Когда он появился в дверях, все четверо стражников вскочили из-за стола. Он быстро кивнул головой.
— Время пришло, — сказал он.
— Время для чего? — спросил Эртон за секунду до того, как Жирард ловко ударил товарища рукоятью своего кинжала по затылку. Эртон — Таун не смог решить, можно ему доверять или нет, — рухнул вперед, и пришлось быстро подхватить его раньше, чем он перевернет стол и кости с грохотом рассыплются по полу.
— Вот не везет, — заметил Жирард. — Я как раз должен был выиграть в первый раз за всю ночь. — Таун сумел улыбнуться; двум другим стражникам, помоложе, которые заметно нервничали, это не удалось.
— Теперь у нас игра покрупнее, — сказал Таун. — Помолитесь и открывайте ворота. — Он вышел и встал за железной опускной решеткой, которая начала подниматься. Конечно, послышался шум, загрохотали цепи, но на этот раз туман оказался полезным, и Таун сомневался, чтобы кто-то услышал этот заглушенный им шум по другую сторону двора, внутри замка.
Когда решетка поднялась достаточно высоко, он шагнул вперед, пригнувшись под нижними пиками, и стал ждать дальше, глядя в холодный ночной туман. Пока никаких факелов, вообще ничего не видно, только снова донесся слабый топот коней сквозь низкий, клубящийся туман. Потом за его спиной раздался другой звук, когда решетка с лязгом вошла в паз в верхней части ворот и стражники быстро начали опускать мост над сухим рвом.
Когда мост опустился, замок Гарсенк оказался открытым для тех, кто ждал в тумане, и первая часть того плана, ради которого Таун вернулся домой, была выполнена. Легкая часть.
Он шагнул на деревянный мост и в тот же момент скорее почувствовал, чем услышал чьи-то шаги, приближающиеся с противоположного конца. Он все еще ничего не видел. Туман удваивал его тревогу, вызывал примитивное, иррациональное чувство ужаса. Он даже не различал доски моста у себя под ногами. Таун остановился.
— Зажгите свой факел, — произнес он, стараясь говорить как можно спокойнее. Звук голоса слабо прозвучал в окружающей темноте и смолк.
Воцарилась тишина, так как приближающиеся шаги тоже смолкли. Таун чувствовал себя так, будто его окутал серый саван и он готов к погребению. Эта мысль заставила его содрогнуться.
— Зажгите факел, — еще раз повторил он молчаливым фигурам на мосту перед ним.
В конце концов он услышал удар по кремню, и через мгновение до него донесся смолистый запах загоревшегося факела. В тумане свет распространялся на небольшое расстояние, образуя маленький круг, слабо совещенный островок света на мосту.
Достаточно яркий, чтобы осветить Гальберта де Гарсенка, верховного старейшину Гораута, огромного, безошибочно узнаваемого, стоящего прямо перед ним с двумя коранами по бокам.
— Счастлив выполнить твою просьбу, — произнес верховный старейшина своим незабываемым голосом. — Осветить первого из предателей, которых мы сейчас с удовольствием сожжем. Я подожгу твой костер тем самым факелом, о котором ты попросил.
Таун почувствовал, как мир рушится у него под ногами, словно пришла последняя тьма в конце времен. У него от ужаса перехватило дыхание. Он не мог двинуться с места и испугался, что сейчас упадет.
— Даже не думай о бегстве, — прибавил Гальберт, его низкий голос выражал глубокое презрение. — У меня за спиной четыре лучника, они целятся в тебя, и этого света им более чем достаточно.
На дальнем конце моста раздались гулкие шаги, они приближались из-за спины старейшины, из-за пределов светового круга.
— Им бы его хватило, согласен, — произнес более веселый, спокойный голос. — Если бы они все еще были в сознании и держали в руках свои луки. Все в порядке, Таун, — сказал Блэз де Гарсенк, — мы держим ситуацию под контролем.
Один за другим раздались еще два звука, и кораны рядом с Гальбертом застонали и упали на доски, их мечи с грохотом покатились по дереву. Факел упал, но его подхватила невидимая рука раньше, чем он погас.
— Скажи мне, отец, — сказал Блэз, выходя вперед, на свет, — что внушает тебе такое страстное желание сжигать людей живьем? — Слова его казались шутливыми, но Таун услышал таящееся за ними жесткое напряжение. Он спросил себя, когда отец с сыном в последний раз виделись. Гальберт ничего не ответил; в его глазах при свете факела горела поистине устрашающая ярость.
— Блэз, — раздался из мрака голос с портезийским акцентом, — кажется, твой брат тоже здесь.
— Чудесно! Воссоединение! — воскликнул Блэз снова с притворной веселостью. — Приведи его, Рюдель, дай мне снова взглянуть на это дорогое, доброе лицо.
Гальберт продолжал молчать. Таун не мог смотреть в лицо верховного старейшины. Он опять услышал шаги, и два человека вывели вперед третьего, шагавшего между ними.
— Со всеми остальными мы разделались, — произнес голос, который Таун помнил по Арбонне. — Их примерно пятнадцать, как ты и полагал. — Теперь зажгли еще факелы, и при их свете Таун узнал Бертрана де Талаира.
— Прекрасно справился, Таун, — сказал Блэз, не отрывая взгляда от отца и красивой фигуры стоящего рядом с ним Ранальда де Гарсенка. — Нам тем не менее пришлось сделать предположение, что должен быть доносчик, что тебе необходимо довериться слишком большому количеству людей и все не могут быть надежными. Мы приехали сюда на два дня раньше, чем я тебе сказал, и мои люди следили за дорогами с востока, чтобы увидеть тех, кто явится сюда. Я решил, что мой отец может сам почтить нас своим присутствием. В конце концов, — прибавил он с неожиданно едкой иронией, — он уже несколько месяцев никого не сжигал, да и этот последний раз вряд ли можно считать, так как он не смог сам присутствовать в Аубри. Скажи мне, дорогой братец, тебе там понравилось? Хорошая была охота? Весело тебе было от женских криков?
Ранальд де Гарсенк переступил с ноги на ногу, но ничего не ответил.
Теперь с обеих сторон мимо Тауна проходили люди и входили в замок. Могучий коран из Арбонны по имени Валери остановился рядом с ним.
— Хорошая работа, — тихо произнес он. — Теперь скажи мне, сколько человек внутри? Нам предстоит драка?
— Сколько вас?
— Всего пятьдесят. Но они — хорошо обученные наемники из Портеццы и Гётцланда. Это не вторжение Арбонны в Гораут. Это мятеж изнутри. Мы надеемся.
Таун откашлялся.
— Думаю, примерно половина замка за нас. — Он отстегнул от пояса большое кольцо с ключами. — Этот открывает оружейную комнату — справа на противоположном конце двора, двойные двери под аркой. Жирард, который стоит у меня за спиной, покажет вам. Можно доверять ему во всем. Человек сто или чуть больше могут оказать сопротивление, но они будут плохо вооружены. — Он снова откашлялся. — Я думаю, если эн Блэз даст им знать, что он здесь, то сопротивляющихся может оказаться меньше.
