Стурм и Рейстлин стояли у постели Флинта. Гном лежал лицом к стене, повернувшись спиной к товарищам.
– Ты спишь, Флинт? – тихо спросил рыцарь.
– Да, – проворчал гном в ответ. – Уходите!
– Ведь настоящий Молот у тебя? – спросил колдун. – Он же был у тебя, когда ты входил в Храм Звезд.
Какое-то время Флинт лежал не шевелясь, а затем сел на постели. Лицо его побагровело.
– Да, к моему вечному стыду! – процедил он сквозь зубы.
Рот алого мага искривился.
– И ты оставил его в руках трупа! Старый расчувствовавшийся болван!
– Прекрати, Рейстлин! – прикрикнул на него Стурм. – Оставь Флинта в покое. Мы были не правы. Флинт поступил благородно и честно.
– Сколько тысяч заплатят своими жизнями за этот благородный жест? – Волшебник убрал руки в рукава своей мантии и метнул на соламнийца злобный взгляд. – Ни благородством, ни честью дракона не убить, Стурм Светлый Меч.
Рейстлин повернулся к выходу и, едва не столкнувшись с братом, рявкнул:
– Завари мне чай! Меня тошнит.
Карамон переводил взгляд со Стурма на Флинта, сидевшего сгорбившись на своей постели, а затем на брата, которого он еще не видел таким рассерженным.
– Ну конечно, Рейст, – грустно кивнул он и отправился исполнять поручение.
Стурм положил широкую ладонь на плечо гнома.
– Ты все сделал правильно, – сказал он. – Я тобой горжусь, а за себя мне стыдно.
Стурм мрачно покосился на Рейстлина и пошел в молитве исповедоваться в своих грехах.
Когда вернулись Тассельхоф и Танис, в комнате стояла тишина, нарушаемая лишь тихими словами молитвы, обращенной к Паладайну. Тас чувствовал себя уже настолько лучше, что решил отвести душу и, вытащив все содержимое своих мешочков, принялся перебирать сокровища, пока не заснул за этим занятием.
Флинт измучился, но сон упрямо не шел к нему. Он лежал в постели и, вглядываясь в темноту, начинал дремать, но тут же просыпался, в ужасе вспоминая, как аурак, хватая его за ногу, тащит в яму. В конце концов гном понял, что не может долее вынести этой пытки. Поднявшись, он выскользнул за дверь и уселся на крыльце.
Он вглядывался в ночь, там и сям мерцали огоньки, но их невозможно было сравнить с ярким светом звезд, которые он так любил. Огни Торбардина – личинки червей, заключенные в фонарях, пока они не подрастут и не смогут прогрызать ходы в камне.
Флинт услышал, как скрипнула дверь, и вскочил, боясь, вдруг это Стурм или Рейстлин пришли снова его мучить. Но, увидев Таниса, гном сел.
– Я держал в руках Молот, Танис. Настоящий Молот, – наконец сказал он. – Я подменил их, чтобы обмануть Армана.
– Я об этом догадывался, – кивнул Полуэльф, немного помолчав. – Но потом ты все сделал правильно.
– Не знаю. Если бы у Армана был в руках благословенный Молот, может, он и не погиб бы.
– Молот не спас бы его от яда аурака. А если бы не ты, Молот Караса оказался бы в руках Темной Королевы, – возразил Танис.
Флинт поразмыслил над его словами. Может, Танис и прав. Но от этого его поступок не становился лучше, но, может, со временем он все же сумеет себя простить.
– Реоркс сказал мне: гном, который найдет Молот, станет героем. Его имя будет прославлено в веках. – Флинт хмыкнул. – Думаю, это говорит о том, что и боги могут ошибаться.
– А вот в этом я не уверен, – усмехнулся внезапно Полуэльф.
Пер. В. Полищук.
