Руки мои пусты. Точно так же, как веточка в руке Тоби, синий венок растаял в сиянии, растворился в моей сестре.
Рэйлин лежит неподвижно, но я вижу, как бьется жилка у нее на горле, как поднимается и опускается грудь. Я касаюсь ее щеки. Кожа теплая. Живая.
Одежда у нее пропиталась кровью, но я задираю футболку, изодранную пулями, и под ней – гладкая чистая кожа. Только под грудью – метка, такая же, как на ладони у Тоби. Янтарное пятнышко вроде родинки или татуировки в виде веточки – только у Рэйлин веточка обрамлена миниатюрным венком.
Я поднимаю взгляд на женщину, но ее уже нет.
Я снова в расселине, и все уставились на меня.
– Какого черта ты сделала? – спрашивает Джек Вертопрах.
Он наступает на меня, но Джо рукой загораживает ему дорогу и указывает мне за спину, на склон.
– Это она, – говорит Нанабозхо, – та женщина с горы Коди.
Обернувшись, я вижу свою луноликую собеседницу, стоящую среди молодых деревьев на середине склона. Лицо ее стало суровее, но Джека это не смущает.
– Так это что же?! – восклицает он. – Она оживет, и убийства будут продолжаться?!
Женщина долго молчит. А когда заговаривает, голос ее, как и лицо, много суровее, чем в разговоре со мной.
– Сохранится равновесие, – говорит она. – Оно сохраняется всегда.
– И что в нем для тех, кто уже мертв?
– Разве тебя ничему не научили злоключения Коди? – спрашивает она. – Встать против несправедливости – дело отважных. Но месть никогда никому не помогает.
– Зато доставляет удовольствие, – парирует Джек.
Она качает головой:
– Спроси у Коди, много ли удовольствия доставила ему месть.
Ответить никто не успевает. Она поворачивается и уходит вверх по склону. Молчание длится, пока она не скрывается за гребнем. Потом Нанабозхо вздыхает.
– Что ж, нам и прежде случалось ошибаться, – говорит он.
– Но не в этот раз!
Услышав слова Джека, я встаю между ним и сестрой.
– Может, возмездие и не лучший выход, – продолжает он, – но убийства надо прекратить, а другого способа у нас нет.
– Никто ей ничего не сделает, – говорю я ему.
Собака Джо крадучись проскальзывает ко мне и останавливается рядом. Джо шагает за ней. Тоби встает с другой стороны.
– Как вы не понимаете, – настаивает Джек, – она уже слишком долго убивала. Теперь иначе нельзя. Раз уж она повадилась, так не остановится, пока с ней не покончишь.
– Ты о моей сестре говоришь, – бросаю я, – а не о какой-нибудь зверюге.
– К большинству зверей я питаю большее уважение, чем к таким, как она.
– Она умерла, чтобы спасти меня.
Джек опускает голову, разглядывая Рэйлин.
– На мой взгляд, она не слишком похожа на покойницу.
– Дадим ей вторую попытку, – говорит Джо.
– Тебе нужны новые убийства на твоей совести? – спрашивает его Джек. – Мне – нет. Все очень просто. Это женщина делала зло. Не однажды, а раз за разом. И мы сейчас можем это прекратить. А если тем самым она расплатится за прежние убийства, то, я считаю, это будет только справедливо.
– Ладно, – говорит Джо, – давайте-ка малость остынем. Хватит разговоров о наказаниях, возмездии и прочем в том же духе.
Джек таращит на него глаза:
– Что это ты раскомандовался?
– Разве ты не слышал слов старого духа?
– Слышал. И слышал, что рассказывал Бо о разговоре с ней на горе у Коди. И то, что я услышал, не нравилось мне тогда и не нравится теперь. Черт возьми, ты же тогда был заодно с нами, сам говорил, с какой стати нам повиноваться эдиктам, изданным какими-то старыми духами!
– Я прошу тебя прислушаться к ней не потому, что она – это она, – говорит Джо, – а потому, что она говорила дело. Всем нам известно, много ли хорошего добивался Коди каждый раз, когда пытался воздать кому-то по заслугам.
Джек качает головой:
– Ты размяк, Джо.
– А ты слишком уж зачерствел.
– Джо прав, – вмешивается Нанабозхо. – Уступи на этот раз, Джек. Еще немного, и мы передеремся друг с другом, а кому это надо?
– И что нам делать? – спрашивает Джек. – Позволить ей дальше убивать?
– Мы ведь не знаем, как оно будет, – возражает Нанабозхо. – Мой совет – подождать. Мы за ней приглядим. Если вздумает взяться за старое – найдем способ ее остановить. Только сдается мне, что она не вздумает. Пока вы тут препирались, я успел хорошенько рассмотреть девицу. Вы замечаете, какой в ней свет?
Джек и Джо дружно рассматривают Рэйлин.
– Другой, – признает Джек. – Раньше был темным, а теперь нет.
Я тоже смотрю, но не вижу того, что видят они. Нанабозхо кивает:
– То, что они сделали, чтобы ее вернуть, вымыло из нее темноту. Догадываюсь, что ей несладко придется, когда она придет в чувство и вспомнит все, что натворила.
– А единороги? – спрашивает Джек. – Те, что еще живы?
– Ей придется помириться с ними – с живыми и мертвыми.
У Джека, похоже, еще есть что сказать, но он пожимает плечами и отворачивается – воплощенное равнодушие. Злость в нем погасла, будто ее и не бывало.
– Отлично, – говорит он, – можно и подождать. Тем более что меня ждет свидание с моей пумой.
Он вытаскивает пачку сигарет и угощает нас всех. И все берут по сигарете, даже я. Закашливаюсь, прикуривая от его причудливой зажигалки и вдыхая горький дым, но у меня есть причина потерпеть. По-моему, сигарета сейчас – вроде печати на договоре или как трубка мира у кикаха. Одобрительный взгляд Джо подтверждает, что я не ошиблась.
– Мы пошли, – говорит Джек и трогает пальцами поля своей черной шляпы.
Они с Нанабозхо делают шаг в сторону – и словно свернули за угол, которого здесь нет, и исчезли из виду.
Как только они скрываются, я, нагнувшись, тушу сигарету о камень и подаю Джо длинный окурок. Тот прячет его в карман. Тоби трогает меня за руку.
– Зачем ты это сделала? – спрашивает он. – Чудо было для тебя, чтобы вылечить Сломанную Девочку.
– Знаю. Но я не могла оставить сестру умирать. Я ей кое-что должна.
– Но ведь теперь ты…
Я обнимаю его.
– Это не важно, – говорю я, дыша ему в макушку, – со мной все будет в порядке. Спасибо тебе, Тоби. Ты оказался самым верным другом.
Я выпускаю его, когда чувствую, как что-то твердое уперлось мне в бедро. Даже сейчас, после всего, что было!.. Он неисправим. Тоби ухмыляется и оттягивает штаны, чтобы скрыть выпуклость, но я знаю, что у него под ними творится, и Джо тоже смеется. Питбуль не обращает на нас внимания. Он смотрит на лежащее на краю расселины тело Рози, и на его морде горестное, совсем не собачье выражение.
– И что теперь будем делать? – спрашивает Тоби.
– Джилли нужно возвращаться, – говорит Джек.
Я мотаю головой:
– Дождусь, пока очнется Рэйлин.
