким образом?
— Любовь, доверие и взаимопонимание… Я не имею права вмешиваться в его таинственную работу, и чтобы как‑то внести справедливость, он не имеет права вмешиваться в мою личную жизнь.
— Даже если твоя личная жизнь тесно связанно с преступником, которого давно пытается поймать твой муж?
— Тем более. Именно с такими арохе я и предпочитаю общаться. Лэйр из моих любовников самый чистый перед законами магконтроля.
Я открыла и закрыла рот. Уму непостижимо.
— Никогда не пойму логику этого мира, — наконец выдала я.
— Таэрра никогда не была логичной. А уж Тьма и вовсе апогей алогичности. Так что расслабься и получай от этого удовольствие.
— Ну — ну… а если Хорхе все‑таки поймает кого‑нибудь из твоих дружков? Что тогда?
— Ничего. Я люблю своего мужа.
— Ты точно не темный маг?
— Могла бы, но не лежит душа к магическому искусству. Я темная, не по происхождению — по натуре. Как и Хорхе. Темные маги любят чувствовать себя особенными и чуть ли не отводить под себя отдельное арохе. Но есть всего лишь темные и светлые арохе, с силой или без. Привязка к территории или виду только результат истории и вытекающих из нее морально — нравственных норм и традиций общества. Хэды и вампиры — темные, эсты и эльфы — светлые, но это только шаблон, оболочка. Продукт сложившейся за тысячелетия системы ценностей. Рожденный светлым вампир чаще всего предпочитает перебороть свою натуру и быть таким как нужно.
Рада замолчала.
— Ты, смотрю, тоже философ, — надо же было что‑то ответить на эту речь.
— Тьма упаси! — искренне ужаснулась Рада. — Возможно, я немного увлекаюсь Юшемом и его психологией, но занудная и бессмысленная философия это удел великовозрастных романтичных мальчишек. А я всего лишь высказываю свое мнение.
— То‑то я смотрю больно лаконично, — хмыкнула я, пытаясь вспомнить, кто такой Юшем. Безуспешно. Но я и за десяток лет не прочту все книги в библиотеке.
Рада соскользнула со стола, плавно и грузно, и начала рыться в кухонных ящиках.
— На самом деле я люблю более приземленные вещи. К примеру, покушать. Я и так не маленьких размеров, а по сравнению с тобой и вовсе глыба мяса и жира. Но сейчас хоть бы в хорошей форме, не то что весной. Весной на одном из моих угодий выспевают сладкие и сочные райфисы, и наступает период любимых пирогов. Тебе обязательно нужно попробовать пироги с райфисами. Эти плоды слишком редкие и дорогие, мы поставляем их только в один ресторан Зэйрелии, но они стоят свою тысячу гульдов.
Тысяча — это много. В Дестмирии на эту суму Дэн полгода пирствует.
Рада нашла морковь. Между прочим, любовно мною выращенную на заднем дворике, а не собранную как дань в деревне. Глядя на то, с какой любовью женщина выбирала лучшую, я стала догадываться, отчего запасы этого корнеплода так стремительно сокращались непропорционально приготавливаемой пище.
— Так вот, от пирогов я ужасно быстро набираю вес. А одного из моих близких к телу приятелей буквально воротит от толстых женщин. Сам худющий и мелкий, почти как ты, и не представляешь, каким внутренним страданиям он подвергается, когда я заявляюсь к нему в гости. А отказать мне, глупыха, не может, не только потому, что боится, а от того, что любит странной мазохистской любовью.
Рада расплылась в умиленной улыбке.
— Никогда бы не подумала, что такой коротышка, может быть настолько хорош в постели. Такой ловкий, юркий, с умелым язычком. И готов на любые эксперименты. Этого старика — консерватора Сартера на подобное никогда не уговоришь.
Женщина обреченно вздохнула и захрустела морковкой. Ну вот, после таких разговоров, теперь в голову неприличные мысли лезут.
Все‑таки это не та тема, которую я могу поддержать, и так, с трудом удавалось удерживать каменное выражение лица.
— Он ведь тобой ведь уже спал, твой учитель? — Рада с заговорщицким видом подошла ближе.
— Разумеется, — невозмутимо ответила я. — Спал. В лесу. Нам несколько дней пришлось лежать рядом.
— Ты прекрасно поняла, что я имела в виду секс! — закатила глаза салеттка. — Неужели ничего не было? Обычно Сартер учениц женского пола использует по назначению.
— Видимо я не обычный случай, — и я начинаю злиться.
— Действительно. Не понимаю, почему Лэйр не решился тебя в себя влюбить…
Я ужаснулась такой перспективе. Влюбится в учителя — такие нездоровые фантазии его плеть вышибла из меня еще в первую декаду. Я ведь его ненавидела. А он меня тоже не жаждал, тот случай после индивидуальной пьянки я не забыла.
— Да ты и вовсе девственница, — пришла к глубокомысленному выводу Рада. И я ее чуть не прокляла. — Не тяни особо с этим, и не вздумай ждать, чтобы по любви было. Серьезно подойди к решению задачи и выбери опытного партнера.
Ух, достала. Я спрыгнула со стола и чуть ли не прорычала ей в лицо:
— Иди со своими умными советами к проклятому в задницу, Рада. А лучше к своему разлюбезному Сартеру.
Женщина невозмутимо ответила.
— Я так не люблю. Предпочла бы наоборот, но, увы, говорю же, Лэйри такой пуританин…
— Все, избавь меня от подробностей, — я заткнула уши.
И мы почему‑то взяли и дружно улыбнулись.
Напоследок я не удержалась и спросила.
— А ты сама решила сюда прийти или Сартер позвал.
